Крид (ЛП) - Донер Лорен

Крид почувствовал легкую зависть. Он прекрасно понимал друга. Его отец всегда относился к нему с осуждением. Крид ни разу не сумел заслужить похвалу от Кадо. Временами высокомерие и надменность отца давались ему очень нелегко.

— Ты когда-нибудь негодовал из-за того, что твой отец присягнул от твоего имени на верность бывшему лорду на целых сто лет?

— Да, — кивнул Крид. — Он сделал это сразу после моего рождения. Я вырос в нижних пещерах, чтобы начать обучение с ранних лет, а затем в пятнадцать меня отправили охранять границы на дальний север.

Кэлзеб поморщился.

— Там настоящий ад. Никто не должен жить на севере больше года. Но совет продержал тебя лет десять, верно? Там так чертовски холодно, что большую часть года летать просто невозможно. Почему ты терпел это?

— Мой отец решил, что если он продлит мое назначение, то укрепит свои позиции в клане. Он проворачивал это четырнадцать раз подряд. Когда лорд Эвиас понял, как долго я пробыл на севере, то переназначил меня сюда. Думаю, он беспокоился о моем здравомыслии.

— Охренеть. Мы бы вытащили тебя раньше, если бы знали, но большинство подобных назначений отслеживал совет чистокровных. Твой отец очень жесток, раз отправил тебя жить в такой безжизненный район.

— Так и есть.

— Теперь я осознаю, почему произошел тот инцидент с тобой. Ты страж, но все это время никого не защищал.

Крид нахмурился.

— Какой инцидент? Я только сейчас впервые по-настоящему провинился.

— Человеческая девочка. Впервые в истории гар-ликанов страж забрал человеческое дитя и отдал его стае ликанов. В отчете говорилось, что она подверглась насилию. Ситуация была мрачной, но твое решение стало неожиданностью. Люди иногда убивают своих детей. Печально, но это их проблема. Ты сделал эту проблему нашей. Если бы вмешались человеческие власти, то мы подверглись бы большому риску. Совет чистокровных хотел наказать тебя за то, что ты, возможно, выдал нас внешнему миру.

— Ангелу нужна была помощь, — Крид был уверен, что именно его отец настаивал на расправе. После отчета Крид удостоился грубого разговора. Кадо пригрозил, что лично выпорет его, но вмешалась мать. Она приказала Криду вернуться к своей службе и столкнулась лицом к лицу с его разъяренным отцом. Тем не менее Крид задержался, чтобы убедиться, что ей ничего не угрожает.

После этого он встречался с отцом только на людях. На самом деле Крид не был уверен, склонился бы он тогда, чтобы принять порку, или затеял бы драку. Впрочем, он не причинил бы боль своей матери, заставив смотреть, как ее супруг и один из сыновей сражаются насмерть.

— Эвиас одобрил твои действия. Мы часто смотрим человеческие новости. Спасти ребенка от неминуемой смерти — это почетно. Но теперь ты спарился с ней. Тебе не кажется, что это немного странно?

— Я старался избегать общения с ней после того, как отдал на воспитание паре ликанов. Но когда она стала старше, мы начали иногда разговаривать. Как-то я заметил, что зачастую Ангел проводила время в одиночестве, и задумался о своих прошлых действиях, задаваясь вопросом, была ли она несчастна.

— Стая не приняла ее?

— Приняла, — Крид замешкал. — Я не учел, когда привел ее в эту долину, что дети в итоге вырастают во взрослых. Старейшины и родители учили подростков охотиться и приспосабливаться к изменениям, происходящим в их телах.

— Она не была ликаном. Я понимаю.

— Ее они тоже учили драться, но оставляли в деревне, когда уходили в лес. Ангел не могла угнаться за ними на групповых пробежках, — перед глазами Крида замелькали воспоминания. — Но она все равно пыталась. Ангел всегда была смелой и со стойким духом. Сначала некоторые молодые ликаны оставались с ней, но она велела им уйти, не желая их задерживать. К сожалению, у нее не было чувства направления, — он даже улыбнулся. — В итоге она заблудилась. Тогда-то я и заговорил с ней в первый раз. Ангелу исполнилось шестнадцать, и в тот день она направлялась прямо в медвежью берлогу. Я не позволил ей разозлить медведицу, охраняющую свой выводок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Звучит опасно.

