Газета Завтра 869 (28 2010) - Газета Завтра Газета

      "ЗАВТРА". Что вы скажете об Элизабет Шварцкопф?

     Е.О. Шварцкопф пела в Ла Скала Рахманинова, и я плакала. Потом мы встретились, и она спросила меня: "Почему ты плакала?" Я ответила: "Я русская. Но я никогда не думала, что Рахманинова так можно петь". Позднее я выступала в Зальцбурге и пела Шумана. Шварцкопф пришла ко мне за кулисы, хвалила. Я спела специально для нее арию из оперетты "Продавец птиц", и она была тронута. Такая вот была история.

      Михаил Жирмунский: "Её первое выступление в "Метрополитен-опера" по длительности овации было названо "самым грандиозным дебютом за всю историю театра".

      "ЗАВТРА". Ваш любимый композитор?

     Е.О. Сейчас уже очень трудно сказать. В молодости был однозначно — Рахманинов. После прожитой жизни понимаешь, что всех любимых композиторов и не назовешь. Это и Малер, и Брамс, и Чайковский, и Мусоргский… много композиторов писали великую, красивую музыку.

      "ЗАВТРА". Доницетти и Беллини — ваше предпочтение.

     Е.О. Ни Доницетти, ни Беллини. Они писали для сопрано. Я, как меццо-сопрано, в объятиях этих композиторов (смеется) не была.

      "ЗАВТРА". Ваши самые памятные гастроли?

     Е.О. Наверное, все-таки в Метрополитен-опера, 1976 год. Я пела тогда "Аиду" и получила двадцать минут оваций после сцены Судилища.

      "ЗАВТРА". Вы удостоены высших наград и СССР, и новой России. Менялось ли у вас после "перестройки" отношение к советским наградам?

     Е.О. Получать награды всегда приятно. И все награды: от ордена Ленина до ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени, — мне одинаково дороги.

      "ЗАВТРА". Менялось ли ваше отношение к истории? Переосмысливали ли вы для себя советское время?

     Е.О. Не очень. Вы знаете, я до сих пор страшно занята: даю мастер-классы, провожу конкурсы, у меня просто нет времени для столь глобальных исторических осмыслений. Единственное, что могу сказать, — в советское время было очень много хорошего.

      "ЗАВТРА". Ваша карьера состоялась в советское время. Вы выступали на престижных мировых сценах. Вы давали концерты в городах русской провинции. Вашим именем названа звезда. Кем вы себя ощущаете: советским человеком? Русским? Человеком мира?

     Е.О. Русской. Я всегда была русской. И раньше, когда только начала выезжать за границу, то в графе "из какой страны выезжаете", всегда писала "из России". Я очень гордилась этим.

      "ЗАВТРА". Вы не любите называть себя примадонной. Мне рассказывали, что вы принадлежали к числу немногих, кто помогал сотрудникам Большого театра: добивались для них квартир, привозили дефицитные дорогие лекарства. При этом вы знали примадонн, кто и вне сцены вели себя как примадонны. Не мешала ли вам ваша доброта?

     Е.О. Как может мешать доброта? Когда я делала добро кому-либо, то испытывала лишь счастье.

Беседовала Марина Алексинская

1

Владимир Винников АПОСТРОФ

Роберто Савьяно. Гоморра. — М.: Geleos Publishing House, 2010, 352 с., 3000 экз.

     К разного рода "бестселлерам", "лидерам продаж" и прочим "сенсациям книжного рынка" давно (наверное, даже всегда) относился с недоверием и скепсисом.

     И вовсе не потому, что настоящая литература "в принципе" не может хорошо продаваться. Нет, очень даже может: полузабытые ныне книжные "комиссионки" и очереди за подписными изданиями 80-х годов прошлого века тому свидетельство.

     Но само искусство чтения, когда "с головой" уходишь в описанный автором мир, становится ныне таким же раритетом, как, например, умение плести корзины и лапти или управлять воспетой писателями прошлого "русской тройкой".

     Место книги в современном мире изменилось куда сильнее, чем изменился сам этот мир. Слово, написанное снова, уступает место слову звучащему: радио, кино и особенно телевидению. Книгу, по которой не снят фильм (или сериал), или не поставлена радиопьеса, можно считать состоявшимся фактом культуры гораздо менее, чем наполовину. Видимо, "электронные книги", сегодня занимающие не более 5% рынка, обретут истинную популярность только после того, как будут озвучены и (в перспективе) анимированы...

