История Мальтийского Ордена - А. Андреев

Большая группа рыцарей Ордена, собравшись на то историческое заседание Великого Приорства Российского и будучи недовольны действиями и поведением Великого Магистра фон Гомпеша, провозгласила Императора Великим Магистром Ордена. Почти все европейские правители это решение приняли и одобрили, никто из них не протестовал, папа публично не высказался. Ситуация была такова, что было необходимо как можно скорее решать проблему по сути выживания Ордена, его дальнейшего существования. Павел I решил ее так, как ему подсказывала его христианская совесть. Мы ни в коей мере не хотим оправдать Императора Павла I, да, он был честолюбив, но и не хотим считать его узурпатором. Он был в то время единственным, кто протянул руку помощи погибающему католическому Ордену. Что поделать, если рука эта принадлежала не католику, а православному.

Приведем ниже мнение старейшего историка Мальтийского ордена графа Мишеля де Пьерредона из его книги "Политическая история Суверенного Ордена святого Иоанна Иерусалимского":

"Мы должны от всего сердца воздать дань той роли, какую сыграл Император в то время, когда он держал под контролем бульшую часть Ордена, не открыв кредита для его памяти, которая имеет точное определение. И хотя его избрание произошло не по всем правилам, статутам и законам Ордена, оно было безоговорочно признано. С позиций самого Ордена следует сказать по правде, что, после падения Мальты, Орден нашел пристанище в Санкт-Петербурге с уцелевшими членами Ордена и, вне всякого сомнения, благодаря этому Орден избежал полного уничтожения. И за это Орден обязан ему благодарностью" [125].

После посещения папы Пия VII 24 января 1801 г. российский посол Лизакевич сообщил нижеследующее:

"Папа заявил, что он высоко ценит активность царя как по отношению к его подданным — католикам, так и в интересах Мальтийского Ордена. К тому же именно в этом отношении он был весьма доволен видеть Императора Павла в качестве гроссмейстера этого Ордена в особенности же потому, что уже давно он не признает в качестве гроссмейстера Фердинанда де Гомпеша; однако он считает необходимым в этой связи быть информированным более полно относительно намерений царя по данному вопросу. Вследствие этого он хотел бы, чтобы Император отправил к нему полномочного представителя, лучше всего русского, во всяком случае не итальянца, с тем, чтобы не вызвать подозрений со стороны Рима или Мадрида, которые уже и теперь ревниво наблюдают за всеми фактами и движениями в эту сторону" [126].

Активность Императора в этом вопросе затрагивала папу также персонально, ибо, если бы Павлу I удалось восстановить Орден святого Иоанна Иерусалимского на принадлежащем ему острове Мальта, то и сам папа был бы готов учредить свою резиденцию на Мальте под могучим покровительством Российского Императора [127].

*

Да, Павел I был 72-м Великим Магистром Суверенного Ордена святого Иоанна Иерусалимского "de facto", но то, что он сделал для Мальтийского ордена, для его дальнейшего процветания в мире, не способен был сделать в то время никто.

Так выглядят цели и задачи российской политики в Средиземноморье в изложении А.М. Станиславской:

"Мальта входила в тот круг объектов экспансии великих держав на Средиземноморье, который включал еще и Неаполитанское королевство, Албанию, Грецию, Ионические острова. Тому, кто хотел укрепиться на Средиземном море, Мальта была необходима.

Главными претендентами на обладание ею явились Франция и Англия. В русской политике Мальта была тесно связана с Ионическими островами. Установление протектората России над Ионическими островами привлекло внимание Павла к Мальте — в руках какой-либо другой державы она могла стать угрозой для русских интересов на островах.

Интерес Павла к Мальте объяснялся, однако, не только желанием сделать ее опорным пунктом русской экспансии на Средиземном море. В Мальтийской политике Павла была еще одна весьма характерная сторона: царь мечтал возродить мальтийский орден рыцарей святого Иоанна Иерусалимского для борьбы против революции и революционных идей.

"Решение сделаться мальтийским Гроссмейстером скрывало в себе честолюбивую, но высокую цель, которая могла бы оказаться весьма плодотворной, если бы она могла быть достигнута. Цель эта была — доставить русскому флоту надежную стоянку в Средиземном море и, кроме того, приобрести для России нравственную поддержку всего европейского дворянства, сильно заинтересованного сохранением целости Мальтийского ордена" — писал об этом проницательный и осведомленный граф А.И. Рибопьер.

