Письма с Дальнего Востока и Соловков - Павел Флоренский

Во главе OMC стоит Н. И. Быков[2127], физико–математик и инженер, ранее работавший на Севере, в Игарке. Он много видел в области мерзлоты и разсказывает поучительные вещи. К тому же он недурно рисует, так что его разсказы сопровождаются показыванием зарисовок, очень интересных, например северного сияния. Н. И. человек культурный, приятный в обращении, и с ним можно раб)тать. Живет он тут с семьей. Старший сын где‑то работает, 2–і Кирилл похож на Васю, 3–й Игорь — вроде тебя, далее идет дѳочка Ира—вроде Оли и наконец мальчик Коля, похожий на Пика. Ho все они немного моложе вас, года на 3, кроме самого старшего, которого я не видел. К нам Н. И. и его жена[2128] относятся очень ласково, балуют угощениями и всем, чем могут: I. И. дает мне свои книги, краски, нарисовал мне ледяные холмиси и наледи, получившиеся из обледенелых маревых кочек, даж? принес цветные карандаши Коли.

Жизнь тут, по ірайней мере пока, тихая, но напряженная. Ничего не поспеваешь сделать; отчасти это происходит от неналаженности лаборатории, отчасти же—от того, что слишком сложны задачі. Целую тебя, дорогой; не забывай, пиши. Ведь я все время скучаю без вас и о вас безпокоюсь.

П. Флоренский

1934.111.12 Сковородино. Дорогая Аннуля, когда же я получу от вас весть, как вы живете и благополучны ли. С переездом в Сковородино связг» прервалась, но я надеюсь, что она здесь будет впоследствии более надежной. О том, как я живу здесь, ты уже знаешь из письма Кире. Добавлю только, что нас закармливают, как на убой; за последнее время я так растолстел, что самому прстивно. Живем хотя и напряженно в смысле работы, но очень тихо и мирно. Пока что сижу почти исключительно в лаборатории, делаю опыты, зарисовываю как умею полученные результаты различных промораживаний, пишу, вычисляю, часто беседую на разные научные темы с Н. И. Быковым и с другими, обсуждаю постановку опытов с П. H., участвую в заседаниях — научных, технических («производственных») и прочих, делаю указания нашему помощнику. Таковым оказался волею судеб П. К. Старикович из Посада, учившийся в женской гимназии и на несколько лет (по возрасту—на 4) старше Васи. Он, Старикович, припоминает фамилию Васи, но лично его не может вспомнить. Вася скажет, не учился ли этот мальчик при нем, в одном из старших классов. Недалеко от Сково- родина оказался проф. Сузин[2129], от которого я получил недавно поклон. Кира, наверно, помнит Сузина по Москве. Вообще, здесь на БАМе знакомых легче встретить, чем в Москве, и кроме того все оказываются более приветливы, чем в Москве.

По приезде в Сковородино я послал тебе несколько денег; сообщи мне, получила ли ты их. Теперь я переслал переводом, так что надеюсь на более быструю и более верную доставку. Было бы неприятно, если бы то немногое, чем я могу помочь вам, не доходило бы до вас.

Ничего не знаю я и о судьбе довернностей, послал их уже давно, из Нанагр. Судя по твоему пкьму заключаю, что ты наконец‑то получила эти доверенности но удалось ли их привести в действие—не знаю.

Если бы не безпокойство за вас. меня не оставляющее никогда, и не печаль по разлуке с вам*, я бы сказал, что очень рад избавлению от Москвы и доводе* своею жизнью здесь. Работа при отсутствии необходимой літературы и приборов, конечно, не может итти достаточно успешно* но я предпочитаю менее успешную работу, лишь бы не было толчеи и дергания, от которых в Москве за последнее вреіѵя не было житья.

В здешних краях, кроме москвичей встречаю немало кавказцев или живших на Кавказе и всшминаю с ними места, знакомые им и мне. С одним полугрушном думаю освежить в памяти то, что я когда‑то выучил из грузинского, но сейчас начисто забыл. Зато сильно опасаюсь Зс свой русский язык. Тут везде столько слышишь не то украинской, не то полу–украи- нской речи, или полу–белорусской, что неправильные обороты и нерусское произношение перестают резать ухо.

Предметом моих занятий и интересов служит действие мороза на почву и на воду. Получаются при замораживании красивые ледяные кристаллы, своеобрашое строение льда; наблюдать эти тонкие явления и убеждаться, что в них никто ничего не понимает радостно. Хотелось бы показать детям и тебе все это, хотя вы и сами достаточно снабжены холодом, чтобы проделать такие же опыты. Мои старые работы в родственных направлениях пригодились; однако досадно, что нет материалов, уже наработанных, которые можно было бы доработать и привести в порядок.

