Сладкоежка - Мира Хьюстон

Джо дотронулся до свисающей с красного фонарика бахромы.

— Интересный декор.

— Не во вкусе моей матери. Она приверженец строгого стиля. Ванная с белым кафелем, накрахмаленные простыни… — Франческа обернулась. — Новые простыни, разумеется.

— Забудь об этом. С тобой я соглашусь спать на матрасе из гвоздей, если не найдется ничего другого.

— Как экстремально! — Она пыталась ответить с сарказмом, но голос предательски дрогнул. Может, Джо не заметил?

Но он подошел ближе, положив руку ей на бедро.

— А как насчет кровати из прибрежного песка? — спросил он слегка хриплым голосом.

— Слишком жестко!

— А из роз? — Он приподнял ей волосы и поцеловал в шею за ухом.

— Полно шипов!

— В твоем сердце нет ни капли романтики. — И он снова поцеловал Франческу в шею.

— Я прагматична в таких вещах.

— Прагматична и платонична. Убийственная комбинация. — Джо перестал целовать ее.

Она хотела бы, чтобы он не останавливался. Но вместо этого повернула ручку двери, ведущей в ее комнату. Она не была здесь с тринадцати лет.

— Какая уж есть.

За распахнутой дверью оказалось квадратное помещение, полное тренажеров. Краска на стенах была совсем свежей. Деревянный пол застилал мягкий палас.

— Теперь я понимаю, почему у тебя такой характер, — присвистнул Джо.

— О нет! Они превратили мою комнату в тренажерный зал!

— А чего ты ожидала?

— Не знаю. Может, комнату для гостей…

Франческа прошла вдоль стены, дотрагиваясь до тренажеров. Отец любил утренние пробежки и ненавидел физические упражнения в четырех стенах. Должно быть, это дело рук матери. Тереза всегда мечтала заниматься спортом и сидеть на диете, составлять меню и считать калории. Но ей не хватало силы воли. К немалой радости дочерей. Потому что в воскресенье, когда очередная диета оканчивалась крахом, они втроем шли покупать что-нибудь вкусненькое. Роза набирала полный пакет печенья, Франческа предпочитала чипсы, а их мама поедала шоколадные конфеты в огромном количестве.

Шоколад? Испытанное женское утешение?

— Чему ты улыбаешься? — спросил Джо.

— Я опять подумала, что Роза права.

— Насчет чего?

— О… девичьи секреты. — Франческа подошла к нему, пробежала пальцами по футболке на груди. Тело под ней было плотным и упругим. — У тебя есть шоколад?

— Нет… Но я могу предложить кое-что получше…

Она не отстранилась, испытывая свою силу воли.

— Ты же знаешь, что мы не можем целоваться, потому что у нас платонические отношения.

— А кто говорит про поцелуй?

— Пошляк! Я не могу делать это в комнате, где когда-то вырезала бумажных куколок и распевала детские песенки.

— А я могу. — Он коснулся щекой ее щеки. Его губы были рядом, но не касались ее кожи. — Я мог бы…

Сумасшествие. У нее перехватило дыхание.

— Мог бы?

— Если бы ты разрешила…

Он просунул руку под ее топ. Его пальцы, казалось, излучают удовольствие. Кожа Франчески покрылась мурашками. Она всегда оживала от его прикосновений.

— Ты же знаешь, что я очень плохая девочка.

— Но в этой комнате ты была просто ребенком. — Джо наклонился, покрывая ее живот поцелуями, поднимаясь выше вместе с краем одежды. — Здесь ты мечтала о своей Керри…

А теперь мечтаю о тебе, подумала Франческа. Хочу заниматься с тобой любовью хотя бы одну ночь, одно мгновение…

Но она обещала. Дала слово…

А разве когда-нибудь прежде она соблюдала обязательства?

Франческа застонала, когда пальцы Джо подобрались к ее груди, гладя соски. Он зубами задрал топ, полностью обнажая ее грудь, и горячими губами стал целовать ее, ни на секунду не отрываясь…

— О! — Франческа застонала, откинув голову и изогнувшись. Волна животного возбуждения окатила ее. Она прижимала его голову к своему телу, предлагая больше. Больше. Ей всегда хотелось больше. — А-а-ах…

— Франческа! — Голос матери прорвался в сознание через пелену удовольствия.

Молодая женщина оттолкнула Джо, еле устояв на подгибающихся ногах, и одернула топ. Она обхватила себя руками, унимая сильнейшую, безрассудную страсть. Джо едва прикоснулся к ней — и она тут же потеряла голову.

— Франческа! — Тереза приближалась. — Ты наверху?

Она взглянула на Джо. Он стоял неподвижно и дышал так часто и тяжело, словно только что пробежал стометровку.

— Я здесь, мама!

И в этот момент дверь открылась.

— Вы обнаружили мой тренажерный зал? Разве он не впечатляет? Я планирую приступить к занятиям как можно быстрее, поэтому договорилась, чтобы комнату приготовили к нашему приезду. — Тереза огляделась с довольным выражением. Ее взгляд остановился на молодом человеке. — Джо, ты поднимал тяжести?

— Немного покачал пресс.

Франческа машинально провела руками по груди. Кожа горела везде, где ее касались его губы.

— Джо устроил для меня шоу.

— Гм… А Джо знаком с Розой? — Тереза указала глазами на младшую дочь, появившуюся в дверях.

— Да. Она приходила ко мне в ресторан. Франческа приветственно помахала сестре, гадая, не собирается ли мать свести Розу и Джо.

Ведь она сама утверждала, что Джо всего лишь ее друг.

Друг, который только что залез ей под топ. Друг, который так заводит ее, что требуется тонна сладостей, чтобы не поддаваться соблазну.

— Привет, Джо.

— Привет, Роза.

— Не поднимай слишком много тяжестей.

— Несколько десятков килограмм в самый раз, — ответил он, взглядом оценивая вес Франчески.

Тереза хохотнула, не поняв намека.

— В мускулистых мужчинах есть изюминка. — Она взглянула на дочерей. — Ваш отец… — Тереза покачала головой. — Ему такое не грозит.

— Да, папу не изменит даже сотня тренажеров, — ответила Франческа, размышляя, как себя вести с Джо в кругу семьи.

Приходилось признать, что ее родители после повторной свадьбы неплохо ладили друг с другом.

Тереза весело рассмеялась.

— Эта комната не для Серджио, а для меня. Я здорово поправилась во время нашего путешествия. Кухня была великолепной, просто что-то невероятное!

— Жду не дождусь услышать твой рассказ, мама. — Роза всегда умела сгладить острые углы. — Но прежде сходим и в мою комнату, ладно?

— По крайней мере, твою не перестроили в спортивный зал, — проворчала Франческа.

Тереза остановилась.

— Дорогая, а чего ты ожидала? Помнится, перед нашим переездом ты оставила здесь голые стены. — Она повернулась к Джо. — Бедная девочка ужасно не хотела уезжать. Так сильно разозлилась на меня, что выкинула все вещи на помойку. Мне пришлось кое-что вытащить из мусорного мешка, чтобы ей было в чем ходить в школу.