Акцент судьбы - Василий Абвалов

Ким уже полностью собрался, когда поступил вызов в службу охраны, однако предписание было на руках, а в напутствии он был предупрежден, что не стоит дольше необходимого задерживаться в училище, и поэтому, послав предупреждение о задержке явки в связи с выполнением приказа командира роты, поспешил в ангар. Там он прошел на транспортный челнок и уже через двадцать минут был на орбите. Пока челнок выходил на стыковку с космолайнером, Ким смотрел в иллюминатор на красоту планеты, на которой провел два года. Теперь он отправлялся на станцию «Хитон» в учебную часть подготовки летного состава, но не в качестве курсанта, а в обслуживающее подразделение, отвечающее за техническое обеспечение учебного процесса. Обиды У него не было – командир сдержал обещание, в его сопроводительных документах нет ни слова о произошедшем инциденте. Более того, ему сверх положенных в таких случаях суточных выдали премию за хорошую учебу и объявили благодарность. В общем, как считал Ким, он получил хорошего отступного, тем более что формально его учеба считалась законченной и в документах он значился как техник авиационных систем начального уровня. Если у него будет все в порядке, то уже через год он получит третью категорию, а зарплата будет соответствовать зарплате второй категории на гражданской службе, где он достиг бы такого уровня лет через пять. Он уже посмотрел расписание лайнера и знал, что до места ему придется сделать две пересадки и одиннадцать прыжков. Служба охраны порядка части вряд ли доберется до него в ближайшее время – уж слишком далеко его спроваживали. На лайнере Ким прошел в каюту, которая была рассчитана на четверых и, не тратя времени, лег спать. В учебке всегда не хватало времени на сон, и поэтому у него, впрочем как и у других курсантов, выработалось правило: при первой же возможности отоспаться, все остальное потом.

Лайнер шел в сторону пограничных систем, и маршрут этот, прямо сказать, не пользовался популярностью, поэтому весь путь Ким проделал, наслаждаясь одиночеством. Впервые за три года он был предоставлен самому себе и только сейчас оценил, какое это блаженство. Целыми днями смотрел исторические фильмы, реконструированные под головидение, а в промежутках впитывал тишину и безмятежный покой. Когда путешествие подходило к концу, Ким почувствовал себя великолепно отдохнувшим, полным бодрости, и будущее ему теперь представлялось ясным и безоблачным.

Для Кима это была первая боевая станция, которую он смог увидеть. Размеры ее впечатляли даже с дальнего расстояния, прибывающие корабли смотрелись на ее фоне букашками, несмотря на то что маленькими они вовсе не были. Пилот транспортного бота, видимо, специально заходил со стороны звезды, чтобы можно было полнее передать красоту станции, и посмотреть было на что. На фоне холодного, бесконечного космоса она представлялась сверкающим оазисом, островом благополучия, и это впечатление усиливали скользящие вокруг нее корабли, которые как бы подчеркивали бурлящую там жизнь. По мере приближения становились различимы все новые подробности в ее конструкции, и от этого вновь невольно переосмысливались масштабы увиденного. Только перед самым входом в шлюз ощущение объема резко пропало, впереди были видны только провал шлюзовой камеры и подсвеченная посадочная дорожка, а стены, казалось, терялись в бесконечности.

На станции Ким доложил о своем прибытии, получил пропуск и отправился в хозчасть, где ему сразу определили каюту и выдали форму. Условия по сравнению с учебной ротой были шикарными, каюта была на одного, с полным набором удобств, большим гардеробом и терминалом, которому Ким обрадовался больше всего. Немного освоившись в каюте, Ким засел за терминал – надо было изучить станцию и его дальнейшие обязанности, – а в предписанное время прибыл в учебный ангар.

– Господин капитан, рядовой Томов прибыл для прохождения службы.

– Прекрасно.

Капитану на вид было лет семьдесят, и по всем меркам он должен был давно уйти в запас. Над правой бровью у него красовался глубокий шрам, и Ким знал, что некоторые вояки специально не проходили пластическую коррекцию, таким образом показывая, что они побывали во многих серьезных переделках. Среди военных шрамы, полученные в боевых стычках, считались некоторым признаком доблести, и далеко не каждый удостаивался чести сохранить эти знаки.

