Темная сторона дороги (сборник) - Олег Кожин

Света трясла его за плечо и визжала уже без всяких слов, на одной высокой ноте.

Машина в очередной раз подпрыгнула, и Глебова нога соскользнула с педали.

Еще некоторое время джип катился по инерции, затем остановился. Глеб откинулся на сиденье, дыша часто и тяжело. Протянув руку, повернул ключ: мотор затих, фары погасли.

Света что-то говорила: он слышал смутный шум, но не мог разобрать слов. В ушах гулко стучала кровь.

– …Зачем? – повторила она в очередной раз. – Что случилось? Что произошло?

– Ты, – сказал Глеб, с трудом шевеля губами – говорить отчего-то было трудно, собственный голос доносился словно издалека, сквозь вату. – Что ты видела?

Светлана подумала несколько секунд.

– Дерево на обочине, – ответила она, тщательно подбирая слова. – Сначала мне показалось, что мимо кто-то идет, но когда мы подъехали ближе, я увидела, что это дерево. Береза. Совсем облетевшая, на самом краю дороги. Белый ствол, ветки обвисшие.

– Береза, – повторил Глеб.

– Ну да. А что?

Он не ответил. Не знал, что сказать. Просто завел машину и тронулся вперед – медленно и аккуратно. Как всегда.

И даже руки у него почти не дрожали.

Света напряженно смотрела вперед, судя по всему, всерьез раздумывая, не стоит ли выйти из машины. Глеб ее не винил: понимал, что они чудом не разбились. Слева – вдалеке от дороги – мелькнул белый тонкий силуэт. Очередная береза, что же еще. Глеб заставил себя разжать руки, вцепившиеся в руль крепче, чем нужно. Краем глаза уловил движение справа. Педаль газа вибрировала под ногой.

Медленно и аккуратно, сказал себе Глеб. Не лихачить. Я должен ехать аккуратно. Я не один, у меня в машине пассажир, я должен держать себя в руках.

Из темноты впереди выступила тень – и через мгновение ее с головы до ног залил свет фар.

Она стояла посереди дороги, перегораживая путь машине.

Женщина. Высокая, худая, с длинными светлыми волосами. Волосы падали ей на лицо, скрывая наполовину – так, что на Глеба и Свету она смотрела только одним глазом. Длинное белое платье казалось ветхим, изодранным, сквозь прорехи просвечивала бледная кожа.

Ее лицо было спокойно. Она терпеливо ждала.

Глеб остановил машину.

Света сидела, сжавшись в комочек, кажется, она что-то шептала Глебу, предлагая то ли ехать назад, то ли, наоборот, не останавливаться, он не понял, не слушал, не слышал.

Он знал, чувствовал, что выхода нет.

Глеб вышел из машины и приблизился к ожидавшей его женщине.

Ветер шевелил ее волосы.

– Что тебе нужно? – спросил Глеб.

Та, что стояла перед ним, улыбнулась – едва заметно, одним краем губ.

– Всегда одно и то же, – сказала она, и от звука ее голоса Глебу захотелось бежать прочь сломя голову. В нем был свист ветра, и скрежет бьющегося стекла, и чей-то далекий, отчаянный крик.

– Жизнь, – произнесла женщина.

В такт ей с вершины березы хрипло отозвалась ворона.

– Твоя, – женщина подняла тонкую, очень худую руку и опустила ее Глебу на плечо.

Рука почти ничего не весила, но от ее прикосновения Глеб вздрогнул, ощутив укол ледяной, пронизывающей боли.

– Или не твоя, – второй рукой женщина указала на джип и сжавшуюся внутри девушку.

Снова закаркала ворона.

– Выбирать тебе, – закончила женщина.

Фары джипа погасли, на мгновение их всех обволокла темнота – но почти сразу же стало светлее.

Глеб огляделся, ошарашенный: они стояли на мосту. Вокруг разливался густой предрассветный туман. Небо было серым. Близилось утро.

Рядом с ними зиял свежий пролом в ограждении. Далеко внизу, в ивовых зарослях, лежала искореженная, смятая ярко-красная машина. Он вспомнил.

Внедорожник «чероки», который ехал слишком быстро для мокрой дороги, отделенной от оврага одним только рядом низких деревянных столбиков.

Нина просила его сбавить скорость перед мостом.

Глеб всмотрелся вниз: в клубах тумана дрожали смутно знакомые тени, возникали и исчезали, растворяясь в белом мареве, лица. Нина. Вика. Оля.

Женщина подошла и встала рядом, склонившись над проломом.

– Лихачи – это те, что играют с лихом, – произнесла она.

Ее слова камнями упали в провал, с обломков машины снялись вороны, тяжело хлопая крыльями, разлетелись в разные стороны.

Ветер разметал волосы женщины, и Глеб увидел: левого глаза у нее нет, глазница заросла, затянулась белесой пеленой, под которой колыхалось что-то живое, темное, с жадным голодом тянущееся наружу, ищущее, на кого бы направить свой взгляд.

Лихо поправило волосы, снова скрыв левую половину лица.

– Так что ты выбираешь? – спросило оно. – Пойдешь со мной сам или отдашь вместо себя ее?

Глеб посмотрел на Свету. Девушка сидела неподвижно, словно бы даже не дыша и не моргая, смотрела в одну точку. Кажется, последних минут для нее вовсе не существовало.

Она ни в чем не виновата – только лишь в том, что попалась Глебу на пути и села в его машину.

– Отпусти ее, – сказал Глеб. – Я пойду с тобой.

– Не только ты, – сказало Лихо. Его улыбка была безмятежной, как рассвет. – Все вы. Все четверо, кто был тогда в машине.

Глеб зажмурился.

Нина, Вика, Оля.

– Тогда бери ее, – произнес он, не открывая глаз. – Я… не могу отдать тебе всех нас. Не могу. Нет.

– Хорошо, – отозвался голос, в котором каркали вороны, рыдали дети, ломались сухие ветки и трещало пламя. – Ты всегда так отвечаешь. Ничего не меняется. Значит, до другого раза.

– Какого другого раза? – спросил Глеб, все еще с закрытыми глазами, все еще не понимая.

– До того времени, – ответило Лихо негромко и ласково, обращаясь к нему, словно к старому, доброму другу, – когда снова наступит пора платить. Платить за то, что вы четверо до сих пор живы, хотя давно утратили на это право. До следующего твоего случайного попутчика. До новой встречи здесь, на мосту.

Тогда Глеб понял и открыл глаза, но не успел уже ничего сказать или сделать. Успел увидеть только, как женщина в изодранном белом платье склоняется над его машиной, откидывает волосы с лица – и вглядывается в сидящую внутри девушку левым глазом. Света закричала.

И в хор криков, звучавших в голосе Лихо, вплелся еще один.

Глеб упал на колени, крича вместе с ними, и продолжал кричать, пока из всех голосов не остался лишь его.

Потом он встал. Огляделся, пытаясь вспомнить, для чего остановился здесь, на старом мосту через овраг, по дну которого сквозь ивовые заросли с трудом пробивался ручей, бывший когда-то рекой.

Поднял с земли телефон: когда тот успел выпасть, Глеб не заметил.