Пленница песчанного альфы - Анастасия Пырченкова

чего она про чернь первая начала? Если так нравится мериться титулами и социальным статусом…

Ахсана на это только фыркнула.

– Велика ли власть, которой нет в действительности? – произнесла высокомерно. – А я – избранница нашего господина.

– И с каких это пор умение раздвигать ноги делает тебя сильнее и лучше? – изумилась я встречно.

– О чём я и говорю. Чернь, – брезгливо поморщилась и отвернулась, собираясь уйти. – Неудивительно, что вы подружились. Грязь всегда прилипает к грязи, – одарила нас с Розалиндой сочувствующей улыбкой напоследок.

Правда, сделать ей удалось всего один шаг. А затем, неожиданно вскрикнув и нелепо взмахнув руками, она некрасиво полетела на пол лицом вниз.

– Ах ты, мерзкая немая подстилка, – разозлилась Ахсана, вмиг оказавшись на ногах.

Нависла над Розалиндой, готовая растерзать, но по итогу так ничего и не сделала. Зато вот на лице девушке всё больше расплывалась улыбка, полная неприкрытого превосходства.

– Когда я стану женой господина, ты поплатишься за всё! – пообещала брюнетка, прежде чем скоренько исчезнуть с территории бассейна.

Я же осталась стоять на месте, не переставая смотреть ей вслед.

– Она его невеста? – слова сорвались с уст сами собой.

Я только потом поняла, что именно спросила. И отругала себя за неуместный вопрос. Но поздно.

Розалинда на мои слова показательно закатила глаза и что-то показала на пальцах. Перевела Айна.

– Если только в своих снах. Ладно, идёмте отсюда. А вы чего все уставились? – обратилась она к остальным наблюдающим за нами девушкам. – Заняться нечем?

В зале тут же воцарился гул. А меня подтолкнули к выходу.

– Не переживайте, госпожа, господину непременно доложат об инциденте. Уверяю, Ахсану вы больше не увидите, – пообещала женщина.

– Не стоит, – улыбнулась я, выдавив из себя эту фальшивую эмоцию.

А потом просто прыгнула в бассейн. Совсем не заботясь о том, чтоб предварительно избавиться от своего халата. Пусть одежда и тянула ближе ко дну, мешая простору плавания.

Плевать…

Когда я была маленькой, папа часто нырял вместе со мной в морскую глубину. С высоты маяка. Прямо с крыши. Ни с чем несравнимое ощущение. Свободы. Именно за эти воспоминания я и цеплялась со всем отчаянием, пока уходила всё глубже и глубже под воду.

Так долго, насколько хватало кислорода.

Пусть вытравит…

Не только воздух из моих лёгких.

Всё…

Всех.

Особенно Его.

А от халата я всё же избавилась. Намного позже. Выбравшись из бассейна, когда почти совсем не осталось сил, переодевшись в наряд, схожий с тем, что красовался на мне накануне. Это же объяснило появление Розалинды рядом со мной. А вот в кабинет к Амину меня провожала уже одна Айна. Покинула меня только после того, как я остановилась посреди просторного помещения перед массивным столом, за которым сидел Амин аль-Хайят и разговаривал на своём родном языке с кем-то по телефону. Выглядел он скучающе, как и в голосе слышались те же нотки, но почему-то я была уверена, что он сейчас зол. И сильно. Уж слишком ярко пылала зелень в жёлтых глазах. Хотя мне он улыбнулся вполне себе искренне. Прошёлся по мне горячим взглядом и протянул ладонь в приглашении. Беседовать с неизвестным абонентом так и не прекратил. Я же, поколебавшись мгновение в борьбе между желанием принять предложенный жест, утонуть в исходящем от альфы тепле, забыться, раствориться… и тем, что когда-то считала гордостью, за которую столь рьяно цеплялась все последние годы, лишь бы помогало держаться и не сломаться… Сделала шаг навстречу мужчине. И ещё один. И ещё. Остановилась в непосредственной близости. Но к его руке не прикоснулась. А он… Сперва улыбнулся. А затем коснулся одной из застёжек на кафтане. Конечно, чтобы расстегнуть ту. И к другой потянулся. Перехватила мужскую ладонь.

Или сейчас скажу. Или уже никогда. Потом вряд ли вообще вспомню, что собиралась ему сказать.

– Верните меня, – произнесла настолько тихо, чтоб слышал только он.

А не лишний свидетель на том конце связи. С которым Амин так и не договорил. Положил трубку, не прощаясь. Уставился на меня, чуть прищурив свои окончательно позеленевшие глаза.

– Кажется, мы договорились, – заметил он осуждающе, поднявшись с кресла.

Теперь, когда вся сила его ауры давила сверху, говорить становилось ещё сложнее.

– Да. Я помню, – согласилась с ним, помедлила немного, только потом подняла голову, взглянув ему в лицо. – Верните меня. В ту камеру. В вашу тюрьму. Я проведу оставшиеся дни там. Не здесь.

Вот теперь на красивом лице проступило едва сдерживаемое изумление.

– Та-ак… – протянул недобро. – И с чего вдруг такие перемены? – выгнул бровь, требовательно уставившись почему-то на дверь.

– Ни с чего. Особенного. Просто… – запнулась. – Я собиралась сказать об этом ещё до того, как вы отправили меня завтракать и в купальню. Тогда, когда поняла, где проснулась. Не смогла. Восход… Он… Отвлёк, – откровенно слицемерила, ведь отвлекало меня в ту пору совсем не солнце. – Верните меня. Не хотите в ту тюрьму, пусть это будет отель. Или ещё какой-то дом. Не этот, – почти взмолилась, в порыве просьбы схватив его за руку.

И, наверное, сжала пальцы куда крепче, чем следовало. Амин переплёл наши пальцы, а после поднёс мою руку к губам, прижавшись к ней поцелуем.

– Тебя так задела стычка с Ахсаной?

Уже в курсе, значит…

– Я знала, что так будет. И ожидала, что даже хуже, чем вышло, – отозвалась уклончиво. – Дело не только в ней. Во всех них, – призналась неохотно, опустив голову. – Во всём. Этом, – неопределённо махнула рукой в пространстве. – Я не могу так. И я не должна жить в вашем доме. Все это знают. Тут либо прислуживают. Либо состоят в вашем гареме. Я – совсем не вписываюсь.

– И хвала Луне, что не вписываешься, – пробормотал Амин, обнимая меня. – Хорошо. Я сделаю, как ты скажешь. Но только не прямо сейчас, ладно? Сперва мне нужно съездить в офис, решить одну возникшую проблему. Ты, если хочешь, можешь поехать со мной. А потом я отвезу тебя в одно место. Думаю, тебе там понравится, – хитро улыбнулся.

– Правда? – загорелась с радостной улыбкой. – Очень хочу! – покивала, не удержалась и всё на той же волне радости приподнялась и прижалась губами к его щеке.

Именно в этот момент вся моя внезапно вспыхнувшая радость и испарилась. Вместе с появлением нового действующего лица. Один из охраны.

– Прошу прощения, мой господин, но одна из ваших наложниц просит аудиенции, – произнёс безразличным тоном, чуть склонившись.

Да так и не выпрямился. Как и я не смогла заново вдохнуть. А всё потому, что…

– Ну, пусть приходит, – не стал отказываться Амин, а его улыбка превратилась в предвкушающий