Человек с двойным дном - Владимир Гриньков

Колян вытянул из укрытия ружье, положил его на стол, сгреб деньги жадной пятерней и произнес:

– Переночуй у нас. Буза, покажи хату. А я тут покумекаю, как с тобой быть. Завтра дам ответ.

Якут не двигался с места и смотрел выжидательно. Словно хотел получить подтверждение того, что его не обманут. Колян догадался.

– Пустить сквозняк? – сказал он веско. – Я так не делаю.

– И еще не надо, чтобы про меня тут знали, – подсказал Якут.

Колян кивнул. Он сам был в этом заинтересован.

Буза повел было Якута в одну из комнат здесь же, на первом этаже. Сам шел впереди, освещая путь фонарем. Луч света выхватывал из темноты пустой, как выстуженная зимняя дорога, коридор. Большинство дверей отсутствовало – их давным-давно сожгли в буржуйках. Одну из уцелевших Буза распахнул перед гостем. Но Якут даже не переступил через порог.

– А второй этаж тут есть? – спросил он.

– Акакжеестьконечно, – ответил Буза привычной скороговоркой.

– Там буду спать, – сказал Якут, развернулся и направился к лестнице, которая едва угадывалась в темноте.

Буза метнулся следом, услужливо подсвечивая фонарем.

Поднялись на второй этаж.

– Здеськолянаблатхата! – доложил Буза с таким подобострастием в голосе, будто они не мимо двери комнаты проходили, а лично сам Колян здесь был.

Якут сразу направился в конец коридора, бегло, но внимательно осмотрел последнюю в ряду комнату и объявил:

– Здесь!

В комнате отсутствовала мебель, света не было, но зато входная дверь и оконные стекла чудом уцелели. Буза принес для гостя матрац и пыльную подушку, после чего был выпровожен за дверь. Якут подпер дверь доской.

Комнату он себе выбрал хорошую, угловую. Окна смотрят сразу на две стороны. Когда рассветет, будут видны и дорога, ведущая в поселок, и сам поселок тоже.

Когда Буза возвратился в свою комнату на первом этаже, он застал Коляна в состоянии глубокой задумчивости. Ружье лежало на столе. И деньги рядом. Много денег. Целых пять тысяч. Буза, который жил так же невнятно, как говорил, никогда одномоментно такой суммы не держал в руках.

– Я хотел сегодня Вяткина валить, – сказал Колян. – Ночью. Думал, пойдем с тобой и замочим.

В это Буза поверил без труда. Мочить однозначно.

– Не успел, – сказал Колян. – Это хорошо.

– Аэтотоннезнаетпровяткинаподи!

– Ты сам умри! – посоветовал Колян. – Гляди, не брякни! Фильтруй базар!

– Ямогила! – доложил Буза, памятуя о безжалостных кулаках Коляна.

– Бабло у этого фраера есть, – сказал Колян. – Но он не при себе держит, это точно. Так что Клавку ему предъявим. Баш на баш. Он нам бабло, мы ему бабу. Клавка ему вряд ли нужна. Парашу гонит фраер. Небось к Вяткину интерес имеет. Хочет через Клавку какие-то связи прозвонить.

– Таконаемускажет! – растерянно развел руками Буза. – Чтовяткинживойздоровыйвсмысле.

– Мы ему жмурика предъявим.

– Этокак?

– Он нам бабло, мы ему Клавку, – повторил выведенную им формулу Колян. – Как обещали. Только никто не обещал, что она живая будет. Это у живых метла работает ништяк, – он показал жестом, как хлопочет язык у болтуна. – А жмурики молчат. И ничего она ему про Вяткина не скажет.

Буза обездвижел, осознав, наконец, о чем речь. Бить ему приходилось, и не раз, а вот убивать – еще нет.

– Получим лавэ за бабу, – мечтательно произнес Колян. – А там и Вяткин окажется живой. Если будет фарт, еще бабла срубим.

Колян отправился за Клавой на ночь глядя. Бузу взял для подстраховки. А нож у него всегда был с собой, за голенищем сапога.

Пришли к бараку, в котором жили Корнышев и Клава. Окно их комнаты было освещено.

– Неспятзаразы, – сделал открытие Буза.

Оно и к лучшему.

Колян и Буза поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Еще издалека они услышали какой-то шум. Будто пьяная гульба. Оказалось, что это как раз за корнышевской дверью. Удивленный Колян ударил в дверь ногой, и та распахнулась, потому что не была заперта.

За столом под пыльной тусклой лампочкой действительно собралась разношерстная компания: четверо местных доходяг, слепой в черной маске во главе стола и ослепительно прекрасная Клава, которая смотрелась здесь английской королевой, посетившей в благотворительных целях бомжатник.

Увидев Коляна, доходяги, казалось, в одно мгновение протрезвели. Наверное, они уже пожалели о том, что оказались здесь в столь неурочный час.