— Да. Это могло плохо кончиться. Я проводил ее обратно в деревню, чтобы убедиться, что она снова не заблудится. Тогда Ангел попросила меня пойти с ней на рыбалку. Я сопротивлялся, но она напомнила, что я любил есть рыбу. Я все равно отказался, и она начала удить в том месте, которое я не мог не заметить из своего логова. Ангел, казалось, знала об этом, потому что вытворяла всякие смешные действия, пытаясь заманить меня вниз.

Кэлзеб удивленно выгнул брови.

— Например?

Крид снова улыбнулся. Просто не сумел сдержаться.

— Она делала то, что называет «счастливым танцем», каждый раз, когда доставала рыбу. Иногда она приносила с собой еду, поднимала ту, чтобы я видел все вкусности, и махала мне, приглашая присоединиться. Она даже притащила туда большую доску и написала на ней, что я зануда. Это очень рассмешило меня.

— И ты сдался.

Юмор иссяк.

— Меня тянуло к ней.

— Ты увлекся.

— Она была полна жизни. Я начал рыбачить с ней. Ангел приносила еду на двоих. И мы разговаривали. Это было так приятно. Время шло, и вскоре она повзрослела. Я сразу заметил это. Ей исполнилось восемнадцать… и вот тогда начались прикосновения.

— Ты прикасался к ней?

— Я позволил ей прикоснуться к себе. Ангел проявляла любопытство.

— Значит, вы не в первый раз занимаетесь сексом?

— В первый. Я бы не допустил иного. Она хотела пару, а я мог дать ей только интрижку. Ангел не ликан и считает секс нечто таким, что происходит только между двумя влюбленными. Я позволил ей дотронуться до моих крыльев. А потом она захотела увидеть меня в твердом обличье, и я изменился. Она сказала, что я красив.

Кэлзеб хмыкнул.

— Не это хотят слышать гар-ликаны.

— Это был комплимент. Я никогда не желал вызвать в ней страх и был рад, когда она одобрила мой внешний вид.

— Но она все же ушла?

— Ангел попыталась соблазнить меня, заявив, что чувствует сердцем правильность своего выбора. Сказала, что уговорит меня взять ее в пару. Но я отстранился и замкнулся в себе.

— Ты ощущал, что у нее есть сила сломить твою волю?

Крид ничего не ответил. Ангел стал его единственной слабостью.

— Ты влюблен в нее, — Кэлзеб вздохнул. — Какая неразбериха. Но все будет хорошо. Как я уже упоминал, когда мы доберемся до утесов, я встречусь с Эвиасом до того, как ты получишь официальную аудиенцию. Он сделает тебе поблажку. Особенно после того, как я напомню ему, через что ты прошел благодаря своему отцу. Эвиас тоже не переваривает Кадо.

— Спасибо.

— А теперь я пойду за девушкой, а ты собери сумку. У нас не так много времени.

— Ее здесь нет.

— Где же она?

Крид медлил с ответом.

— Я не хотел, чтобы ее наказали, а она не хотела, чтобы я пал. Мы нашли компромисс.

— Что еще, черт возьми, за компромисс?

— Она моя пара, но не должна лишаться свободы из-за меня.

— Хватит тянуть время. Она сбежала, да? Вот до чего вы додумались? То есть, она будет в бегах, пока ты отбываешь наказание?

— Да.

— Она несет на себе твой запах, — прорычал Кэлзеб. — На ее спине практически нарисована мишень.

— Знаю. Я рассказал об этом Ангелу. Но она долго жила в человеческом мире, поэтому была уверена, что сможет выжить.

— А-а-а-а, проклятье, — зашипел Кэлзеб. — Ты чертов дурак. Она обвела тебя вокруг пальца. Ты все еще не отошел от опустошения и не можешь мыслить ясно. Бьюсь об заклад, ты думал только о том, что Ангела либо убьет Эвиас, либо какой-нибудь мудак, типа наших отцов, превратит ее в сосуд для размножения. Время после опустошения самое уязвимое для новоиспеченной пары. Но выследить ее можешь не только ты. Она изменяется и посылает феромоны на многие мили любому, у кого есть нос и кто способен понять, что ее пара не отвечает на молчаливый призыв укрепить связь. Вот почему обычно мы отправляем новые пары куда-нибудь подальше или запираем их дома. Одинокие мужчины едва выносят запах горячки женщины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})