Внешний враг - Владимир Перемолотов

— Чего еще, хозяин?

Ясир переминался с ноги на ногу и в глазах его горел огонь честного служения.

— Прикажи!

Гаврила улыбнулся, как мог дружелюбно и сказал.

— Все, ребята… Свободны!

Джины повернулись. Ясир сунул ятаган в ножны, а Ибрагим взвалил дубину на плечо. Исин и Избор в кустах облегченно вздохнули и тут-то над ними грянул голос.

— Стойте, дурни! Он же вам голову морочит!

Гаврила вздернул голову. Голос звучал отовсюду. Казалось, что эти слова выговаривали кусты трава и воздух, что окружали их.

Но ни кусты, ни трава и ни воздух не сказали ни слова. Гаврила узнал голос. Он и джинам оказался знаком. При первых же звуках они встали навытяжку.

— У них есть талисман — ожерелье. Принесите его мне.

Голос не просил. Он требовал. Джины переглянулись в нерешительности.

— Послушай, старый хозяин… Наш новый хозяин решил отпустить нас. Мы тебе…

— Я ваш хозяин! И новый, и старый, и вовеки веков!

Мгновение назад на лицах джинов была написана нерешительность, но тон Мури привел их в чувство. Гавриле даже показалось, что на их щеках проступила краска стыда за то, что они едва не стали жертвами такой глупой шутки. Ибрагим посмотрел На Масленникова и сказал.

— То-то я все думаю… Если он нас выиграл, то куда тогда стена подевалась?….

Он потащил ятаган, и тот с сухим свистом рассек воздух. Гаврила понял, что его тут больше не любят.

— Где талисман?

Гаврила показал на кучу серебра.

— Все ценное, что у нас есть, все тут.

— Ожерелье! — заревел Ибрагим

— Ищите его! — вновь прозвучал голос Мури. — Он там!

— А что с серебром делать? — спросил Ясир.

— Какое серебро?

— Чаши…

— О Боги! Мне ожерелье нужно, а не чаши… Есть оно?

— Тут еще и ковер.

— Какой ковер?

— Богатый… С шитьем.

— Ковер еще… Боги, что же это такое? Ожерелье есть?

Уже не надеясь на сообразительность помощников Муря обратился к богатырям.

— Господа богатыри, отдайте талисман добром…

— Где ты? — вместо ответа спросил Гаврила — Показался бы. Тогда бы и поговорили… А то не по-людски как-то. Ты нас видишь, а я тебя нет.

— Ничего подобного, — возразил колдун. — Я вас тоже не вижу.

«Ага», подумал Гаврила, а вслух сказал, сжав пальцы в кулак.

— Жаль. Я бы с удовольствием посмотрел на тебя.

— Я тоже…

Гаврила почувствовал, как колдун сидевший неизвестно где точно так же, как и он сжал кулаки.

— Но вы же, мерзавцы, мне ковер испортили.

Гаврила помимо воли посмотрел на кусты, в которых сидели Избор и Исин, и одобрительно покачал головой.

— А мы тут между собой поспорили, убьешься ты или нет…

— И кто выиграл? — с интересом спросил колдун.

— Похоже, что все проиграли, — после недолгого раздумья ответил Масленников. — Ты на что упал?

— На деревья.

— Я так и знал, что камней там не будет…

Что-то в голосе выдало его.

— И это после того, как я спас вас от разбойников!

— Нет, — ответил Гаврила. — Это после того, как ты попытался украсть талисман.

Голос мага стал холоден.

— Спасибо, что напомнил. Эй, Ибрагим! Ясир! Нашли?

Джины разогнули спины.

— Нет его тут!

Колдун задумался, но только на мгновение.

— Обыщите их всех!

Ясир на всякий случай нагнулся пониже разглядывая Масленникова.

— Кого «их»? Он тут только один!

— Один?

Муря соображал быстро.

— Ибрагим, дубина при тебе?

— А как же?

— Стукни ей господина богатыря по голове, и ищите еще двоих. Бей не досмерти, а так, чтобы искать не мешал…

Глава 10

Это было то, о чем Ибрагима дважды просить не следовало. Со скоростью ветра он взмахнул дубиной и обрушил ее на Гаврилу. Земля вздрогнула, принимая удар, а джин, даже не посмотрев на дело рук своих, проворчал.

— Я так не умею — «не до смерти». Так работать только руку сбивать.

— Да за такую работу тебе их с корнем вырвать надо, — крикнул Гаврила. — Промазал, скотоложец…

Ужасное ощущение неизбежности смерти, падающей на тебя сверху, было настолько мгновенным, что он не успел испугаться. Дубина джина — огромная, усеянная шипами, словно бродячий пес блохами, пронеслась сквозь него, не причинив никакого вреда, и грохнулась о землю. Сделав шаг в сторону и выйдя из дубины богатырь крикнул.

— Не попал!

Он бы и язык ему показал, но сдержался. Ибрагим ударил его еще раз, но богатырь вновь оказался невредим. Муря ничего не видел, но почувствовал, что тут что-то происходит и заорал что-то предостерегающее. Под его вопли к Ибрагиму присоединился Ясир со своим ятаганом. После этого перед кустами несколько мгновений царила веселая кутерьма — Гаврилу Масленникова рассекали и расплющивали безо всякой пользы для дела и безо всякого вреда для него самого.

Остановились они так же внезапно, как и начали.

— Дым! — обрадовано крикнул Ибрагим, показывая дубиной на кусты. — Там они! Ожерелье жгут!

Ясир не глядя на дым, озадаченно смотрел на богатыря.

— Что встали? — спросил тот.

— Уж больно ты увертлив, — с уважением сказал Ясир.

— Да, — согласился с товарищем Ибрагим. Он вытер рукой пот со лба. — Прыгаешь как блоха. Не попадешь по тебе. Может те, кто в кустах помешкотнее тебя окажутся…

Они не успели сделать ни шагу, как кусты напротив них раздвинулись и оттуда позевывая вышел Избор. Посмотрев на джинов, он сказал Гавриле.

— Это хорошо, что ты их так близко подманил… Я давно свежей печенки не пробовал…

— Да-а-а-а, — на всякий случай сказал Гаврила. Ничего другого он сказать не мог, когда увидел воеводу перед Ясиром, занесшим над ним ятаганом. Голос у него пропал.

— Погонял, чтобы пропотели?

— Погонял, — через силу прохрипел Гаврила, каждое мгновение ожидая, что ятаган сорвется сверху упадет на голову Избора. Но Ясир не делал рокового движения. Вместо этого он медленно опустил острую сталь на землю.

— Ну, так командуй ими.

Избор смерил взглядом одного, другого…

— Чего стоят? — опять заругался воевода. — Пусть ковер стелют, посуду расставляют. Пусть один другого разделывает…. Чего ждать-то? Есть хочется. С которого начнем?

Голос Мури куда то испарился и джины не знали что делать. Гаврила понял, что задумал Избор.

— Тот, что в синих штанах вроде потолще, — сказал он. — Только что ты про печенку-то врешь?

— Ничего не вру!

— Драконью только вчера ели.

Избор снисходительно кивнул.

— Ну и ели. Только она горькая оказалась.

Он посмотрел на Ибрагима с нежностью, как посмотрел бы на человека, обещавшего подарить ему нежданную радость.