Гладиатор - Сергей Парамонов

– Уважаемые коллеги, в целом операция проведена успешно. Сказалась скоординированность действий всех подразделений, поэтому мы и добились таких результатов. Действительно, убито восемьдесят два боевика, взято в плен семь. Что касается Масхадова, Басаева, Хаттаба, по имеющейся информации, им удалось покинуть населенный пункт по секретному бункеру, о котором мы узнали после проведения операции. Увы, но им снова удалось выйти сухими из воды. Но хочу довести до всех присутствующих информацию, что среди погибших есть немало так называемых эмиров, числящихся в федеральном и международном розыске.

– Андрей Николаевич, а что все-таки с тотализатором? Он состоялся? Каков результат по ставкам? – вкрадчивым голосом спросил генерал.

– К сожалению, говорить о сумме, размещенной в тотализаторе, не могу, так как, похоже, деньги ушли тем же маршрутом, через секретный тоннель. Участниками поединка были араб Черная Смерть, как его называют, числящийся в розыске по линии Интерпола, и неустановленный боевик по кличке Зверь. Он и одержал победу. Был обезврежен спецподразделениями во время ножевых ударов уже в мертвое тело Черной Смерти. С ним сейчас работают сотрудники ГРУ. Это все, что мне известно о тотализаторе.

– Есть вопросы у присутствующих к Андрею Николаевичу? – спросил генерал, утопающий в мягком кресле. – Хорошо, тогда все могут быть свободны, совещание закончено.

Глава 22

И снова плен

Где-то в подвалах ГРУ

В полутемном сыром подвале за столом, прикрученным к полу, на таком же прикрученном к полу стуле сидел майор. Он перечитывал листки бумаги, находящиеся в тонкой папке. На ней большими типографскими буквами было выбито «ДЕЛО». Почесав затылок, майор вздохнул и устремил тяжелый взгляд на молодого бородатого боевика, пристегнутого к батарее, одетого в натовский камок с запекшейся на нем кровью.

– Игнатенко, я сколько раз тебе говорил: бить сильно, но аккуратно, – обратился он к стоящему возле стены прапорщику словами из известного фильма. – Нам нужно выбить из него всю информацию, а не убить его, а потом разгадывать ребусы о том, что он нам мог бы рассказать. Второй день отрабатываем этого Зверя, а информации никакой. Может, он и правда ничего не помнит? Как ты думаешь, Игнатенко?

– Да вы на рожу его посмотрите, товарищ майор – боевик сто процентов! Я их на своем веку столько повидал, что мама не горюй. Бородища одна чего стоит, камок дорогущий, даже наши генералы в таких не ходят. Это он здесь спектакли разыгрывает, что ничего не помнит, – ответил прапорщик Игнатенко.

– Ладно, обдай-ка его еще раз водой, – сказал, потирая глаза, майор.

– Так зараз, товарищ майор, это можно, – опрокидывая ведро с холодной водой на человека, пристегнутого к батарее, проговорил прапорщик Игнатенко.

Человек, медленно постанывая, пришел в себя.

– Ну вот, а ты боялась, даже юбка не помялась, – скаля зубы, сказал прапорщик.

Майор направил свет настольной лампы в лицо пленного:

– Ну что, как там тебя называют, Зверь, что ли? Вспомнил ответы на мои вопросы или продолжим? У прапорщика вон уже ноги болят тебя дубасить, а ты все молчишь… – Майор вздохнул. – Ладно, Игнатенко, пойдем отсюда, устал я что-то, продолжим завтра.

Майор взял со стола тонкую папку, погасил лампу, стоявшую на столе, и вышел из комнаты.

Наутро майор опросил прибывших к нему спецназовцев по поводу задержания Зверя. В ходе опроса выяснилось, что человека с бородой сняли с трупа человека с наколкой в виде костлявой старухи с косой в руках. При этом на теле убитого эксперты насчитали тридцать пять колото-резаных ран.

– Вот такая история, товарищ майор, – пояснил розовощекий лейтенант из спецназа.

– Понятно, товарищи спецназовцы. Если вы нам понадобитесь, мы вас повторно вызовем, а сейчас вы можете быть свободны.

Ближе к обеду в подвальном помещении появился моложавый подполковник ГРУ Сидорченко. Через пять минут он сидел в кабинете с майором, допрашивавшим Зверя.

– Итак, товарищ майор, что на сегодняшний день нам удалось установить? – поинтересовался подполковник.

– Мною был произведен допрос ряда задержанных боевиков. Все они утверждают, что одного из участников поединка выставлял на бой Хаттаб. Это некий араб по прозвищу Черная Смерть. Пробили по базе, числится в розыске по линии Интерпола. Второго бойца на бой выставлял Масхадов. Его прозвище – Зверь; кто он и откуда появился, никто из задержанных не знает. Опрошенные спецназовцы пояснили, что застали Зверя сидящим на трупе Черной Смерти с ножом в руках. Дважды проводил допрос, а воз и ныне там. Говорит, что не знает ни своего имени, ни фамилии. Утверждает, что скорее всего ранее попал в плен, но толком ничего пояснить не может. Пробовали все разрешенные методы, – улыбнулся майор, – не помогло. Считаю необходимым сегодня привлечь для допроса медиков, пусть введут ему сыворотку правды. Если разговорится, то он наш, выжмем всю информацию; если же нет, считаю необходимым отдать его ФСБ. Они уже дважды интересовались его персоной. Состав убийства налицо, припаяют ему еще терроризм, и поедет он лет на двадцать на лесосеку.