– Работать будешь с Алексеичем, он введет тебя в курс дела. На будущее запомни сразу: ты подчиняешься только мне. Никто, кроме вышестоящего надо мной начальства, не вправе тобой распоряжаться, но в любом случае я должен об этом знать. Все остальные для тебя – пустое место, и в первую очередь особый отдел. К тебе они начнут приставать сразу, угроз не бойся, в случае чего я им их длинные носы поотрываю. Если начнешь выполнять их поручения вышибу сразу. – И, повернувшись, крикнул: – Сергей Алексеевич! Принимай новобранца.

Алексеичем оказался невысокий человек примерно того же возраста, что и капитан, но солидности в нем было гораздо меньше, походка его была мелкой и шаркающей. Капитан, увидев изумление Кима, ухмыльнулся:

– Что, парень? Ты думаешь, везде только бравые солдаты? Бравые, они на передовой нужны, а здесь и такие сойдут. Главное – знаний у него вагон, а бегать ему не требуется. – И когда Алексеич подошел, продолжил: – В твоих обязанностях – подготовка симуляторов и тренажеров для летного состава, помощь инструкторам, и иногда, так как ты у нас самый молодой, будешь помогать в обслуживании учебных спарок. Понятно? Забирай его, Алексеич, через неделю он должен выйти на самостоятельную вахту. Выполнять.

Капитан размашистым шагом направился к выходу.

Алексеич посмотрел на Кима:

– С учебки? Техник?

– Учебная часть подготовки технического персонала по ремонту и обслуживанию авиационной техники.

– Ты по уставу тут не очень, оставь для других, а здесь надо попроще, мы почти гражданские, нам устав не по возрасту. Вон там терминал, будешь изучать устройство симулятора.

– Так чего его изучать, знакомая конструкция.

Алексеич прищурился:

– Ну если ты все знаешь, то вон четвертый барахлит, переодевайся – и вперед. Я у седьмого. Что будет непонятно – обращайся. – И он засеменил в глубь ангара.

С симулятором Ким разобрался быстро, прогнал пару тестов и нашел неисправный блок. После замены залез внутрь, загрузил программу симуляции штурмовика. Потом выполнил упражнение взлета по тревоге и экстренную посадку с разворота, проверил режимы гравитационной имитации, отключил и отправился к наставнику.

Алексеич вылез из-под приподнятой панели:

– Ну что, проблемы?

– Да нет, все в порядке, порт в блоке ориентации барахлил. Заменил – и тесты пошли.

Алексеич удивленно уставился на Кима:

– Это ты где так напрактиковался? Насколько мне известно, в учебке этому не учат. Ладно, здесь вторая обмотка на гравитаторе полетела, ты замени пока, а я пойду посмотрю на твою работу.

Обмотку Ким заменил быстро, благо она крепилась только фиксаторами. Потом загрузил программу сопряжения и стал формировать таблицу поправочных коэффициентов. Когда наставник вернулся, он уже почти закончил подгонку. Алексеич стоял радом и смотрел на его работу, а когда последний тест показал приемлемые параметры, снова уставился на Кима:

– Да ты, парень, молоток. Кто учил?

– У меня отец конструктор на фирме по моделированию, так иногда ходил к нему, смотрел, ну а потом просто интересно было разбираться.

– На сегодня все. Знакомься со станцией, походи везде, чтобы все дыры знал, куда нельзя, тебя все равно не пустят. После склянок давай в наш бар – он на шестой палубе, и подгребай ко мне, с остальными познакомлю.

– А склянки, это что?

– А еще на флоте служишь! У нас здесь старинная флотская традиция – вахты звуком колокола отмечать. Тут много традиций, потом про все узнаешь.

И Ким ушел в приподнятом настроении. Работу он знал, будущее было ясно, и пока все складывалось удачно.

Капитан заглянул в ангар ближе к концу вахты:

– Ну что новобранец? Выйдет из него толк?

– Так уже вышел. Два симулятора влет поднял. Настройку генератора как по учебнику прошел. Здесь его учить нечему. Завтра еще его погоняем – и можно в работу по полной.

– Хоть одна приятная новость на сегодня. Ты знаешь, его не по нашей линии сюда направили, мои запросы так и лежат без движения, я, грешным делом, подумал, что кто-то от дурака избавился.

– Если кто избавился, то сам дурак и есть. Представь себе, он таблицу поправок с одного раза прошел. Пока вгонишь генератор в режим, семь потов сойдет, а он – играючи, не задумываясь. Может, у него какие проблемы с психикой? Не могли покупатели с боевых частей мимо него пройти.

– Ему еще полгода до совершеннолетия. Хотя с учебки не должны были выпустить. Черт его знает! Ладно. Поживем – увидим.