Дети лагерей смерти. Рожденные выжить - Венди Холден

В сентябре 1941 года обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, глава гестапо, был назначен рейхспротектором Богемии и Моравии. Под его руководством атмосфера изменилась в одну ночь. Менее чем за месяц его руководства более 5 000 людей были арестованы и направлены в лодзинское гетто. Среди них была тетя Анки и вся ее семья, и никто из них впоследствии не вернулся. «В тот момент мы начали готовиться к самому страшному – тому, что никто не мог и вообразить. Нам казалось, что люди просто паникуют. А евреев отправляли на конвейер смерти».

После нескольких недель затишья Бернд получил повестку из JuDdische Gemeinde – еврейского комитета в Праге. В повестке ему присуждался порядковый номер и требовалось прийти через два дня во дворец Велетржни (бывший замок торговых ярмарок), переименованный нацистами в Messepalast. Он находился в районе Голешовице, недалеко от железнодорожного вокзала.

Это произошло в ноябре 1941 года.

Его время пришло.

Бернд был одним из тысячи мужчин, которых насильно забирали у их жен и семейного счастья. И сопротивление было бесполезно.

Организаторы Umsiedlung (переселения) убеждали, что эти люди станут первопроходцами, их отправят на север для строительства «образцового гетто» в Терезине, находящемся в нескольких часах поездом. Терезин построен императором Иосифом II и назван в честь матери Иосифа, императрицы Марии Терезии. Город защищен двумя крепостями, высокой стеной, крепостным валом и рвом. Терезин был «пророчески» выстроен в форме звезды Давида. Крепость занимала чуть больше одного квадратного километра и стала отличным местом для заключения. Немцы к тому моменту уже организовали штаб гестапо в Kleine Festung (Малой башне), а город переименовали в Theresienstadt.

Потерять Бернда было страшно, но Терезин был на территории Чехословакии и не «на востоке», которого все боялись, хоть и не могли объяснить почему. «Город был в 50 километрах от Праги, совсем близко к дому. И лучше так, чем быть высланным из страны. Я не хотела, чтобы Бернд уезжал, но и сама бы не поехала. А [немцы] могли делать с нами все, что вздумается».

Гейдрих выступил с идеей организовать еврейское гетто на территории Богемии и Моравии, чтобы опровергнуть слухи о плохом обращении с евреями. В сентябре более 33 000 евреев были выстроены рядами и расстреляны нацистами в Киеве. Тогда же впервые были опробованы газовые камеры. Эта информация хранилась в строжайшем секрете, но слухи распространялись.

Вскоре Гейдрих объявил, что Терезин будет открыт для Prominenten – богатых немецких и австрийских евреев старше 65 лет, включая людей с ограниченными возможностями, ветеранов войн и прочих людей достаточно высокого статуса, для привлечения внимания общественности. Гетто нарекли «подарком фюрера» евреям на время подготовки их жизни в Палестине. Оно было расположено в живописной местности, с видом на лазурные горы Богемии. По задумке гестапо, гетто будет автономным, с редкими поверхностными проверками СС – до тех пор, пока нацистам это необходимо.

Но сначала гетто нужно достроить к приезду важных гостей. Нацисты запросили 3 000 трудоспособных мужчин и женщин в возрасте 18–35 лет для завершения строительства. Им надлежало реформировать брошенный гарнизон на 7 000 человек таким образом, чтобы он вместил 100 000 евреев. Нацисты взамен обещали, что ответственных первопроходцев не будут депортировать.

Бернд был умелым плотником, а значит идеальным кандидатом для такой работы. Они с женой понимали, что этой службы избежать не удастся. Тем же образом подчинялись и остальные. Когда Бернду разрешили взять с собой до 50 килограмм багажа, включая кастрюли, сковородки и горшки, он понадеялся, что будет работать на открытых площадках и сможет себе готовить. Глотая слезы, Анка помогала паковать чемоданы. Что ему пригодится – книги, инструменты или еда и лекарства? Нужен ли спальник и можно ли взять пару любимых пластинок?

Наутро Анка с горечью прощалась со своим возлюбленным мужем, в глубине души надеясь снова его увидеть. Бернард Натан покинул Прагу на втором из трех поездов с железнодорожной станции Прага-Бубны 28 ноября 1941 года. Вскоре извещение пришло и Анке. «Я была рада извещению, потому что ехала к Бернду. Мне и в голову не приходило, что я могу его не увидеть».

Морозным декабрьским утром, прихватив с собой любимую шляпку и маленький чемоданчик, она передала ключи своей домработнице с просьбой сохранить самое ценное. В число ценностей входили семейные фото, мебель, занавески и часы Бернда. Анка присоединилась к хаотичной веренице евреев, стекающихся к вокзалу. Вместо необходимых консервов или фасованного супа Анка взяла шляпную коробку, перевязанную тонкой тесьмой. В ней было тридцать любимых пончиков Бернда, приготовленных заботливой кухаркой.

Сбор евреев происходил во дворце Велетржни, обветшалом шестиэтажном здании бывшего рынка. Этажи были переполнены людьми – мужчинами и женщинами, от мала до велика. Люди теснились, толкались, отвоевывая себе место. Уборные были невыносимо грязными, еду и воду подавали в ограниченных количествах в грязных жестянках. Чешские инспекторы разделяли людей на группы и раздавали транспортные номера, которые необходимо было приколоть к одежде и багажу.

Все были искренне удивлены видеть Анку – среди этого хаоса и грязи она сидела в своем зеленом костюме и шляпке. Окружающие давно перестали следить за собой в этой суматохе, и лишь она продолжала причесывать волосы и поправлять макияж. Все еще сильнее удивились, когда она встала на колени на этом грязном полу и начала подкручивать ресницы. «Я хотела выглядеть самой красивой для мужчины, которого люблю».

После трех дней без сна, свернувшись клубком на полу, даже Анка перестала пытаться вернуть себе приличный вид. Прибывало все больше людей, а места не осталось. Коробка с пончиками давно отсырела и потяжелела, но Анка все еще сопротивлялась соблазну съесть любимое угощенье мужа. В конечном итоге они выстроились рядами и направились к железнодорожной станции. На тротуарах толпились оставшиеся евреи и немцы, и каждый в глубине души задавался вопросом, будет ли он следующим. Не в силах выдержать этот парад унижения, многие отворачивались, на их щеках блестели слезы смятения и стыда.

Строй с двух сторон поддерживали офицеры гитлерюгенда. С Анкой шла подруга Мицка, она упрашивала одного из офицеров помочь донести коробку, которая то и дело выскальзывала из рук Анки. Молодой человек с совсем еще детским лицом прошипел в ответ: «Es ist scheiss egal ob die Schachtel mitkommt» («Плевать мне на эту коробку»). От его слов по спине Анки пробежал холод.

Терезинский поезд довез свою тысячу пассажиров до Богушовице-над-Огржи, откуда нужно было еще два километра идти по холоду и снегу, под присмотром чешских и эсэсовских офицеров. Самый тяжелый багаж сложили на специальные телеги, но такие мелочи, как шляпные коробки, нужно было нести самостоятельно и на бегу.