– Понятно, майор. Действуйте, постарайтесь его расколоть. То, что на бой его выставлял сам Масхадов, говорит о многом. Об изменениях держать меня в курсе, – проговорил моложавый подполковник и вышел из комнаты.

В полутемную комнату вошел майор и, подойдя к столу, включил настольную лампу. В кабинет проследовал прапорщик Игнатенко и человек в белом халате, с кожаным раздутым портфелем в руке. Человек с бородой молча сидел и наблюдал за вошедшей процессией.

– Здравствуй, Зверь! Познакомься, это доктор Айболит. Сейчас он сделает тебе укольчик, и ты все вспомнишь. Так что готовься, – усмехнулся майор.

Тем временем человек в белом халате достал из портфеля белое армейское полотенце, разложил его на столе и вытащил на него разные колбочки, инструменты, шприцы. Немного поколдовав с колбочками, доктор отчитался:

– Все готово, можем приступать.

Прапорщик Игнатенко привычным движением офицерского берца прижал руку пленного к полу, а человек в белом халате сделал Зверю внутривенный укол.

Перед глазами Зверя все поплыло, и он перестал себя контролировать.

– Задавайте вопросы, товарищ майор; доза слишком большая, он может отключиться, – сказал человек в белом халате.

– Как тебя зовут? Как твоя фамилия? – спросил у пленного майор.

– Не знаю, – ответил тот.

– Где ты живешь? – прозвучал следующий вопрос майора.

– В этой комнате, – ответил Зверь.

– Масхадова ты знаешь? Где он может сейчас быть? – снова спросил майор.

– Я не знаю, – ответил пленный.

– Ты что-нибудь вообще помнишь?

Пленный лежал возле батареи, его глаза закатились, на губах пузырилась пена.

– Гассерт, Ирина Гассерт, малыш, – произнес Зверь.

– Что ты сказал? Повтори! – сказал майор и стал записывать в протоколе допроса непонятные, нечленораздельные слова.

– Гассерт, Ирина… кх… кх… – Изо рта пленного побежала пена.

– Наверно, прижмурился? – нагибаясь над пленным, предположил Игнатенко.

– Михалыч, – обратился майор к доктору, – а ну глянь, может, и правда околел.

Доктор наклонился над Зверем, пощупал пульс, открыл веки. Затем он медленно наклонил к себе голову и стал ее осматривать. Сзади на затылке, как, впрочем, и на виске, пленного он обнаружил рубцы затянувшихся не так давно шрамов.

– Все понятно, сыворотка правды здесь бессильна. У этого человека не так давно была черепно-мозговая травма. Судя по размерам шрамов, серьезная. Возможно, была потеря памяти, но утверждать не берусь. Необходим реабилитирующий курс с терапией, а может быть, и хирургическое вмешательство для восстановления памяти. Хотя, возможно, со временем память к нему вернется, – сказал доктор.

– Да какая, к черту, терапия – в расход его, и дело с концом, чеченская рожа! – брызжа слюной, выдал прапорщик Игнатенко.

– Да подожди ты, прапор! – воскликнул майор. – Я не понял, Михалыч, мы что, не сможем больше ничего вытянуть?

– Похоже на то, – ответил доктор.

– Ну, тогда баба с возу – кобыле легче. Скинем его фээсбэшникам, пусть проводят с ним свою терапию, а то он меня вымотал. Собирайтесь, пойдемте.

Комиссия из трех человек удалилась из комнаты, оставив на полу человека, прикованного к батарее.

Глава 23

И снова допрос

Через пару дней пленного перекинули в ФСБ. Несколько дней свое мастерство отрабатывали на нем люди в масках, а по ночам закидывали его в мокрый сырой подвал. Наутро третьего дня Зверя завели в кабинет, в котором за столом сидел молодой розовощекий лейтенант.

– Добрый день, присаживайтесь. Меня зовут Герасимов Олег Иванович, – лейтенант указал Зверю на стул. – Я ознакомился с вашим делом. Все предельно просто: пока вы обвиняетесь по двум статьям Уголовного кодекса Российской Федерации: по статье 105 УК РФ – убийство, и статье 205 УК РФ – терроризм. Но в то же время ничего не понятно. Ваша личность не идентифицирована. Кто вы, откуда, как ваша фамилия? На эти вопросы нет ни одного ответа. Вас называют Зверь – вот то, что нам известно о вас. Кроме того, Ирина Гассерт – кто это? Вы произносили это имя. Вы можете пояснить что-нибудь по этому поводу?