Золотой адмирал - Френсис Мэсон

— Да, в Виргинии можно добыть и шкуры, мой дорогой, — сколько угодно и без всякого труда, — заверил морской бродяга, — но слушай меня, братва, настоящее богатство этой великой далекой земли заключается ни в золоте, ни в драгоценных камнях, ни в пряностях, ни в мехах, а в удивительном плодородии почвы.

Уайэтт отошел к стене, откуда мог видеть не только широкую красную физиономию своего кузена, но также тесно окружавшие его грубые бородатые лица; на одних было написано удивление и недоверие, на других алчность, на третьих надежда, но на всех без исключения — любопытство.

— Этой земле, Виргинии, нет конца и края, она простирается к западу никто не знает как далеко, — объяснял Питер над черной кожаной кружкой эля. — Реки там, а они широченные, местами просто кишат самой мясистой рыбой, и ее можно таскать из них ведрами. В лесах изобилие красного зверя, лосей, бизонов и многих еще животных, подобных этим, а водоплавающей птицы столько, что в небе темнеет, когда их стаи поднимаются в воздух. Кроме того, требуется совсем мало усилий, чтобы выращивать там все виды зерновых. — Он усмехнулся, медленно обводя глазами своих разгоряченных, издающих зловонные запахи слушателей. — Думая, что мы боги или духи их предков, вернувшиеся на землю, туземцы Виргинии поклонялись нам, ишачили на нас и даже бесплатно снабдили всеми съестными припасами, которые показались нам съедобными.

— А как у них насчет бабенок? — поинтересовался кто-то хриплым голосом. — Симпатичные, красивые?

— По-своему что надо. Вожди почитали за честь предлагать своих дочерей самым простым из наших матросов — бери, сколько можешь. Уж я-то знаю, какие они! — добавил Питер, вызвав взрыв похотливого хохота.

— Поклянешься, что в стране Виргиния нет никакого золота? — спросил щербатый.

— Нам ничего не попадалось.

— А серебро?

— Только немного, и его мы выменивали у племен, живущих южнее.

Служанка пивной, которую целовал Хоптон, осмелела, подошла к нему бочком и взяла его под руку. С надеждой подняв свое утомленное, когда-то смазливое личико, она спросила:

— А в этой твоей Америке, голубчик, есть ли большие города, такие, как Лондон, где бедная девушка могла бы найти себе дом и мужа?

Взрыв хохота засвидетельствовал исчезновение руки Хоптона под нижними юбками распутницы.

— Индейцы, куколка, действительно строят деревни, некоторые из них даже окружены грубым частоколом, но, по всей вероятности, ты не встретишь ничего, подобного Картахене, Номбре-де-Дьос или тем большим городам, что испанцы построили в Санто-Доминго, Мексике и Перу.

— Тьфу! Провались она пропадом, эта жалкая земля, — смачно сплюнув, проворчал щербатый и отвернулся. — Что бы там ни говорили, а я испытаю свою судьбу в открытом море.

— Но ведь там же простор, разве не так? — настаивал плечистый парень в прожженном кожаном фартуке кузнеца. — Там же простор, там можно дышать, смотреть, как восходит солнце, как цветут деревья на твоей же собственной земле, ведь верно?

Питер предложил кузнецу глотнуть из своей кружки.

— Да хранит тебя Бог, дружище. Любой трудяга из этой вонючей клоаки, Лондона, мог бы, не горбатясь особо, стать владельцем целого городка в этой славной новой стране.

Кузнец пробрался поближе к путешественнику.

— Вы хотите сказать, сэр, что я, нищая безземельная шавка, мог бы там, в Америке, стать землевладельцем?

— Ручаюсь, друг кузнец. Нет никаких причин, почему бы им не стать. Богатство этой новой земли выходит за границы воображения — а я ведь вырос на ферме. Хотя сэр Уолтер Ралей не дал еще ей имя, полагают, уж он наверняка окрестит эту колонию «Виргинией»[34] в честь девственности нашей милостивой королевы.

Замечательно, что никто не заржал, ибо самый тупой из присутствующих понимал, что это и впрямь почтенный титул, если таковой вообще когда-либо существовал. Разве не ходили сплетни об Эссексе, Лестере, Ралее, Сиднее и «маленьком лорде Бомонте», не считая других знаменитых дворян?

Атмосфера сгущалась, кислый запах впитавшегося в шерсть застаревшего пота становился острее.

— Ты ручаешься, что в Северной Америке нет ни капли золота? — Щербатый, похоже, не склонен был верить собственным ушам.

— Мы ничего не обнаружили, хотя туземцы наперебой рассказывают об очень богатых приисках к западу от их поселений.

Нечего сказать, никакого золота! За исключением кузнеца и той проститутки, льнущей с такой надеждой к Питеру Хоптону, компания за столом поостыла и отошла, чтобы вновь наполнить пивом свои кружки.

Едва они убрались, Уайэтт, не без помощи красивой шпаги испанского офицера, обеспечил себе место рядом с кузеном.

— Ты в самом деле только что вернулся из-за моря-океана?

— Эх, это была лучшая часть года с тех пор, как мы в последний раз видели Плимут-Хоу, но теперь наконец-то я еду домой, чтобы жениться на дочери мастера Тома Фуллера — мне уж давно надлежало выполнить этот долг.

— Может, она теперь замужем.

— Что ж, есть еще близняшки у Маркандов — им сейчас около шестнадцати, — засмеялся Хоптон, — и на них больший спрос, чем на нетронутых девственниц.

— И что же позволяет тебе воображать, что ты завлечешь таких юных скромниц на сеновал?

— Их тщеславие. Эти глупые пичужки изо всех сил стараются подражать ярким придворным модам. Вот здесь, — быстро оглядевшись вокруг, Питер похлопал по объемистой кожаной котомке и заговорил приглушенным голосом, — я везу такие жемчужины, что у тебя глаза вылезут наружу, как у манящего краба[35]. Того, что внутри, мне хватит на много ночных шалостей и, возможно, останется, чтобы добавить несколько акров к земле моего родителя. — Вдруг посерьезнев, он устремил озабоченный взгляд на своего кузена: — Давно не был в Сент-Неотсе?

Лицо Уайэтта исказилось гримасой.

— Ни разу с тех пор, как мы оба уехали два года назад. — Он подобрал под себя ноги и, не отрываясь, с любовью воззрился на Питера Хоптона. — С тех пор я плавал в Левант, к туркам и дважды в Испанию. — Он начал было рассказ о происшествии в Бильбао, но Питер прервал его и увел разговор в сторону.

— Надеюсь, ты получил хорошие известия от сладкоголосой Кэт Ибботт?

Тяжелые рыжие брови Уайэтта моментально нахмурились.

— Увы, Питер, нет, в этом году не получал. И от отца не было ни строчки. — Он пожал плечами. — Хотя это и неудивительно, ведь он вряд ли знал, куда писать.

— Генри, послушай.

Уайэтт еще больше нагнулся над столом, но так, чтобы не угодить в лужицу пролитого эля.

— Да?

— Я собираюсь съездить домой, в Хантингдоншир.

— И я тоже, перед тем как торговаться насчет собственного судна. Было бы здорово повидать стариков.