Зенитчик-2 - Вадим Полищук

Полдня ехали по «выжженной земле». Отступая, немцы сожгли все, что могло дать хоть какое-то укрытие от мороза и непогоды преследующим их советским войскам. Вдоль дороги часто попадаются трупы, чаще немцы и их союзники, реже — наши. Никто их не собирает и не хоронит. Вид насквозь промерзших, страшных восковых кукол действует угнетающе. Поэтому едем молча, да и вой автомобильного движка общению тоже не способствует.

Через Дон переправились по мосту около Калача. Перед мостом машину проверяют. Документы смотрят только у лейтенанта и водителя, к нам в кузов просто заглядывают и пересчитывают по головам. Про захват этого моста передовым отрядом наших танкистов я читал когда-то давно, еще мальчишкой, теперь пришлось увидеть его воочию. Темнеет в январе рано, и лейтенант принимает решение — на ночь остановиться в городе. Калач, по местным меркам, крупный и важный населенный пункт, а значит, в нем есть не только комендатура, где можно попасть на губу, но и пункт питания для проходящих и проезжающих войск, где могут накормить чем-нибудь горяченьким.

Город носит следы скоротечного, но ожесточенного боя. Сопротивлялись фрицы отчаянно, в городе находились большие склады военного имущества, с которых снабжалась вся шестая армия. После недолгих скитаний по улицам пункт питания мы нашли. Там нам плеснули в котелки жидкого, зато горячего супчика. Похлебав, на ночлег устроились в одном из домов с выбитыми окнами, остальные были забиты под завязку. Нашли небольшое помещение без окон, туда все и набились. Водитель забрался в кабину и что-то там шуровал. У грузовика выставили часового с шоферским карабином, установили порядок смены. Вряд ли в округе остались немцы, кроме мертвых и пленных, но из наших славян, мимо брошенного без присмотра грузовика, редко кто спокойно пройдет, вот и приходится кому-нибудь торчать на морозе.

Наличие буквально под боком огромного количества бесхозного имущества не давало мне покоя. За время пребывания здесь я научился ценить мелкие бытовые вещи, без которых обходиться очень трудно. Однако одному идти было стремно, да и возможную реакцию начальства на такие действия не помешает узнать. Я подошел к водительской дверце и постучал.

— Здорово, земляк.

— Привет, коли не шутишь.

— На какое имя откликаешься? — спросил я.

— Николай.

Я тоже назвался.

— Ну будем знакомы.

Сдернув рукавицу, я пожал крепкую промасленную ладонь. Решив не разводить политесы, сразу взял быка за рога.

— Я слышал, в городе большие немецкие склады есть. Может, навестим? Ты как?

— Я тоже слышал, — кивнул Николай. — Можно и навестить.

— А лейтенант? Отпустит?

— Не, молодой еще, от устава ни на шаг.

— А если ущучит, не сдаст?

— Не сдаст, мужик он нормальный, нарядами отделаемся.

— Тогда через час, как все угомонятся.

— Идет, — согласился с моим предложением Николай.

Склады на окраине нашли быстро, безоблачное небо и лунный свет играли на нашей стороне. Огромные, никем не охраняемые штабеля ящиков скрывали снаряды, минометные и противотанковые мины, патроны. Все продовольствие и вещевое имущество давно было растащено без нас. Остались только плетеные из соломы караульные боты, надеваемые поверх сапог.

— Может, хоть их возьмем? — я крутил в руках пару ботов. — Все в кузове ехать теплее будет.

— Брось, — отверг мою идею шофер, — засмеют, позора потом не оберешься.

— Логично.

Я швырнул боты обратно в кучу.

— А это что?

Большая, на ощупь грязноватая тряпка оказалась чем-то типа ветровки, но без застежки, одеваться она должна через голову. Материя плотная, должно быть непродуваемая, пригодится. Николай тоже пощупал мою находку.

— Фрицевская.

— А ты тут нашу ожидал найти? Если почистить, то пойдет.

— Ты только осторожнее в ней щеголяй, — посоветовал водитель.

А ведь он прав — носить вражескую форму почти на передовой занятие небезопасное. Да и реакция будущих сослуживцев может быть отрицательной, того же лейтенанта, например. Однако просто выбросить находку тоже жалко. Решил, ладно, может, у местных на хлеб или картошку сменяю.

Обратно мы вернулись с почти пустыми руками. В темноте я отыскал и растолкал Ерофеева.

— А? Что? На пост?

— Тс-с.

Я зажал ему рот.

— Лейтенант нас не искал?

— А? Нет, спали все.

— Ну вот и хорошо.

Прижавшись друг к другу, мы заснули и спали, пока меня, а затем и его не разбудили сменить часового у машины.

