Главная книга судьбы.Полное практическое руководство - Крымова Марина Николаевна

Далее миф обрывается, но в ведической традиции славян есть множество других мифов, которые повествуют уже о собственном развитии жизни Дажьбога, без Перуна.

И вот один из них…

«Не было матери у Дажьбога, ибо иссушила она себя слезами и развеялась прахом по ветру Рось-Росинка. Не было отца у Дажьбога, ибо был он где-то на порубежье и отстаивал землю Русинки от ворогов черных. Жил сиротою Дажьбог при деде Велесе, при бабке Макоше. И воспитывал его Велес мудрыми речами: «Ты смотри-ка Дажьбог, как полюдье любит злато-серебро. А не спрятать ли мне злато-серебро в капища тайные и пусть те капища тайные ищут подолгу людь-полюдье, и пусть находят те капища с серебром-златом те, кто не боится путей дальних, не боится троп трудных. А те же, кто увальнем сидит на завалинке, те никогда не найдут капища потаенные, Велесом могучим спрятанные». Как сказал, так и сделал дедушка Велес, а Макошь-матушка пеленой покровной да поприкрыла сверху те капища со златом-серебром и отдала ключи от закромов и схронов Дажьбогу и сказала слова вещие: «Те, кто ликом светел, да сердцем чист, да душой легок, да трудолюбив почестью, ты тому ключи от схронов-кладовых завещай, ты тому злат-серебро отмеряй, ты научись-ка видеть Дажьбог тех, кто достоин благостной да усладной жизни — тому и даруй блага небесные». Как сказала, так и сделала и отдала серебряные и золотые ключи Дажьбогу. И поехал Дажьбог по земельке-матушке наблюдать за полюдьем, наблюдать за теми, кто ворует, наблюдать за теми, кто отнимает, да за теми, кто стяжательством злостным да с других укрывательством, отьемом сребролюбным занимается. Как поехал, да как посмотрел, сколь мало люду работает истинно, да сколь много люду работает поневольно, да сколь мало люду работает с чистым сердцем да с радостью, да сколь много люду поворовывает остальное полюдье. И отвернулась душа у Дажьбога от полюдья, и не всхотел он видеть оное, и всхотел он зарыть те ключи на веки вечные. И стал искать он место такое, чтоб схоронить ключи на веки вечные от полюдья мерзкого. Ехал он однажды лесом теменным, ехал однажды горами крутыми, ехал однажды по поднебесью и выехал на землю неизведанную да повстречал деву прекрасную, прекрасную ликом да светлую, прекрасную очами да сладким заревым румянцем зовущую. И потянуло сердце каменное, потянуло болью сердце Дажьбогово и понял он, что откликнулось его камень-сердце на любовь на вещую, Сварогом предсказанную. И пошел он к той деве и спрашивал: «Как зовут тебя, милая, сладкая? И ответила дева ему небесная: «А зовут меня Любушкой-Лялюшкой. Ты останься со мной Даждьбожужко, останься со мной во усладушке». И остался Дажьбог и любилися они, любилися и миловалися. А как ночь пришла, так исчезла та Любушка-красавица. И, вздрогнувши от холода лютого, проснулся Дажьбог да увидел темную, темную диву прекрасную. Прекрасную столь сильной страстью, что забыл он ту, дневную, заревую; забыл он ту, с кем любился-миловался на зорях на сладких, да на солнце полуденном. И потянуло сердце каменное страшной жаркой, пылкой любовью. Раскрылось сердце каменное цветком огненным и услышал он тогда слова Сварожьи: «Кто откроет твое сердце каменное, да распечатает страсть ясную, да распечатает огнь великий, вещий, тот и есть тот, кто озарил твое сердце любовью. И отдался Дажьбог в ту страсть великую и спросил у дивы, той, что ночными глазами заманивала его, звала: «Как зовут тебя милая, как зовут тебя тайная?». И ответила ему дева неизвестная: «А зовут меня так, как ты хошь называть. Хошь Марусею, хошь Маринкою, как те кажется, так и будется». И отдался Дажьбог тому чувству сильному, страсти неизведанной, и открылася Мара навстречу ему. А как небо посветлело от света близкого да заснул Дажьбог Богатырским сном, да заснул Дажьбог в изнеможении. Как заря пришла, разбудила Дажьбога Леля юная, разбудила, целовала-миловала и открыв глаза, Дажьбог позабыл ту ночь, позабыл ночь темную, жаркую. День провел он с Лелею юною в нежности да ласке, а как заря погасла вечерняя, так заснул Дажьбог богатырским сном. И проснулся он ночью от ласки Мары, от ласки жгучей, страстной, пламенной и сердце его стучало и сердце огнем плавилось, сердце каменное живым было. Так и повелось с той поры — ночь проводит с Марою Дажьбог, а день проводит с Лелею Дажьбог. Но не помнит он, чрез межу сна проходя, что бывает ночью, что бывает днем. Память стала