Смерть призрака - Марджори Эллингем

— Сэр Эдгар, — легко сказал Макс, — сожалею, что мне придется вас разочаровать, но пока мы с вами здесь обсуждали эту картину, меня все время грызла мысль, что я откровенно не считаю, что это Стен. И, конечно же, никаких гарантий на этот счет я бы вам дать не сумел бы. Картина прелестна, она очень в духе Стена, очень, но при отсутствии убедительных внешних доказательств я не рискну принять ваше предложение. Нет, нет! Оставим это! Я не считаю, что это Стен!

В голубых глазах сэра Эдгара появился плотоядный блеск. Он улыбался.

— Боже, как официально! — протянул он. Макс позволил себе немного скривить лицо.

— Нет, у меня и в мыслях не было делать официальное заявление! — воскликнул он. — Просто я испугался того, что вы предоставляете мне делать окончательные выводы. Вот они: я не думаю, что это Стен. Но я либо продам вам ее за пятнадцать сотен, либо отправлю обратно в запасник.

Сэр Эдгар рассмеялся и долго-долго протирал платком свою лупу, прежде чем засунуть ее в карман.

— Вы осторожны, — заметил он. — Даже слишком осторожны! Вы должны были бы выставить свою кандидатуру в парламент. Так отложите эту картину для меня!

Мистер Кэмпион переместился в соседний зал. Как он справедливо заключил, переговоры завершились.

Макс присоединился к нему через несколько минут. Он откровенно ликовал. Его небольшие черные глазки не могли скрыть выражение счастья, и, хотя он не стал никак обсуждать только что состоявшуюся беседу, Кэмпион понимал, что он чувствует себя триумфатором.

На прощание Макс рассыпался в уверениях о своем огорчении по поводу пропажи «Головы мальчика» и в несколько опрометчивых обещаниях, что она отыщется, даже если ее увезли на край света.

Мистер Кэмпион медленно побрел по Бонд Стрит. Его мысли были невеселы. Вся эта история с рисунками Дакра была малопонятной и тревожащей, но он отдавал себе отчет и в том, что в его сознание вошло еще нечто, вызывающее неприятные ощущения. Это «нечто» было им воспринято только что, в течение нескольких последних минут, но, будучи еще не распознанным, уже захватило его мозг и пыталось куда-то направить.

Испытывая явную досаду, он попытался хоть чем-то себя отвлечь.

Глава 10

Ключ

Когда спустя три дня после посещения галереи Салмона мистер Кэмпион нанес визит Бэлл, его размышления об убийстве Дакра носили пока несколько отвлеченный характер.

Полиция в лице инспектора и его сержанта проявила свою достаточно трафаретную реакцию на случившееся: поскольку расследование было велено прекратить, то они и умерили свое любопытство.

С другой стороны, Кэмпион после каждой новой встречи с Линдой убеждался в том, что она никак не могла убить Дакра и что еще менее способна была бы скрыть что-либо такое.

Для него случившееся все еще оставалось предметом размышлений и, поднимаясь по лестнице в гостиную старого дома, он чувствовал что-то странное в самой атмосфере. Он не мог избавиться от ощущения, что посещает его впервые, испытывая при этом невольную жуть. Дом казался совершенно негостеприимным, и сами стены его выглядели отчужденно и мрачно, будто стараясь скрыть от него свою тайну.

Но в гостиной, как оказалось, все было по-прежнему. В ней по причине холодной весенней погоды все так же топился камин и Бэлл все так же сидела перед ним в своем низком кресле, грея у огня пухлые руки. И, как всегда, при виде ее на Кэмпиона нахлынула волна ненависти к тому, кто решился на убийство.

За те немногие недели, что прошли после случившегося, Бэлл заметно постарела. Она осунулась и стала более хрупкой, чем раньше. Ее муслиновый чепец выглядел поникшим и уголки рта тоже. Карие глаза Бэлл слегка потускнели, и ее приветствие, обращенное к Кэмпиону, хоть и было теплым, но явно носило оттенок неизжитого волнения и горечи.

Сидя рядом с ней у камина, Кэмпион в течение первых нескольких минут старательно избегал странной темы. Но пока они обменивались незначительными репликами в ожидании чая, который должна была подать Лайза, эта тема незримо витала в воздухе и даже бравые трофеи Джона Лафкадио, тут и там расставленные в гостиной, казались выцветшими, потерявшими свое волшебное обаяние. Их незыблемая прочность была поколеблена вторжением в дом гнусной реальности свершившегося насилия.