Утром Угрюмов заметил мою обнову — в вещмешок она не влезла, пришлось приспособить ее сверху.

— Это что такое?

— Да вот… нашел.

Лейтенант рассмотрел находку.

— Блуза немецкого горного стрелка. Хорошая вещь.

Да я уже сам оценил и понял, что хорошая. Снаружи обычный «фельдграу», подкладка — белая. Можно носить и так, и так — камуфляж на все случаи. На груди большой карман с клапаном, разделенный на три отделения. Можно носить запасные магазины, они же в случае чего послужат защитой. Капюшон и рукава на завязках, чтобы не продувало и снег не попадал, еще одна завязка на талии. Сзади клапан-хвост. Его можно продеть между ног и застегнуть спереди, тогда блуза превращается в подобие комбинезона. На шинели этот фокус не пройдет, но поверх телогрейки или гимнастерки — вполне.

— Что-то мне такие не попадаются, — заметил Угрюмов.

Я тут же напрягся, но лейтенант тему дальше развивать не стал, ну и ладно. Из этого разговора я понял, что непосредственное начальство ничего против ношения таких трофеев не имеет. Заодно решил расспросить нового знакомца о будущем командовании.

— Комбат? Нормальный, с пониманием, — ответил водитель, — батареей командует недавно, даже старшего еще получить не успел. Главное — не трус.

— Что, и трусы среди комбатов попадаются?

— А то! В третьей батарее как стрельба начинается, так комбат сразу в укрытие — шасть.

— Не может быть, — усомнился я.

— Может, очень даже может. Так бежит, что пятки в жопу втыкаются. Приедем, ты этот цирк сам увидишь.

— Кто ж его тогда в комбатах держит?

— Комполка. На пару зашибают.

— Да-а, весело у вас.

— А мы не жалуемся. Машины вот новые получили. Ленд-лиз.

Дальнейший разговор пришлось прервать, так как лейтенант скомандовал «По машинам!», хотя машина была всего одна.

К цели нашего путешествия добрались поздним вечером, почти ночью. Нас сходу запихнули в полуземлянку, перекрытую плащ-палатками. Температура в ней от наружной отличалась не сильно, но пять-шесть градусов в положительную сторону — уже неплохо. Плюс отсутствие ветра.

Утром я смог, наконец, рассмотреть место, где мы оказались. Тыловые части расположились в большой станице, а мы их прикрывали с воздуха побатарейно. Полк был четырехбатарейного состава. Кроме батарей МЗА в полку была зенитно-пулеметная рота, имевшая шестнадцать ДШК на зенитных станках, перевозившихся на тех же «шевроле». В общем, от зенитного дивизиона начала войны полк отличался не сильно, но за счет мощных полноприводных грузовиков был гораздо мобильнее.

Утро выдалось солнечным и морозным, зато безветренным. А на солнце и мороз переносится гораздо легче. Особенно когда прибывает полевая кухня с горячим завтраком. В котле та же перловка, но ее дают намного больше, чем в тылу — можно полностью набить брюхо, даже остается. Орудия батареи стоят «по квадрату» со стороной метров в пятьдесят. Долбить котлованы в мерзлой земле никто не стал, просто разгребли сугробы до грунта и нагребли полуметровые снежные брустверы. Не защита, а только видимость, но начальству виднее. К тому же, если вырыть котлован полностью, то орудие просто утонет в сугробе. Колесные ходы прикрыты белыми полотнищами, на стволах закреплены белые же зонтики, прикрывающие прицел и верхнюю часть орудия, а также белые чехлы, прикрывающие сам ствол, только пламегаситель сверху торчит. Такую маскировку я видел впервые.

Долго любоваться на окружающие пейзажи мне не дали. Сначала последовали бумажные формальности. Потом нас переодели — вместо шинелей и сапог выдали ватные штаны, фуфайки и валенки. Затем получали личное оружие, мне опять досталась длинная трехлинейка со штыком. Судя по внешнему виду, повидала она немало, но затвор ходил с нормальным усилием, ствол был в хорошем состоянии. Личным оружием зенитчики пользуются крайне редко.

— Это до первого боя, — подсказал старшина, выдававший оружие, — а там карабин себе подберешь или ППШ.

На это я, собственно, и надеялся. Полк МЗА — это не стационарный полк ПВО страны, переезжать с места на место придется намного больше, а разворачиваться с длиннющей винтовкой в тесном кузове не очень удобно.

После этого с пополнением решил познакомиться командир батареи. Лейтенант Александров от своих взводных отличался только белым командирским полушубком. Такой же двадцатилетний парень с румянцем на щеках, только повоевать успел чуть больше. Тут же нас распределили по расчетам. Меня определили в первый расчет второго взвода, Колька немедленно напросился вместе со мной. Комбат повернулся к взводному-два Угрюмову.