его короткою. Да вот однажды, миловавшись с Марою укололась о ключи те, что были спрятаны в поясе Дажьбоговом и спросила она: «Что ты носишь с собой?». И ответил Дажьбог, что ключи те — потаенные, что ключи те спрятать надо от людей поганых, чтоб не нашли они пути-дорожки к ключам Велесовым. И сказала ему Мара: «Есть место такое, где никто никогда не найдет ключей, открывающих закрома самоцветные». И сказал Дажьбог: «Покажи ты мне место то, да позволь те ключи положить в схрон вещий, в схрон потаенный». И открыла дверь Мара, и впустила Кощея, и рассказала Кощею Бессмертному о просьбе той, что есть у нее да у Дажьбога к нему. И взял Кощей Бессмертный ключи те, и спрятал на великом прадубе, да в яйцо заковал, чтоб не понял никто, что в яйце том вечном. А яйцо положил да в сундук, а сундук да поставил на желудь, а желудь тот да положил к белке, что самоцветные орешки грызет. А белку ту спрятал он в берлоге медведевой, а медведя того усыпил, чтоб спал он беспробудным сном. А Дажьбог так и дальше жил: днем с Любушкой-Лелюшкой, а ночью с Марою в страсти жгучей. И не знал, и не ведал он, что с двумя девами небесными милуется. И не знал, и не ведал он, что негоже то, что запретно то. Но вмешался Сварог небесный, освободитель Дажьбогов, и позвал он к себе в выри небесные Дажьбога и пришел к нему крестник вещий. И показал Сварог зеркало волшебное, и сказал: «Ты смотри, что ты делаешь». И увидел все Дажьбог, как ключи у него обманным путем Кощей унес, да в схрон упрятал. Да увидел Дажьбог, что дева та днем Лелюшка прекрасная, нежная, а ночью страстная Мара. Суть одно великое, суть две сестры-близняшки и взгоревал Дажьбог от ужаса того, коий сотворил сам не ведая. И решил Дажьбог разобраться с Кощеем-обманником, и пошел на бой, чтоб отнять ключи. Бились долго они, и все ж победил Дажьбог. Победил и отнял то яйцо, где ключи от благоденствия спрятаны. И разбил яйцо, да не ведал он, что победить Кощея Чернобога можно только разбив то яйцо поселенную. Но разбивши то яйцо поселенную мир качнется и разрушится. Да не ведал того Дажьбог и разбил он яйцо, и мир стал рушиться, слой за слоем порушаться, рушиться и распадаться в пыль небесную, ни во что. И воскликнул Дажьбог: «Что ж сотворил я? Ведь не будет ни Мары, ни Лели; ведь не будет любви больше вечной, ведь не будет полюдья, уж как есть оно, пусть и злое, пусть и доброе, пусть и печальное, и веселое, но полюдье то было живое, а ведь не будет теперь никого. А ведь не будет встречи и с Перуном-отцом. А ведь не будет встречи и с Велесом-дедом и Макошью-бабушкой. И воскликнул Дажьбог и в последнем деянии собрал он остатки мира распадающегося, да сгустил и осурил, да створожил остаток. Да из остатка того, уж каков он был, создал он новый мир, да закрутил в яйцо, закрутил в яйцо, в яйцо вещее. Но ключи от схронов тайных расплавились в новой створоженьи, и ключи те теперь могут найти только те, кто вещим сердцем, новыми помыслами живет, новыми путями ищет судьбу, новыми делами свершает событки. Уж как есть, так и есть, и с тех пор Дажьбог зорко бдит, да следит за теми, кто темное дело ночью свершает, а днем как ни в чем не бывало к женам вещим возвращается и следит он за тем и показывает, чтобы не было тайны, чтобы знали все и вся, чтобы обнаруживалось то тайное, что спрятать хотят. А тех, кто ищет благодати небесной, тех, кто ищет злат-серебро земное, ищет да не горюется от поисков, берет Дажьбог за руку и ведет к капищам Велесовым потаенным и открывает закрома для тех, кто долго искал, да и нашел помощи Дажьбоговой. Но не велит Дажьбог всем по миру, всем полюдьем забывать горести и велит Дажьбог помнит горести, но стремиться к радостям, помнить темное, но стремиться к светлому. Зорко следит Дажьбог, кто темень вычищает, выскабливает, а свет сохраняет. Да только Кощей бессмертным был, и Дажьбог то знал. Да только Кощей Бессмертный затаил злобу лютую на Дажьбоговы дела и послал против Дажьбога стаи мороков и на каждое дело Дажьбогово мороки вяжутся, да путаются, да мешают дела свершать чистые, благостные. Так и повелось с тех пор: Дажьбог благость ищет во сердцах людских, а мороки путают. Путают и Дажьбога, и людей; путают да смешивают всех, да в обмороки уводят. Но не устает Дажьбог кричать люду вещему из поднебесья: «Чистите, скоблите души свои, делайте легкими сердца свои, да не уподобляйтесь вы каменелости, и тогда сердце вещее всех от мороков спасет, а я каждому такому длань свою протяну».