Месть Цезаря - Шэрон Кендрик

Взяв нож, миссис Вейтакер спокойно разрезала пополам зрелый персик.

– Он звонил тебе?

Сорша покачала головой.

– После того как наша компания была выдвинута на соискание премии в области малого бизнеса, он позвонил Руперту и поздравил его.

– Прекрасно. Это же хорошие новости, правда, милая?

– Думаю, да.

– Сорша, родная, на свете есть много интересных мужчин помимо Цезаря. Ты просто представить себе не можешь, сколько из них восхищаются тобой и тем, что ты сделала ради компании.

Девушка прекрасно об этом знала.

Она помнила, насколько счастлив был Руперт, когда узнал, что компанию выдвинули на соискание премии. Он сказал тогда Сорше, что Цезарь подарил ему веру в себя и в собственные силы и теперь он сможет продолжить дело Вейтакеров.

Цезарь здесь, Цезарь там…

Его имя не давало Сорше покоя.

Боль утраты засела в ней как заноза и все глубже и глубже вгрызалась в ее душу.

Через несколько дней на имя Сорши пришло приглашение посетить фотовыставку Матео ди Сайккайо, открывавшуюся в одной из самых престижных галерей Лондона, расположенных на берегу Темзы.

– Ты пойдешь? – спросила Эмма у сестры. На днях она вернулась вместе с мужем из свадебного путешествия, и один вид брызжущего из ее глаз счастья причинял Сорше нестерпимые муки.

– Я еще не решила, – тихо ответила девушка.

– Но, Сорша, ты просто обязана там появиться. Возможно, Матео выставил и твою фотографию. Ну, ту, где ты в своем знаменитом переднике.

– Очень смешно.

– К тому же там должен появиться Цезарь, – подначивала девушку Эмма.

– Заткнись, Эмма, – раздраженно выкрикнула Сорша.

Господи, она же просто свихнется, если увидит его!

Но в конечном итоге девушка решила-таки поехать на выставку. Проведя у зеркала много часов и перемерив почти весь свой гардероб, Сорша наконец была готова.

Выставка расположилась в огромном роскошном зале с высокими окнами и большими хрустальными люстрами, ярко освещавшими помещение.

Здесь были вывешены работы Матео, которые он сделал в разные периоды своей творческой жизни.

Сорша восхищенно разглядывала черно-белые панорамы старых улиц Рима и бесчисленные портреты всемирно известных красавиц.

Как фотограф Матео был просто великолепен. Даже более, чем великолепен.

Среди его работ были и душераздирающие сюжеты из военных хроник. Медленно переходя от фотографии к фотографии, Сорша неожиданно наткнулась на свой собственный портрет.

Но это не была та фотография для рекламного плаката, которой дразнила ее Эмма.

На этом снимке была изображена испуганная девушка с большими, широко распахнутыми глазами. Казалось, она только что потеряла что-то невероятно для нее важное.

Возможно, Матео захватил тот момент, когда Цезарь разъяренно вылетел из студии, не выдержав, что его друг флиртует с Соршей.

Девушка на фотографии смотрела с такой тоской и неуверенностью, что с одного взгляда было понятно, что она влюблена.

Но Цезарь этого не заметил, потому что она тут же надела на себя маску соблазнительницы.

И все же Матео поймал тот момент, когда ее личина на мгновенье слетела. Он был потрясающим фотографом, потому что сумел проникнуть в душу Сорши.

Цезарь был прав, говоря, что у его друга настоящий талант срывать с людей маски.

– Как тебе эта фотография? – раздался над ухом девушки бархатный мужской голос. Повернув голову, она увидела Матео, который, внимательно посмотрев на фотографию, перевел взгляд на нее.

– Это…

– Выражение истинных чувств, – подсказал Матео.

– Может быть, – пробормотала Сорша.

Сегодня Матео казался холодным и неприступным. Возможно, из-за того, что рядом с ним больше не было Цезаря, с которым можно было перекинуться парой фраз.

Внезапно Сорша почувствовала себя очень неуверенно и неуютно.

Да. У Матео ди Сайккайо тоже была своя собственная маска, которую он только что снял перед ней.

А что, если и Цезарь тоже скрывает свои чувства под маской?

Вспомнив о нем, Сорша быстро огляделась вокруг. Может быть, он сейчас где-то рядом?

– Ты его видела? – холодно спросил Матео, вопросительно приподняв бровь.

Девушке не нужно было спрашивать у фотографа, кого он имеет в виду. Черные глаза Матео буквально проникали в ее душу.

– Хочешь сказать, что он здесь? – шепотом переспросила Сорша, чувствуя, как ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Матео слегка улыбнулся, продолжая так же холодно смотреть на девушку.

– Нет, его здесь нет. Я имел в виду, видела ли ты его фотографию?

– Нет, не видела, – покачала головой Сорша. Глубоко вздохнув, Матео вопросительно посмотрел в глаза побледневшей девушки.

– Идем со мной, – тихо сказал он, приняв наконец какое-то решение.

Он провел ее в маленькую комнату, которая примыкала к главному залу. Здесь находились фотографии семьи Матео.

Взглянув на них, Сорша едва не задохнулась от жалости, впервые увидев ужасающую бедность, в которой вырос знаменитый теперь на весь мир фотограф.

Ее внимание привлек небольшой снимок, на котором была запечатлена группа подростков в джинсах. Они стояли со сложенными на груди руками и с подозрением смотрели в объектив камеры.

Среди них она сразу же заметила Цезаря. Он выделялся из общей группы и выглядел самым высоким и сильным. И, конечно же, самым красивым.

И молодым… очень молодым…

В его глазах было что-то такое, что заставило Соршу замереть на месте.

– Сколько ему здесь лет? – медленно, не отрывая взгляда от фотографии, спросила девушка.

– Восемнадцать.

Восемнадцать. В этом возрасте она впервые встретилась с Цезарем. И влюбилась в него. И была очень напугана его предложением о замужестве и своим отказом.

И теперь, смотря па фотографию, Сорша видела на лице стоящего перед ней юноши вею ту неуверенность и тот страх, которые тогда испытывала она сама.

Как же ей могло прийти в голову, что Цезарь никогда не знал неуверенности в себе и страха перед будущим?

Когда они встретились, ему было двадцать пять и он уже был одним из самых успешных бизнесменов мира. Очень сексуальных и уверенных в себе.

Но это оказалось лишь маской.

А что было под ней?

Когда Сорша отказалась от предложения Цезаря, она глубоко ранила его гордость. Но может быть, она нанесла рану и его сердцу? Почему девушка никогда не думала о том, что он может испытывать боль, тоску и страх перед одиночеством, как и она сама?

То, что Цезарь очень замкнутый человек, привыкший скрывать свои истинные чувства, вовсе не означает, что он ничего не чувствует, ведь так? Но боже, почему же она ни разу не остановилась и не подумала, что заставляет его вести себя подобным образом? Ведь она не сделала ни одной попытки узнать, что за человек скрывается под внешностью успешного бизнесмена и покорителя женских сердец.