Общество сознания Ч - Александр Сегень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Недавно, - заговорил он веселым тоном, - мне рассказали одну весьма забавную историю соблазнения.
- Ну-ка, ну-ка! - оживленно крякнул водитель.
- Женатого мужчины замужней женщиной? - спросила «гидра».
- Отнюдь. Незамужней женщины неженатым мужчиной. Дело было так. Они познакомились на свадьбе. Его друг женился на ее подруге. Молодожены во что бы то ни стало мечтали обженить его и ее. Его, допустим, звали Ваня, а ее Маня.
- Из анекдота? - спросила Элла.
- Допустим. Маня Ване сразу приглянулась, а вот Ваня Мане - нисколечко. Подруга слишком сильно нахваливала его ей перед знакомством: мол, и умница, и красавец, и образованный, и языки знает, и элегантный, и танцует хорошо, и все такое прочее. А когда Маня Ваню увидела, он показался ей не таким уж красивым, молол всякую чушь, и она решила о нем: развязный и избалованный нахал.
- Типа главного редактора газеты «Бестия», - засмеялась Элла, будто догадавшись или даже зная, что Белокуров рассказывает собственную историю соблазнения им Тамары.
- Ну да, типа него. Кстати, мой сотрудник Схеман придумал сегодня для меня другой титул - главный бестиарий.
- Схеман! Ну и фамильичка! А «главный бестиарий» - хорошо. Ну-ну, и что там дальше про Ваню и Маню?
- Дальше интересно. Хватило бы на отличнейшую повесть. Ваня стал за Маней ухлестывать, а она от него воротит нос, да и все. Год целый проходит
- сближение минимальное. Он ей к праздникам и на день рождения драгоценные подарки дарит, водит ее в Большой театр и всякие иные театры, даже к Пете Раскину.
- Это что еще за Раскин?
- Ну, театр Виктюка так называют - театр Пети Раскина.
- Наконец я поняла! - усмехнулась «гидра».
- А я нет, - сказал водитель. - Педераскина, что ли?
- Оно самое, - кивнул Белокуров и продолжил свой рассказ, жалея, что начал. Нелепо было описывать историю его соблазнения Тамары, направляясь в логово измены. Но, раз начал, следовало заканчивать. - Из театров он неизменно провожал ее домой, и она приглашала к себе, а ее родители угощали Ваню чаем с вареньем, недоумевая, почему Маня не хочет замуж за такого хорошего человека. К тому же у него квартира, а они вчетвером в двухкомнатной ютятся: в одной комнате Маня, а в другой - ее папа, мама и брат-первоклассник. Брату бы комнату освободить очень желанно. А ситуация застряла на грани между миром и войной, между свадьбой и женитьбой. И вот наступает роковой день - четвертое октября девяносто третьего года.
- Это когда по «Белому дому» палили? - спросил водитель.
- В точности в тот день, - кивнул главный бестиарий. - Ваня по «Белому дому» не палил. Не был он замечен и среди защитников конституции и Верховного Совета. Он весь день вертелся там вокруг да около, а однажды его даже ранило - пуля попала в угол дома, и осколок стены повредил Ване щеку. И именно в тот миг его, подлеца, осенило, как добиться любви Мани. Вернувшись вечером домой, он надел камуфляжку, вышел в полночь из дому, взял такси, доехал почти до самого «Белого дома», чтобы посмотреть, в каком он состоянии в полночь, а оттуда отправился к Мане в Фили. Приехал уже около часу ночи, в подъезде еще раз расковырял раненую щеку, чтобы кровушка потекла, и в таком виде позвонил в дверь. На его счастье, Маня открыла сама. Увидев его, побледнела. «Спрячешь?» - спросил он сурово. «Что?» - спросила она. «Меня», - сказал он. Тут она ему: «Бо-о… хм… Ва-а-анечка!» Догадалась, откуда он. Вернее, откуда он якобы. Тихо провела в свою комнату, стала ухаживать за кровавой раной, принесла бутылку коньяку, и та-акая у них ночь любви состоялась… В общем, Ваня говорит, что ночь любви была необыкновенно бурная. Утром он ее уже тащил в загс. И, что самое забавное, в ту же ночь Маня почувствовала в себе, как пишут в романах, новую жизнь. И родила ребеночка ровно девять месяцев спустя, четвертого июля следующего года.
- Молодец мужик! - восхитился водитель. - Это ж надо, как смекнул охмурить. Ну а потом-то Маня узнала о его хитрости?
- Узнала, - вздохнул Белокуров. - Он же сам ей по глупости и рассказал. И хотя брак у них к тому времени уже был крепок, и малышок народился, а все же героический облик Вани после этого несколько поблек.
- А я б на месте Мани еще больше Бо… то есть Ваню полюбила, - сказала мадам Аркансьель лукаво. - За его хищное коварство при достижении желанной женщины.
- И не дурак, - похвалил водитель. - Сообразительный. А главное - не подставлял свою башку в «Белом доме».
- Все, приехали, - оповестила «гидра». - Вот он, обещанный деликатесный рай. Заплатите шестерную цену, товарищ главный бестиарий, за то, что вас так живо слушали. Ваши студенты были менее внимательны.
- Охотно, - сказал Белокуров, отстегивая водителю шестьдесят тысяч вместо пятидесяти. - Спасибо за внимание.
- И вам спасибо, - подмигнул водитель. - Совет да любовь!
- Мы хорошо смотримся вместе? - спросила его Элла.
- Отлично смотритесь! Так держать!
Из автомобиля они отправились отлично смотреться в магазинчик деликатесов. Там Белокуров покупал все, что под руку попадалось: икру, семгу, маринованные щупальца осьминогов, готовый салат из креветок и раков под майонезом, сыр рокфор, свежую клубнику в коробочке, ананас, киви, свежие грибы, ветчину, сырокопченую колбасу…
- Кончики слонового хобота есть? - спросил он.
- Вроде нет, - недоуменно оглядевшись по сторонам, сказала продавщица.
- А бывают?
- Пока не завозили.
- Если завезут, позвоните мне по этому телефону. - он протянул свою визитную карточку. - Дайте еще бутылку «Смирновской можжевеловой», шампанское, сок из гриб-фрукта.
- Из грейпфрута?
- Да, из гриб-фрукта. Правильнее - гриб-фрукт. А то тут одна меня стала учить, что надо не бубль-гум, а бабл-гам.
- Все, уходим, и так почти весь магазин скупили, - потащила Белокурова «гидра».
- Подожди, мы достаточно для Василия купили постной еды?
- Достаточно, достаточно, облопается твой Василий грибами с клубникой.
- Сколько с меня?
Расплатившись, вышли из магазина. На улице Белокуров спросил:
- Так что, он не уехал?
- Кто?
- Василий.
- Человеколюбивый Василий над людьми не творил насилий, но люди об этом не знали и насилье над ним совершали, - вместо ответа опоэтизировала ситуацию «гидра».
- Это Олега Григорьева стихи? - спросил «бестиарий».
- Это мои стихи! Хотя, конечно, подражание Григорьеву, признаю-сдаюсь. Ах, какая весна! Как я люблю запах весны!
- Потому что вы с ней пахнете одинаково, - сказал Белокуров.
Они вошли в подъезд ее дома, стали подниматься по лестнице, как вчера. Она придержала его, встала на ступеньку выше, обвила руками его шею, сказала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});