В июне 1798 г. Франция захватила Мальту. Гроссмейстер Ордена Гомпеш 12 июня 1798 г. подписал акт капитуляции. Павел использовал свое влияние для того, чтобы противопоставить Франции высшие чины иоаннитов. Русский филиал Ордена в особых манифестах 15 августа 1798 г. и декларации 16 августа 1798 г. объявил о признании протектората Павла, об аннулировании Конвенции, заключенной Гомпешем с Бонапартом, и об отрешении от сана Гомпеша и других сановников ордена, заключивших акт капитуляции. Вслед за тем Россия объявила о своем протекторате над Орденом.

Захват французами Мальты, Ионических островов и ряда пунктов на Ионическом побережье резко изменил отношение России к Франции. Была достигнута договоренность о совместных действиях русского и турецкого флотов против Франции. 24 августа русская эскадра под командованием Ф.Ф. Ушакова [128] в составе 6 линейных кораблей и 6 фрегатов прошла Босфор. Осенью 1798 г. французские войска были выбиты с островов Цериго, Занте, Кефалонии, Святой Мавры; жители их вместе с русскими сражались против французов. 18–20 февраля 1799 г. остров Корфу был взят в результате ожесточенного штурма.

Не говоря уже о том, что фактически Мальта оставалась в руках Франции, и предстояло еще освободить ее от французов, соглашений Павла с орденом было далеко недостаточно для того, чтобы осуществить основную цель Павла закрепление в той или иной форме русского влияния на Мальте" [129].

Действительно, удар Бонапарта против Мальты немедленно вызвал противодействие: в Средиземном море появился русский и турецкий флот. Русским флотом командовал Ушаков. Россия и Турция объединились против революционной армии, присоединившись к знаменитой коалиции, состоявшей из Англии, Франции и Неаполитанского королевства обеих Сицилий.

Ушаков совместно с Турцией нанес поражение Бонапарту: он овладел Ионическими островами (прежде принадлежавшими Венеции), где была объявлена республика под турецким (на самом деле — русским) протекторатом; таким образом, русское влияние распространилось на Адриатику и Средиземное море. В следующем, 1799 г. Черногория обращается за помощью о протекторате к России; Россия приобретает, таким образом, плацдарм для своей Балканской политики. После взятия Ушаковым Ионических островов на повестку дня была поставлена Мальта, которую Император-Гроссмейстер Ордена имел намерение возвратить в собственность Ордена св. Иоанна.

Таким образом, очевидно, мальтийский вопрос стоял не изолированно, но находился в тесной связи со всей внешней политикой Павла, сосредоточенной вокруг Турции, Ближнего Востока и Средиземноморья.

"В 1798 г. между Россией и Англией было, казалось, достигнуто полное соглашение в мальтийском вопросе. В октябре 1798 г. статс-секретарь по иностранным делам В. Гренвиль заявил, что у Англии нет планов захвата Мальты. "Король отрекается за себя, — писал Гренвиль английскому посланнику в Петербурге Ч. Уитворту повторно в начале 1799 г., - от всякой мысли или желания удержать за собой остров Мальту как британское владение". Гренвиль дал понять, что в компенсацию Англия хотела бы получить Минорку, на что Павел и дал согласие.

18 декабря 1798 г. был заключен русско-английский союз. Союзный договор между Англией и Турцией был заключен одновременно с русско-турецким договором 25 декабря 1798 г.

Англия, Россия и Неаполь заключили еще одно соглашение о Мальте. 20 декабря 1798 г. — через день после подписания русско-неаполитанского договора — три державы договорились о порядке введения их гарнизонов на остров. Было условлено, что русский гарнизон займет главный город и порт Лавалетту и что верховная власть будет принадлежать военному совету, во главе которого будет стоять представитель русского командования. Соглашение это не было подписано и имело, видимо, характер вербальной конвенции. Однако в 1799 г. Англия и Россия считали ее официальным и обязательным для себя документом. Павел I был абсолютно убежден, что Англия согласилась на его планы относительно Мальты"[130].