Когда Лайза с чаем и неизбежная донна Беатрис появились в гостиной, то «скелет в шкафу» не мог долее в нем оставаться. Его, естественно, вытянула наружу донна Беатрис, с присущей ей уверенностью в собственной правоте, характерной для тех, кто любит демонстрировать посторонним свои самые сокровенные и малоприятные болячки.

— Мистер Кэмпион, — изрекла она, вкладывая свою на удивление крепкую ладонь в его руку. — Вы ни в коем случае не должны относиться к нам как к социально отверженным. Как только я вошла в гостиную, я ощутила сильное голубое свечение в том углу, где сидит Бэлл, и я сказала себе: «Ну что ж, чтобы там ни было, мы имеем друга!»

Мистер Кэмпион, уже успевший подзабыть о ее радужных комплексах, был захвачен врасплох.

— Не для всех! — пробормотал он невпопад и поднялся, чтобы помочь Лайзе сервировать чай.

Старая итальянка благодарно улыбнулась ему глазами, при этом умудрившись мгновенно изменить их выражение, до этого отражавшее искреннюю антипатию к абсолютно невозмутимой «Музе», удобно устроившейся на высоком стюартовском стуле, поставленном боком к камину.

Донна Беатрис собственным видом драматизировала ситуацию в лучших традициях Национального театра. Ее платье из тяжелого черного бархата, чеканный серебряный крест и великолепный кружевной платок были почти традиционны для «стюартовской» темы.

— Ни новостей, ни развития. Тайна становится угнетающей, — смакуя, отметила донна Беатрис, принимая чашку с чаем. — Поведайте мне, мистер Кэмпион, что, полиция действительно бросила заниматься этим делом или она просто притаилась, наблюдает и готовится к прыжку?

Мистер Кэмпион метнул взгляд на Бэлл, прося у нее поддержки, которую та не замедлила ему оказать.

— Я не желаю об этом ничего слышать, Беатрис! Вы разве забыли? — спокойно произнесла она. — Я слишком стара, чтобы позволить себе думать о таких неприятных вещах.

— Это всего лишь переутомление, дорогая Бэлл, — откликнулась непоколебимая «Муза» с оттенком проникновенной доброты в голосе. — Но раз вы этого хотите, мы поменяем тему разговора. Скажите мне, мистер Кэмпион, вы не находите, что в современном искусстве наблюдаются тенденции к вырождению или возврат к примитиву?

Спустя полчаса, когда Кэмпион уже изумленно вопрошал себя, как же так случилось, что при наличии убийцы в Литтл Вэнис, донне Беатрис удалось избежать смерти, в гостиной появился Макс.

Он вошел как всегда: поцеловал руку Бэлл, отвесил поклон второй, несколько более молодой леди, слегка потрепал Лайзу под подбородком и как бы удивленно поздоровался с Кэмпионом.

— Чаю, Лайза, — попросил он. — Ведь чай — это тот маленький стимулятор, который мы всегда принимаем, чтобы скоротать наши вечера! Дайте мне чаю!

С его приходом разговор перекинулся на более общие мы, и донна Беатрис временно стушевалась.

— Линда проводит слишком много времени с этим парнем д'Урфи, — вдруг заметил Макс. — Я встретил их вместе только что, когда заходил в дом после визита к Клэр Поттер.

— Он кажется славным мальчиком, — сказала Бэлл. — Глядя на него, я вспоминаю беднягу Вилла Фицсиммонса в те времена, пока он еще не стал знаменитостью.

Донна Беатрис всплеснула руками.

— Ну разве это не типично для Бэлл? — вопросила она. — Я меня лично все это вызывает брезгливое чувство, увлечении Линды приятелем ее убитого жениха мне видится какое-то извращение.

Глаза Бэлл сверкнули.

— Моя внучка никем не увлечена и уж вовсе не извращена!

Она произнесла это с такой силой, что даже Макс, открывший было рот, чтобы что-то сказать, молча сжал бы.

Мистер Кэмпион продолжал констатировать свой все лее возрастающий интерес к Максу. Этот человек отнюдь е был просто пустым позером, и Кэмпиону показалось, что он начинает понимать, каким образом ему удалось занять определенное место в современной искусствоведческой среде при отсутствии особых дарований в этой области. У него был необычный склад ума, острого, изворотливого, неожиданно подвижного и ловкого.

Он изящно растянулся на софе, его небольшое личико с выбритой до синевы челюстью и пронзительными бусинками глаз было повернуто к огню. Кэмпион подумал, что эта личность в высшей степени достойна внимательного изучения.

— Я надеюсь, что ваши мастерски проведенные деловые переговоры с клиентом завершились удачно на следующий день? — спросил он.

Макс лениво повернулся к Кэмпиону, но улыбка его свидетельствовала о том, что вопрос доставил ему удовольствие.