(Не) мой папа - Маргарита Дюжева

отбавляй. Маришка с его сыном очень похожи, просто как под копирку делали — гены у папаши непробиваемые, все перекрывают.

— Жень, кто ее отец?

Вот он тот вопрос, которого я так боялась. От Орловского взгляда хочется провалиться сквозь землю, потому что там столько всего намешано — ужас! И растерянность, и подозрительность, и просыпающаяся ярость. А еще надежда. Да, именно она. Едва уловимая, но все-таки есть.

— Не сейчас!

Делаю попытку уйти, но он останавливает, схватив меня за руку. Его ладонь кажется обжигающе горячей, и с нее на меня будто перепрыгивают огненные искры.

Ни черта у меня еще не отболело.

— Жень!

— Я сказала — не сейчас! И не при ней! — Мои слова все равно что признание. Денис шумно выдыхает. Смотрит на меня огромными глазищами и не знает, что сказать. — Тебе пора, Денис. У тебя в машине сын. Уверена, что он хочет домой. К маме, — киваю на его автомобиль, — а нам действительно пора.

— Давай свой номер телефона, — он достает мобильный.

— Зачем?

— Блин, Жень, догадайся зачем! Я тебе позвоню.

— Когда? — спрашиваю настороженно.

— Сегодня! Или думаешь, что я такой разговор отложу? Лет на пять? Как это сделала ты?

Первый выпад. И я хотела бы на него ответить, высказать все, что думаю, но пока не могу. Рядом Маришка, ей и без того не по себе. Она, как совёнок, крутит головой, смотрит то на него, то на меня и, судя по надутым губам, намеревается зареветь.

— Записывай, — диктую цифры, — звони до девяти. Потом не отвечу.

— Не переживай, позвоню, — он присаживается рядом с Мариной, — а почему такая красивая девочка грустит?

Слезы в глазах Марины тут же пропадают. Она смущённо отводит взгляд и с кокетливой улыбкой прячется за мои ноги.

Сукин сын! Даже мелким девчонкам нравится.

— Я не грущу, — пыхтит дочь.

— Молодчина. Дай пять.

Она послушно тянет ладонь к его руке и шлепает. Ден на миг сжимает пальцы, удерживая ее пальчики, потом нехотя отпускает.

— Жди звонка, — говорит мне мрачно.

— С нетерпением, — язвлю, но на самом деле хочется удавиться.

Беру Марину за руку и веду к подъезду, чувствуя, как нас провожает тяжёлый взгляд.

Глава 10

Денис

Меня просто разрывает на ошметки. В клочья разлетается и мозг, и сердце, и душа.

Женя, Женя, Женечка… Ну разве так можно?

Я могу понять обиду, злость, ревность. Могу представить, как тебе тогда было плохо, потому что сам от тоски по ночам выл. Я даже был готов к твоей ненависти, отчужденности и холоду и смирился с этим, убедив себя, что так будет лучше.

Но вот такое… Оно просто выворачивает наизнанку.

Эта девчонка, закадычная подружка Сережи, сразу ведь привлекла мое внимание. Как взглядом за нее зацепился, так и не мог отвлечься, нет-нет да и вспоминал. Оказывается, не зря. Кровь — она такая. Тянет.

Вспоминаю эту Кнопку со смешным хвостиком на макушке. Вспоминаю ее глаза, так похожие на глаза моей матери, и в желудке сворачивается ком из ледяных змей.

Мне хочется рвануть обратно к ним. Во всем разобраться, но я не один — сзади в кресле сидит притихший Сережа.

Я ведь тогда Женю из-за него бросил. Не сделай я этого — и пацан бы не родился.

Так вышло, что не доглядел, и Танька залетела незадолго до нашего расставания. Пришла потом ко мне, мол, люблю, сил нет, жить без тебя не могу, и если ты не вернешься, сделаю аборт, потому что без тебя этот ребенок мне не нужен. Я пытался ее образумить, пытался объяснить, что ничего у нас все равно не выйдет, а она только ревела и топала ногами. Я даже отвел ее в клинику на тестирование, в тайне надеясь, что анализы покажут, что счастливый отец кто-то другой, не я. Но, увы, все подтвердилось.

И тут же подключился ее папаша. Тяжелый мужик с полным отсутствием морали, большими связями, причем не в самых благонадежных кругах, и с параноидальным желанием получить внука. Вот он-то мне руки и выкрутил. Сказал — не будет внука, значит, не будет и Жени, и полную выкладку о ней на стол: где бывает, с кем дружит. Заодно пообещал, что если не послушаю, не вернусь к Таньке, отдельные Женины части будут находить по всему городу.

Я долго пытался отрицать, искать другие пути, договариваться, в какой-то момент даже показалось, что у меня выйдет, но все сорвалось, когда эта дура Танечка поперлась в клинику и чуть было не сделала то, чем угрожала, а потом билась в слезах, дескать, люблю и все, жизнь без тебя не мила.

— Твоя девочка сегодня была в шаге от того, чтобы остаться без головы, — сказал Бойков, имея в виду Женьку, — решай это вопрос сегодня же.

На этом все и закончилось.

Я не мог рисковать Женей, а еще внезапно почувствовал ответственность за еще не рожденного ребенка, который нужен своей матери только как рычаг воздействия на меня.

До сих пор помню тот день, как забирал Женю с работы. Внутри все ходуном ходило, душило от отчаяния, и я не знал, как обо всем этом сказать! Как, мать вашу, объяснить, что из-за ошибок прошлого вынужден возвращаться к бывшей? Да и нужны ли эти объяснения?

Я очень сомневался в том, что Бойков когда-нибудь от меня отцепится по доброй воле, если только Танька сама не надумает от меня уйти. Поэтому не мог просить подождать, давать ложные надежды и уж тем более подвергать Женину жизнь опасности.

Она заслуживает лучшего. Пусть и без меня.

Было так хреново видеть ее потерянный взгляд, боль, но я хладнокровно расставил все точки на i, обрубил концы, отпустил, запретив себе к ней приближать, даже мельком не заглядывал в социальные сети, не звонил и был уверен, что обезопасил ее.

А теперь вот как все повернулось.

Получается, что ради спасения одного