– Добро пожаловать! – сделав над собой усилие, выдохнула Клава, и даже попыталась изобразить улыбку. – Я сейчас найду, где вам присесть!

– Дернули отсюда! – тихо, но страшно потребовал Колян.

Пьяненькие доходяги оказались на удивление сообразительными людьми. У них даже сомнения не возникло на предмет того, к кому обращается Колян. Резво вскочили, опрокидывая табуретки.

– Куда же вы?! – лепетала Клава, цепенея от одной мысли, что она остается с глазу на глаз с Коляном.

Но ее недавние собутыльники спешили покинуть ставшую небезопасной комнату. Даже устроили маленькую давку в дверях. Клава с удовольствием бы к ним присоединилась. Но она понимала, что Колян ее не выпустит. Он пришел за ней.

– Пошли! – сказал Колян, глядя на Клаву.

– Не надо! – умоляюще произнесла она.

Колян подошел вразвалочку. Клава отгородилась от него руками, наивно пытаясь защититься, а Колян быстрым движением одну из рук ей вывернул. Клава взвыла от страха и боли.

Корнышев обеспокоенно завертел головой.

– Кла-а-ава! Что-о-о тако-о-ое? – прошелестел он, и его вмешательство выглядело нелепо.

Колян, не отпуская руку Клавы, бросил Корнышеву презрительно:

– Засохни, падла! Я тебя под шконку затолкаю!

Кажется, Святослав догадался о том, что эти слова обращены к нему. Он даже привстал, словно собирался потягаться с Коляном. Но Колян его только толкнул, и Корнышев опять упал на табурет. Он еще раздумывал, как ему поступить, а Коляну в этом увиделись приниженность и запоздалое раскаяние в безрассудстве. А поскольку опыт общения со слабаками у Коляна имелся, он дальше уже действовал так, как привык. Ударил слепца зло костлявым кулаком в лицо, Корнышев кувыркнулся с табуретки на пол, и под Клавин визг Колян с Бузой принялись избивать Корнышева в четыре ноги. Они молотили его так, что он не мог подняться.

– Я тебе ливер отобью! – рычал Колян.

– Вы его убьете!!! – визжала Клава. – Не надо! Я вас умоляю!!!

Она пыталась ухватить Коляна за плечи, но тот непрерывно перемещался.

Выплеснув первую ярость, Колян почувствовал, что утомился, закашлялся, сбавил темп, и тут Корнышев сумел подняться с пола. Он отплевывался кровью, шатался, стоя посреди комнаты, и смотрелся страшно. Так выглядит, наверное, смертельно раненный зверь. Боль нестерпима, и силы стремительно уходят, но ярость схватки еще не остыла, и этот недобитый зверь опасен. Колян нутром что-то такое почувствовал, а недалекий и не имеющий опыта тюремных драк Буза – нет, и он бросился на Корнышева с намерением сбить с ног и отличиться. Корнышев услышал шум, инстинктивно выбросил навстречу руку и поймал Бузу за грудки. Удерживая врага, попытался добить его ударом кулака, но Буза уворачивался, и кулак Корнышева молотил в никуда. Осознав, что в голову врагу ему так сразу не угодить, Корнышев принялся, удерживая Бузу за грудки, швырять его туда-сюда в надежде приложить об стену. Но стены слепой Корнышев не видел, и Буза невесомым манекеном летал по комнате, сшибая мебель. Корнышев перемещался вправо-влево, никак не мог добраться до стены, а впереди был проем двери, чего Корнышев тоже не видел, он смещался туда постепенно, и, возможно, промахнулся бы, но Клава выскочила в коридор, заверещала:

– Слава! Слава! Я здесь! Иди ко мне!

Корнышев сделал еще пару шагов, не переставая мотать Бузой, как тряпкой, и последнее, что увидел перед беспамятством Буза, был косяк распахнутой двери, на который он налетел, как выпущенный из пращи камень. Врезался в косяк, рухнул на пол и на время превратился в мертвеца.

Колян, зашедшийся в своем жутком кашле, вытянул из-за голенища нож.

– Нож!!! – завизжала Клава.

Корнышев резко обернулся. Стоял у входной двери, перед ним было пространство комнаты, казавшееся ему, слепому, бесконечным, и он пытался по звукам угадать, где его враг. А угадать было несложно, потому что Колян дышал шумно, с хрипом, да еще время от времени покашливал, и Корнышев прямо на этот шум пошел. Колян его не испугался, сделал было шаг навстречу, но тут Корнышев стал махать руками, намереваясь при счастливом стечении обстоятельств зацепить врага, Колян замер, выжидая момент для решающего удара, кашлянул, не сдержавшись, и вот в этот звук Корнышев стал молотить руками и ногами, словно давал мастер-класс рукопашного боя. Колян понемногу отступал, ожидая, когда запал у врага иссякнет, но не уберегся, и Корнышев ногой угодил в его руку. В ту самую, которая держала нож.