Колыбельная - Владимир Данихнов

–Когда земля на могиле осядет, поставим большой гранитный памятник,– сказал папа Меньшова.

–Обязательно поставим,– сказала мама Меньшова.

–Плохо, что он так и не женился.

–Плохо.

–Был бы внучок.

–Да.

–Или внучка.

–Хотя бы так.

Линии дождя перечеркнули небо.

–Природа по нему плачет,– сказал папа Меньшова.

–Завтра обещали дождь со снегом,– вспомнила мама Меньшова.– А тебе в налоговую идти.

–Да уж.

–Наденешь шарф.

–Не надену.

–Обязательно наденешь.

–Не надену. Он колючий. У меня от него шея чешется.

–Наденешь! И знать ничего не хочу.

Они уехали, продолжая спорить. К могиле, в которой лежал Меньшов, подошел Чуркин. Он хотел принести на могилу цветы, но, зайдя в цветочный ларек, увидел, что цветы стоят слишком дорого, и не стал их покупать. Вместо этого он купил сто граммов водки в запечатанном стаканчике, чтоб выпить возле могилы, но не донес, выпил по дороге. Теперь он стоял, опустив руки, и смотрел на портрет Меньшова. Меньшов на портрете улыбался. Чуркин не помнил, чтоб Меньшов улыбался при жизни. Наверно, улыбку ему приделали в фотошопе. К соседней могиле подошел пьяный мужчина по фамилии Горбов. Горбов шатался. Он повернулся к Чуркину и спросил, не знает ли он, где похоронена Вера Щетинина. Чуркин промолчал. Вера Щетинина, повторил Горбов, моя бывшая жена; неделю назад она умерла, а я как раз был в командировке в Будапеште. Чуркин хранил молчание.

–Эй, я с тобой разговариваю,– разозлился Горбов.– Что, ответить в падлу?!

Чуркин развернулся и ушел. Горбов погнался за ним, чтоб набить морду, но споткнулся, упал и растянулся в грязи, роняя в сырой чернозем злые слезы. Он перевернулся на спину и увидел над собой свинцовую плиту неба. Как крышка гроба, подумал Горбов. Капли дождя упали ему на глазные яблоки, и он прикрыл холодные веки, представляя себя куском льда. Вспомнил Веру и то, как они были счастливы, пока не поженились, а после свадьбы всё время ругались и видеть друг друга не могли. Через полгода развелись. После развода Горбов сильно скучал по Вере. Вера вышла замуж повторно и через год умерла от кровотечения во время родов. Из-за этого случая был крупный скандал в НИИ акушерства и гинекологии; кого-то даже уволили, но, по обыкновению, не того, кого следовало бы. Обо всем этом думал Горбов, лежа на кладбище под дождем. Затем он встал, снял с себя грязную куртку и побрел домой с курткой в руках. Прохожие смотрели на него и думали: вот идет горький пьяница, а Горбов ни о чем не думал, потому что его Вера умерла навсегда.

Часть вторая Чуркин

Глава первая

Чуркин жил в ожидании ареста. Он собирался пойти в полицию, чтоб прекратить это страшное ожидание, но под любым предлогом откладывал поход. То за едой сходить надо, то в ЖКХ, то еще что-нибудь. Выходные Чуркин проводил на холодном полу среди остатков пищи, шмыгая носом. В воскресенье около полудня раздался звонок в дверь. Чуркин погладил на прощание портсигар и пошел открывать, смирившись с неизбежностью российского правосудия. На пороге стояла Антонина Пална. Антонина Пална была пожилой женщиной с химией на голове. Редеющие волосы Антонины Палны падали на маленькие слезящиеся глазки, обрамленные сетью морщин. Более всего Антонина Пална любила поговорить о себе. Нельзя сказать, что ей была интересна эта тема, но кроме себя она ничего не знала и знать не хотела. В молодости Антонина Пална была красивой девушкой: коса до пояса, кожа гладкая, грудь упругая; звали ее тогда Тонечкой. К Тонечке сватались разные мужчины, но Тонечка всем отказывала, потому что ждала единственного и неповторимого. Единственный и неповторимый не приходил. Со временем Тонечка состарилась, и ее стали звать Антонина Пална или просто Пална. Пална жила в одиночестве на четвертом этаже под квартирой Чуркина. Она давно заметила, что из квартиры Чуркина тянет чем-то несвежим, и решила заявить соседу свой решительный протест. Однако сразу к нему не пошла, потому что в любой момент могли принести пенсию; она боялась пропустить этот важный момент. Получив пенсию, Пална первым делом позвонила младшей сестре. В течение часа она объясняла той, почему жизнь у нее не удалась. Затем Пална положила большую часть пенсии в конверт и отнесла деньги средней сестре, которая после смерти мужа в одиночестве содержала безработного тридцатилетнего сына. Вид расстроенной сестры, сильно сдавшей за последнее время, и ее охламона сына, потягивающего пиво на диване, подлокотники которого блестели от засохшего жира, привел Палну в чувство; она почувствовала, что не зря осталась старой девой. Это приятное чувство поддерживало ее несколько дней, в течение которых она забывала пойти к соседу. В конце концов запах стал невыносимый. Пална привела себя в порядок и поднялась на пятый этаж. Чуркин открыл сразу. Вид у него, по мнению Палны, был бомжеватый. Она молча рассматривала поношенный наряд Чуркина. Чуркин глядел куда-то поверх головы Палны. Он ожидал увидеть полицейских с наручниками. Но полицейских с наручниками не было. Чуркин высунул голову на лестничную площадку, внимательно огляделся: никого. Он закрыл дверь. Пална постучала снова. Чуркин открыл.

