Мой принц - Джоан Вулф

Девушка снова захлопала в ладоши. Потом вдруг спросила:

— Вы сказали, Шани? А кто это?

— Это мой любимый жеребец. Сейчас ему уже семнадцать лет, но он такой же резвый, как и прежде. Мы с ним всегда были добрыми друзьями, и вам он тоже понравится.

Когда Чарити вместе с.принцем и шталмейстером совершала обход конюшен, ей казалось, что это самый чудесный день в ее жизни. Сначала они полюбовались липиззанерами, а затем направились в манеж, представлявший собой просторное строение, напоминающее греческий храм. В манеже имелась открытая арена и галерея для зрителей — именно здесь и сидела Чарити, наблюдая, как принц скакал на своем чистокровном липиззанере. Этот белый жеребец был прекрасен, и прекрасен был принц Август, скакавший на нем по кругу. Глядя на коня и всадника, Чарити думала о том, что никогда еще не была так счастлива, как в эти мгновения.

Возвращение правителя Юры было отмечено весьма примечательным событием. Когда принц вернулся во дворец вместе с лордом Льюисом и Чарити, ему сообщили, что в Пфальц прибыл его дядя герцог Марко. Причем герцог желал как можно быстрее поговорить с ним.

Весть эту принес лорд Стивен Уэйер, личный секретарь принца и один из его ближайших друзей — Стивен сопровождал Августа во время войны, когда тот находился в горах.

Взглянув на своего секретаря, принц тяжко вздохнул:

— Полагаю, что я должен встретиться с ним, не так ли?

Лорд Стивен отрицательно покачал головой:

— Тебе не обязательно принимать его немедленно. Если хочешь, встречу можно отложить.

Принц провел рукой по волосам и проговорил:

— Нет, лучше сейчас. Чтобы поскорее покончить с этим.

— Думаю, ты прав, — кивнул лорд Стивен. Принц усмехнулся:

— Что ж, пригласи его в мой кабинет,

Переодевшись, принц тотчас же покинул свою спальню и вошел в расположенный рядом кабинет — здесь со времени его отца почти ничего не изменилось, и Август в дальнейшем не собирался ничего менять: скромная обстановка кабинета вполне его устраивала.

Ждать Августу пришлось недолго. Минуту спустя дверь отворилась, и в комнату вошел герцог Марко, такой же подтянутый и стройный, как прежде.

— Гаст! — воскликнул Марко. — Как я рад видеть тебя после стольких лет. Ты стал таким высоким! Даже не верится…

Дядя с племянником обнялись. Затем принц, отступив на шаг, с улыбкой проговорил:

— А вы выглядите все так же, дядя Марко. Годы совсем не отразились на вас.

— Посмотри получше, мой мальчик. — Марко рассмеялся. — Мои волосы поседели, и я уже не прежний блондин.

— Волосы — пустяки, — заметил Август. Он указал на золоченую, покрытую бархатом софу: — Садитесь, дядя Марко. Могу я предложить вам выпить?

— Нет-нет, спасибо, Гаст. Мне сейчас не до этого. Думаю, ты понимаешь, почему я здесь.

Принц уселся и, вытянув перед собой ноги, пробормотал:

— Вам не нравится договор с Англией, не так ли?

Марко нахмурился:

— Да, очень даже не нравится. Думаю, этот договор — большая глупость. И еще я недоволен тем, что ты подписал его, не посоветовавшись со мной.

Принц пристально посмотрел на дядю. Тот молчал, и Август, снова улыбнувшись, проговорил:

— Не думал, что мне нужно было советоваться с кем-то. Я считал, что обладаю властью самостоятельно принимать подобные решения.

Герцог Марко едва заметно поморщился и проворчал:

— Конечно, у тебя есть власть. Вопрос в том, обладаешь ли ты здравым смыслом?

Август с невозмутимым видом пожал плечами:

— Полагаю, что я вполне здравомыслящий человек. А вы в этом сомневаетесь?

Тут Марко не выдержал и закричал:

— А ты понимаешь, что рассердил императора этим договором?!

Принц с усмешкой кивнул:

— Полагаю, что понимаю, дядя Марко.

— Ничего ты не понимаешь! — все больше горячился Марко. — Если бы понимал, не подписал бы этот договор. Предоставить Англии доступ в Сеисту — это пощечина Австрии, Гаст!

Принц снова усмехнулся:

— Я не знал, что обязан ублажать Австрию. Что ж, дядя, если вы забыли, то напоминаю: Юра — независимое государство. Следовательно, я, как правитель, имею полное право заключать союзы по собственному выбору.

Лицо Марко исказилось от гнева.

— Имеешь, но только после консультаций! Принц пожал плечами:

— Я проконсультировался со своими советниками, и они сказали, что договор с Англией — хорошая мысль.

— Нет, ты не консультировался со своими советниками, — возразил герцог. — Гинденберг и Рупник против этого договора. Я — также.

Принц в упор посмотрел на дядю:

— Возможно, вы не поняли меня. Я консультировался со своими советниками, а не с помощниками моего отца.

Герцог Марко вздрогнул, словно его ударили.

— И кто же эти советники, Гаст?

— Я обсуждал договор с графом Виктором Розманом, лордом Стивеном Уэйером и лордом Эмилем Саудером.

Герцог в изумлении уставился на племянника:

— Ты шутишь, Гаст. Среди них нет никого, кто был бы старше тебя! Что они знают о тонкостях дипломатии?

Принц поднялся и прошелся по комнате. Затем повернулся к дяде и сказал:

— Это люди, которые во время войны оставались в Юре и сражались за независимость своей страны. В отличие от некоторых они знают, что такое свобода и независимость. Не думаю, что мог бы найти лучших советников.

Марко тоже встал.

— Ты и твои сторонники были десять лет отрезаны от всего мира, Гаст. Разумеется, я не собираюсь умалять ваших заслуг в деле освобождения Юры, но необходимо, чтобы ты расширял свои горизонты, если хочешь возглавлять нашу страну в грядущие годы. Мы не можем жить прошлым. Австрия — не наш враг, Гаст, но станет таковым, если ты передашь контроль над Юрой Англии.

Принц стиснул зубы,

— Я не отдаю Сеисту Англии. Я открываю торговлю с Англией и предоставляю английскому флоту возможность заходить в Сеисту. В этом нет прямой угрозы для Австрии.

— Черт побери, Гаст! — вскричал Марко. — Ты прекрасно знаешь, что есть! Порт представляет гораздо большую ценность для Австрии, чем когда-нибудь будет иметь для Англии. Он очень удобно расположен на торговом пути с Веной.

— Возможно, вы слишком долго жили в Австрии, дядя Марко. Похоже, интересы Австрии ближе вашему сердцу, чем интересы Юры.

— И Австрия, и Юра одинаково важны для меня! Мы заинтересованы в дружбе с такой великой империей, как Австрия. Следует учесть еще и то, что теперь Австрии передали северную часть Италии.

— Юра была независимой свыше восьми столетий, дядя. И имейте в виду: пока я остаюсь здесь правителем, Юра не станет частью Австрийской империи.

Марко еще больше помрачнел.

— Что ж, я тебя понял, Гаст. Ты все изложил очень ясно.