Очень скучаю по тебе, моя дорогая, особенно вечером, когда работа кончается или когда я остаюсь, уже часов в 12 ночи, один в лаборатории. Мне тяжело, помимо всего прочего, думать, как тебе трудно справляться со всеми делами и людьми. Правда, я всегда был плохой помощник тебе в хозяйстве и устройстве домашних дел, но все же иногда немного отвлекал тебя от дум об них. Вот потому‑то и прошу тебя стараться быть бодрее, зная, что я все таки с тобою, и заботиться о своем здоровье.

Из положительных сторон Сковородина еще надо упомянуть баню. В Свободном, при множестве людей и недостатке воды попасть в баню было то же, что выиграть в лоттерее *. Тут же баня каждую 7–дневку, и притом уютиая деревенская банька, на 2—3 человека. Припоминается с ней деревня — какое‑нибудь Толпыгино или Кутловы Борки. — Крепко) целую свою дорогую.

1934.111.2 П. Флоренский

1934.111.3 Доргой Вася, писал я тебе несколько раз, но не знаю, получил лі ты мои письма. Поэтому писать трудно, боишься повторяться, а в то же время не уверен, что ранее написанное дошл< до тебя.

Здесь, т. е. на DMC (Опытная Мерзлотная Станция) в Ско- вородине нам жи)ется хорошо — тихо и мирно. Сидим целый день в лабораторш. Наружу пока выходим очень мало, т. к. торопимся продетть ряд опытов, для которых необходим мороз, а морозы и з/есь, к сожалению, идут на убыль и приходится предвидеть, чт> в скором времени этого главного ресурса придется лишитьсі. Правда, надеемся к лету построить в вечной мерзлоте изотермическую лабораторию; но температура там будет примерю до —1,5°, а этого для опытов недостаточно. Сегодня обсуждали вопрос несколько странный для области вечной мерзлоты, — как бы завести холодильную установку. Ho удастся ли ее добьть — большой вопрос.

Размышляю о природе воды и процессе образования льда. В настоящее время надо считать общепринятым, что вода, находящаяся в прюоде, вовсе не есть H2O, а—тройной раствор, состоящий из молекул гидрола, или паровых (H2O), дигидрола, или водяных (H2O)2, и тригидрола, или ледяных (H2O)3. Относительное содержание этих трех компонентов воды меняется с температурою, давлением, наличием электролитов и, вероятно, с различными физическими условиями помимо вышеуказанных. Лед образуется из молеЕул тригидрола, но содержит между кристаллами включения гидрэла и дигидрола. Вот, в связи с этим составом воды, надо обдумать и процесс ее кристаллизации, т. е. кристаллизации льда из водных растворов льда (при 0° тригидрола в воде содержится около 30%). — Мне представляется теория кристаллизации, как образование особого электрического поля кристаллизации, направление силовых линий которого предопределяет направление осей кристаллитов и наростание * их. Эти линии, как думаю и как следует из ряда опытов, начинаются на поверхности твердого тела и заканчиваются на ней же, причем границу жидкой массы следует рассматривать как двухмерное твердое тело. И, как полагается силовым линиям вообще, линии кристаллизации должны быть ортогональны к пограничным поверхностям.

Вот, дорогой, что занимает меня сейчас, если не говорить о вас, постоянно присутствующих в памяти и представлении. Кроме экспериментации с водою занимаюсь также разными методологическими вопросами, преимущественно из области теплоты. Готовлюсь к опытам по устройству электрических заземлений в мерзлоте, пока задержки в скважинах или, точнее, в шурфах. Вблизи от станции разыгрываются весьма интересные явления — наледи, бугры, трещины и т. д. Пока еще я осматривал только 3 наледи, но надеюсь в ближайшем как‑нибудь уплотнить время и заняться наблюдешями вплотную. — Писем от вас пока не получаю, вероятно онипежат в Свободном, и со дня на день жду их. По вас очень скуч; ю и безпокоюсь. Крепко целую тебя, мой дорогой. Заботься о аоем здоровье и старайся не переутомляться. Маме я пишу о т>м, что у меня оказался здесь помощником. П. К. Старикович, учившийся в Посадской женской гимназии, но вероятно несколько старше тебя: помнишь ли ты его? Еще раз целую тебя

П. Флоренский

В ящике моего стола, в коробочке, хранится набор хороших карандашей, графитовых, разной мягкости. Возьми их себе для зарисовок по минералогии и петрографии: хорошие карандаши много помогают, если уметь пользоваться в каждом случае карандашом соответственной мягкость