–Что ж ты, соседушка, дверь захлопываешь перед носом у старой женщины?– язвительно поинтересовалась Пална.

–А, это вы, Антонина Пална,– удивился Чуркин.

–Как же, как же,– протянула Пална, заглядывая в темноту чуркинской квартиры.– Милый друг, у тебя в квартире воняет чем-то; канализационную трубу прорвало, что ли?

Чуркин уставился на докучливую женщину:

–Нет, Антонина Пална, это я мусор забыл вынести.

–Ах, вот оно что,– удивилась Пална,– и сколько же мусора у тебя скопилось?

Чуркин нырнул в темноту, как в тихую заводь, и вынырнул с черным пакетом. Пална отшатнулась: ну и вонь. Схватившись за нос, она прогундосила:

–У тебя что там внутри, мясо гниет?

–Простите ради бога,– сказал Чуркин,– и впрямь, наверно, мясо: купил, а приготовить забыл, а холодильник в последнее время не холодит ни черта, оно и сгнило; незадача, ничего не скажешь. Вот, взгляните.– Он приоткрыл пакет и оттуда вывалился кусок несвежей говядины. Далее копошились какие-то мухи.

–Ах ты, боже мой!– воскликнула Пална.– Как так можно; яведь и в милицию могу заявить! Этак ты весь дом этой гадостью провоняешь. И много у тебя такого?

Чуркин посчитал на пальцах:

–Семь-восемь полных пакетов.

–Вот что, соседушка,– заявила Пална,– я, конечно, человек добрый и понимаю, что всякое в жизни случается, но, если не избавишься от мусора, вот те крест, напишу в соответствующие инстанции. Что же это такое: взрослый мужчина, а мусор не выносит. Стыд и позор.

Чуркин понурился. Не то чтобы он испытывал стыд или сожаление, на самом деле он не испытывал ничего, кроме досады, что вместо полиции пришла Антонина Пална. Пожилая женщина, решив, что Чуркин мучается от стыда, начала учить его жизни, желая направить опустившегося мужчину на правильный путь. Чуркин, чтоб угодить Палне, внимательно слушал ее монолог, вздыхая в нужных местах: как вы правы, Антонина Пална, как это вы верно подметили. Пална преисполнилась жалости к несчастному человеку, которого одолели удары судьбы, и решила помочь ему с уборкой квартиры. Невзирая на возражения Чуркина, она подвинула его в сторону, включила свет в прихожей и выволокла мусорные мешки на лестничную площадку. Чуркин с недоумением следил за ее действиями. Пална велела Чуркину отнести мешки с мусором в контейнер. Чуркин нехотя повиновался. Пока Чуркин выносил мусор, Пална прошлась по коридору. Она хотела заглянуть в спальню, но дверь оказалась заперта. Пална несколько раз дернула за ручку: безуспешно. Услышав шаги Чуркина, она нехотя оставила дверь в покое. Чуркин замер посреди прихожей. Пална вручила ему еще один мешок и спросила, где веник. Чуркин не помнил, где веник. Он поглядывал на Палну с подозрением. Палне хотелось, чтоб Чуркин поскорее убрался с территории жилплощади, потому что она еще не закончила обследовать квартиру. Чуркин не уходил. Он что-то сжимал в кулаке за спиной. Пална нахмурилась.

Чуркин спросил:

–Антонина Пална, как вам запах: принюхались уже?

–Запах так себе, соседушка,– ответила Пална,– но сейчас мы приберем, и станет лучше.

–А вы не удивляетесь,– спросил Чуркин,– что у меня так много гниющего мяса?

–Мяса?– переспросила Пална.

–Да,– повторил Чуркин.– Мяса.

Пална приоткрыла случайный пакет: в нем гнили помидоры. Открыла другой: в нем гнила картошка, и цвел недопитый кефир. Открыла третий: он был полон карандашных обломков, пустых бутылок и конфетных фантиков. Чуркин разглядывал содержимое пакетов с вытаращенными глазами: нельзя сказать, что он удивился содержимому пакетов, он давно разучился удивляться, но глаза все-таки вытаращил. Пална покачала головой. Чуркин разжал кулак. На пол со звяканьем упали остро заточенные ножницы. Пална вытолкала Чуркина на площадку со словами: чего стоишь? выноси. И ножницы подбери, а то кто-нибудь наступит и поранится. Чуркин растерянно поглядел на нее, взял ножницы и пошел выносить мусор.