Игра на выживание (СИ) - "Алексс"

- Зачем? - Мирослава ощутила, как внутри неё поднимается чувство, похожее на злость.

Легко прочитав на лице девочки готовность защищаться, Элина звонко рассмеялась:

- Мирослава, видела бы ты себя со стороны... - изобразив нечто похожее на смущение, сидящая на шезлонге девушка продолжила: - Пожалуйста, подойди и сядь рядом. Вчера у меня не было возможности поговорить с тобой наедине, а сейчас как раз удачный момент, пока наши мужчины заняты важными делами.

Совсем не ожидая от себя такой реакции, Мирослава улыбнулась. Но вовсе не потому, что вдруг воспылала к собеседнице уважением или симпатией. Просто слово "мужчина" в отношении Марека на контрасте с её напряжённым состоянием прозвучало ужасно нелепо. Немного ругая себя за улыбку на лице, возникшую вопреки её желанию, Мирослава согласилась исполнить просьбу собеседницы. Она подошла к шезлонгу и села на его край. Увидев это, Элина чуть подвинулась к девочке, после чего крепко её обняла. Мирослава совсем не ожидала такого откровенного жеста, но сопротивляться не стала, и теперь просто ждала развязки.

- Это я виновата! - произнесла негромко Элина, будто бы разговаривая сама с собой. - Мне надо было ещё вчера тебе сказать, что я работаю... то есть, работала медсестрой в муниципальной больнице. Знаешь, у нас не принято расшаркиваться перед пациентами в любезностях, когда дело касается процедур, уколов, перевязок, и того, о чём мне говорить совсем не хочется. Иной раз проще рявкнуть, чем в сотый раз объяснять, что всё это делается для их же блага... Ты слушаешь меня?

Мирослава повернула голову к собеседнице и посмотрела на неё с неподдельным интересом. Девочка не могла поверить, что перед ней вовсе не светская львица - звезда вечеринок, дочь богатых родителей, прожигающая свою жизнь и их деньги на различных приватных пати, а самая обычная медсестра. Виной тому яркая внешность Элины и манеры, которые Мирослава ошибочно приняла за признаки принадлежности к "высшей касте". Резкость в суждениях и явная бесцеремонность, которую Элина имела возможность продемонстрировать вчера, не позволяли усомниться в том, что так она разговаривает со всеми, кому не повезло в выборе родителей. И теперь дворец из чистого хрусталя, в центр которого Мирослава поместила свою собеседницу, буквально рассыпался на глазах - сидящая рядом девушка с сильными руками - обычная медсестра, повидавшая многое из того, что обычного человека могло повергнуть в ужас, и оттого ставшая грубой и невосприимчивой к чужой боли. Отсюда и резкость.

- Прости, я не знала... - со смущением в голосе произнесла девочка.

Элина взглянула на собеседницу с удивлением, и спросила:

- Ты за что извиняешься?

Пожав плечами, Мирослава ответила:

- Просто я вчера подумала, что ты...

- Надменная сучка! - продолжила за девочку Элина.

Мирослава смущённо пробормотала:

- Я так никогда не говорю... и даже не думаю...

- Прости, случайно вырвалось! - с извиняющейся интонацией произнесла девушка.

Понимая, что её последний пассаж прозвучал излишне резко, Элина решила сменить тактику, чтобы попытаться вернуть расположение девочки-подростка:

- Но всё же! Шикарные авто, пляжи, рестораны, вечеринки, модные бутики... ты ведь это хотела сказать?

Мирослава кивнула.

Поставив в свою "виртуальную зачётку" небольшой плюсик за удачно подобранные слова, Элина улыбнулась. Затем, тоном, будто сообщает нечто секретное, негромко добавила:

- Одно другому не мешает.

- Не понимаю... - растерянно произнесла девочка.

Выдержав недолгую паузу, Элина ответила:

- Работа в больнице - это лишь часть моей жизни - не самая приятная, но необходимая. А всё, что ты напридумывала обо мне в своей кудрявой голове... Тоже правда, но это уже другая жизнь - яркая и захватывающая дух. Так понятно?

