Легенды первых лиц СССР - Алексей Богомолов

Фронтовые киносборники, художественные и документальные фильмы о войне просматривались членами Политбюро и приглашёнными обычно раз в неделю. И продолжалось это до 1946 года. Странное дело, но тогда Сталин, с одной стороны, принял решение о создании Министерства кинематографии, что, несомненно, повышало статус ведомства, а с другой — резко сократил финансирование отрасли. В 1946 году было снято 22 картины, в 1948 — 18, в 1951 _ только 9. В кремлёвском кинотеатре, где Демонстрация зарубежных картин до войны была Редкостью, стали вовсю показывать «трофейные» фильмы — захваченные в архивах Германии немецкие, американские, английские картины. Они же, кстати, заполнили вакуум, образовавшийся из-за падения отечественного кинопроизводства в кинотеатрах.

Любопытны воспоминания Анастаса Микояна, неоднократно принимавшего участие в кремлёвских просмотрах. И воспоминания не собственно о фильме, а о реакции Сталина на его сюжет.

— Сталин очень любил смотреть кинокартины, особенно трофейные. Их тогда было много. Как-то Большаков, бывший тогда министром кинематографии, предложил показать картину английского производства. Название её не помню, но сюжет запомнил хорошо. В этой картине один моряк, полубандит-полупатриот, преданный королеве, берётся организовать поход в Индию и другие страны, обещая привезти для королевы золото, алмазы. И вот он усиленно набирает команду таких же бандитов. Среди них было 9 или 10 близких соратников, с которыми он совершил этот поход и возвратился с богатством в Лондон. Но он не захотел делить славу со своими соратниками и решил с ними расправиться. У него в несгораемом шкафу стояли фигурки всех его сотоварищей. И если ему удавалось уничтожить кого-то из них, он доставал соответствующую фигурку и выбрасывал её. Так он по очереди расправился со всеми своими соратниками и все фигурки выбросил. Это была ужасная картина! Такое поведение даже в бандитском мире, наверное, считалось бы аморальным. В этом мире ведь своя мораль есть — товарища своего не выдавай и т. д. А здесь отсутствие даже бандитской морали, не говоря уже о человеческой. А Сталин восхищался: «Молодец, как он здорово это сделал!» Эту картину он три или четыре раза смотрел. На второй или третий раз после показа этой картины, когда нас Сталин вызвал к себе, я стал говорить, что это бесчеловечная картина и т. д., конечно, не в прямой полемике со Сталиным, а с другими. Мы говорили между собой и удивлялись, как Сталин может восхищаться таким фильмом. По существу же, здесь он находил некоторое оправдание тому, что он делал сам в 1937–1938 годах — так я, конечно, думаю. И это у меня вызывало ещё большее возмущение.

В последние годы жизни, когда обсуждать с коллегами было, в общем-то, уже нечего, Сталин смотрел фильмы в своём кинотеатре один. И с тех пор этот зал из места принятия судьбоносных для кинематографа нашей страны решений стал самым обычным домашним кинотеатром, только расположенным в Кремле. Кстати, небольшие кинозалы были и на сталинских дачах. Например, в июле 2010 года мне удалось побывать на дальней даче генералиссимуса в Семёновском, где я видел такой зал, используемый теперь в качестве бильярдной.

На Ближней даче было два кинозала: один в служебном корпусе, в котором фильмы смотрела охрана, другой — на застеклённой западной веранде. Олег Трояновский, известный дипломат, неоднократно работавший со Сталиным в качестве переводчика, вспоминал:

— Сотрудников охраны в непосредственной близости от основного дома было немного… Они занимали отдельный дом, который непосредственно прилегал к даче Сталина… Иногда вечерами они просили меня переводить тот или иной трофейный фильм с английского языка…

Но, по свидетельству сотрудников охраны, Сталин мог в любое время присоединиться к просмотру, да ещё не один, а с гостями. Кстати, много советских фильмов смотрел на Ближней даче Мао Цзэдун, который гостил у Сталина два месяца. Матьяш Ракоши, которому Сталин поручил по-дружески «опекать» Мао, вспоминал о своей беседе с китайским послом, отлично знавшим русский язык и общавшимся с Мао на Ближней даче:

— Китайский посол рассказывал, что Мао Цзэдун, находившийся к тому времени в Советском Союзе уже несколько недель, целыми днями мог смотреть один советский фильм за другим, так как считал, что это самый простой и самый быстрый способ познакомиться с советскими условиями.

После смерти Сталина руководители СССР не сразу отказались от «особых просмотров» в кремлёвском кинотеатре. Алексей Сальников, работавший с генеральными секретарями ЦК больше трёх десятилетий, вспоминает:

— В Кремле был переход, в котором сделали кинозал. Огромные мягкие глубокие кресла, завалишься — не встанешь. Показывали там и новые фильмы. Но без системы. Кто-то из министерства культуры или с «Мосфильма» хочет перед Политбюро похвастаться, и начинается тодготовка». Звонили обычно Суслову, и он предлагал: «Давайте соберёмся, посмотрим». Фрукты, водичку ставили на столики, собирались человек по 10 и смотрели…

Любимых фильмов ни у кого из Президиума ЦК не было. Пожилые и в принципе простые мужики. Смотрели так же, как и в кинотеатрах. Сначала прокручивали им киножурналы. «Новости дня», например. Один-два десятиминутных ролика. А потом какой-нибудь фильм. Продолжалось это не так уж и долго, и кремлёвский кинотеатр в позднехрущёвские годы использовался мало.

Потом центр «царских просмотров» переместился на Ленинские горы. Многие из Президиума ЦК жили именно там, в специально выстроенных особняках-дачах: Хрущёв, Микоян, Мухитдинов на десятой, Булганин на пятой. Стали вместе на «Мосфильм» ездить в специальный зал, тем более что находится студия практически через дорогу. Иногда киношники настаивали: «Никита Сергеевич, есть новый фильм, хотели вам показать, если хороший — выпустим». Посмотрели члены Президиума, Хрущёв спрашивает: «Одобряем?» — «Одобряем!» Чтобы какая-то критика была, не помню.

При Хрущеве по крайней мере один зарубежный фильм не только был удостоен похвалы главы государства, но и имел серьёзные организационные и политические последствия. Писатель Юлиан Семёнов в своё время рассказывал:

— Однажды Хрущёву привезли на дачу фильм Ива Чампи о внуке одного из руководителей Интернационала Рихарде Зорге, который жил в Шанхае и Токио как корреспондент немецких газет, являлся при этом секретарём партийной организации национал-социалистической партии Германии в Японии, но был одним из самых выдающихся разведчиков нашей пролетарской диктатуры[16].