     Всё это я к тому, что из любого правила есть исключения, это правило подтверждающие (от обратного). "Гоморра" итальянского журналиста Роберто Савьяно, повествующая о буднях неаполитанской каморры (или, вернее, Системы, как называют её сами каморристы) начала XXI столетия, — как раз из этого исключительного ряда.

     Те реалии, которые описывает автор, сам он признает ярчайшим проявлением "либеризма" — применения идей либерализма в экономике. "Теневой экономике", как принято выражаться у нас в России. Неаполь и его окрестности в книге Савьяно предстают настоящим царством "свободного рынка", где массовая нищета соседствует с показной роскошью главарей мафиозных кланов, а мальчишки излагают своё кредо самыми простыми словами: "Все, кого я знаю, умерли или сидят в тюрьме. Я хочу стать боссом. Хочу, чтобы у меня были супермаркеты, склады, фабрики. Хочу, чтобы у меня были женщины. Хочу три машины, хочу видеть всеобщее уважение, когда я вхожу в магазин, хочу владеть складами по всему миру. А потом я хочу умереть. Как умирают настоящие боссы, которые всем командуют. Хочу умереть от руки убийцы".

     У некоторых из этих мальчишек (и девчонок) мечты сбываются. Они берут как образец стиль жизни и поведения, воспетый фильмами "Крестный отец", "Лицо со шрамом", "Криминальное чтиво" и "Убить Билла". Их женщины-телохранители носят жёлтые комбинезоны и короткие прически a la Ума Турман, а их боссы строят виллы, копирующие ту, в которой жил знаменитый герой Аль Пачино. Машина работает...

     Есть в книге и "русские" следы. Один из каморристов низшего звена испытывает настоящее восхищение от "работы" АК-47 и хочет увидеть его создателя, чтобы выразить синьору Калашникову своё восхищение — у него есть русские друзья, которые обещали организовать такую встречу. Другой, уже из боссов, построил себе деревянный дворец в "русском стиле": "Поговаривают, однажды он съездил по делам в Россию, где гостил у кого-то на даче и был сражен. Поэтому никто и ничто не могло помешать Дженнаро Марино построить в центре Секондильяно "дачу", символ его успешного бизнеса и одновременно обещание для верных каморристов..."

     Дворец этот, правда, дотла сожгли в ходе "файды", межклановых разборок каморры, но это уже мелочи.

     "Главное — чтобы пушечное мясо гнило себе на окраинах, в лабиринтах из цемента и отбросов, на нелегальных фабриках и в хранилищах кокаина".

     Они гниют, чтобы роскошная Анжелина Джоли получала своего Оскара в роскошном белом костюме на голое тело, — костюме, который был сшит, без всяких примерок, одним из наёмных рабов каморры, истинным мастером своего дела, после просмотра торжественной церемонии бросившим своё ремесло и пошедшим работать водителем-дальнобойщиком. Чтобы машина глобального капитализма крутилась и дальше. Машина смерти, выраженной в долларах...

1

Анастасия Белокурова СКРЫВАЕМЫЙ ГРЕХ

"Иоанна — женщина на папском престоле" (Германия, Англия, Италия, Испания, 2009, режиссёр — Зонке Вортманн, в ролях — Анатоль Таубман, Эдвард Петербридж, Йен Глен, Дэвид Уэнэм, Иоханна Вокалек, Джон Гудман).

     Жила-была… именно так, в сказочном духе и следует начать рассказ о девочке Иоанне, которая родилась в 822 году в семье английского миссионера и язычницы. Согласно историкам, дело было в немецком городке Ингельхайм, что близ Майнца. В фильме режиссёра Зонке Вортманна эти события разворачиваются в глухом селе, где маленькой Иоанне приходится несладко. Мудрая не по годам девочка впитывает в себя языческие сказки матери, но тянется к христианству всей душой. Знает наизусть псалмы и больше всего на свете хочет научиться грамоте. Фанатичный отец зациклен на гендерном вопросе и предпочитает привозить учителей исключительно к двум братьям Иоанны — нерадивым и не стремящимся к знаниям. Но однажды в село приезжает учитель Эскалапиус и сразу замечает невиданный для средневековья характер девочки. Он учит её греческой философии, а после устраивает ей вызов в школу в Дорштат. Преодолев сопротивление отца, Иоанна прибывает в учебное заведение и поражает присутствующих своим умом.