Теперь Мирослава смотрела на собеседницу с едва скрываемым восхищением. Это новое чувство оказалось настолько неожиданным для девочки, что она непроизвольно обняла Элину, и прижалась к ней ещё крепче. Такой подруги у неё никогда не было - взрослой, опытной и... загадочной. А самое главное - разговаривающей с ней как с равной, несмотря на очевидную разницу в возрасте. Это подкупало и обязывало на ответное чувство, которому Мирослава уже не могла противиться.

"По пятибалльной шкале - полноценная пятёрка с плюсом!" - подумала про себя Элина, а вслух произнесла:

- Надеюсь, теперь мы с тобой подруги?

- Мне бы этого хотелось... - произнесла Мирослава неуверенно.

- Значит, так оно и есть! - подытожила девушка.

* * *

Прощание всегда происходило одинаково, став неким ритуалом. Андраш медленно провёл рукой по надписи, выгравированной на гладкой гранитной поверхности, ощущая каждую букву - гладкий камень, небольшое шершавое углубление, затем переход обратно на полированную поверхность, вновь углубление и опять гладкий камень.

"Чарди Андрашнэ, в девичестве Феньеш Анна, покойся с миром..."

Поправив в каменной вазе пышный букет из луговых цветов, сорванных в паре километров от кладбища, мужчина выпрямился и неторопливой походкой направился к распахнутым настежь большим железным воротам, за которыми его ожидал автомобиль с проблесковыми маячками на крыше.

Подойдя к машине, он оглянулся, пытаясь найти глазами то место, где только что был, но его скрыл сильно разросшийся куст какого-то декоративного растения с большими сиреневыми цветами. В голове мужчины промелькнула мысль, что он никогда не видел, как цветёт этот кустарник. А возможно, просто не обращал на него внимания, каждый раз проходя мимо и думая о своём.

Взглянув на часы, мужчина прикинул, что до конца обеденного перерыва ещё успеет перекусить в расположенной неподалёку придорожной кафешке, где его накормят не только быстро, но и вкусно. Тётушка Маргит - пожилая хозяйка этого заведения знала Андраша ещё с тех пор, когда он носил сержантские нашивки, и даже какое-то время пыталась кормить его за половинную стоимость, считая болезненно худым. Конечно же, в сравнении с собой - женщиной весьма упитанной.

"Настоящий страж правопорядка, - назидательным тоном говорила она, - должен внушать к себе уважение, а не жалость!"

Буквально сразу с момента знакомства, Маргит-нени начала сватать молодого человека за дочерей своих подруг, утверждая, что все они умницы-красавицы, способные приготовить такие вкусности, за которые Андраш продаст всё на свете. Чтобы хоть как-то охладить безразмерную материнскую любовь хозяйки придорожного кафе к своей скромной персоне, пришлось познакомить её с Анико.

"О, Иштенем... - едва слышно произнесла Маргит, впервые увидев подругу Андраша. Затем выражение растерянности сменилось добродушной улыбкой: - Честно признаюсь, я представляла Анну несколько иначе. Значит, теперь спасать придётся вас обоих!"

Вспоминая события далёкого прошлого, мужчина открыл дверь, после чего уселся в водительское кресло, намереваясь завести мотор и всё-таки успеть перекусить до окончания перерыва. Зазвонил телефон, и поэтому ключ зажигания, вместо того чтобы быть вставленным в замок, вернулся в небольшое углубление на панели под лобовым стеклом. Достав телефон из нагрудного кармана, Андраш взглянул на экран, после чего приложив к уху, сказал:

- Привет Ёжеф.

- Сиа, Арчи, - произнёс знакомый голос, - не отвлекаю?

- Не так, чтобы очень... - произнёс Андраш тоном, не нуждающимся в дополнительных пояснениях.

- Понял! - кратко ответил друг, и тут же перешёл к делу: - У тебя какие планы на сегодняшнюю ночь?

Вопрос старого товарища оказался настолько неожиданным, что человеку в форме полицейского понадобилась пара секунд, чтобы переварить услышанное.

- Ёжи-бачи, ты меня пугаешь... - произнёс Андраш, всё ещё пытаясь понять, шутит друг или говорит серьёзно.

На том конце послышался звонкий смех:

- Да я же в хорошем смысле!

Сообразив, что это дословная фраза из анекдота про двух евреев, рассуждающих о сексуальной ориентации их общего знакомого, Андраш улыбнулся. Затем, глубоко вздохнув, потребовал: