История Франции. Том 2. Наследие Каролингов - Лоран Тейс

1. Короли под опекой

Король западных франков уже больше не был тем, чем он был долгое время, и даже чем он казался еще вчера. Десятилетие, прошедшее со дня смерти Карла Лысого и до прихода к власти Эда, — очень тревожное, обнаруживает перераспределение власти в политической системе: количество партнеров все увеличивалось, и значимость их все возрастала. Королевская власть теперь находится в руках многих людей, разделена между более узкими сферами влияния. Несомненно, каролингская система еще не сказала своего последнего слова. Но ее лучшее время все же осталось позади.

Ускорим шаг, по примеру событий и личностей конца IX века. Люди испытывали двойное давление: династические перипетии и последние пароксизмы норманнской агрессии. С 877 по 885 год в Западнофранкском королевстве сменилось четыре Каролинга, — это больше, чем за сто двадцать пять лет с тех пор, как их предок Пипин был коронован и помазан на царство первый из их рода. И как недавно был коронован отец Людовика Заики Карл, который, похоже, недолюбливал своего сына, но тот был единственным, из оставшихся в живых, его наследником. Как только Людовик Заика узнал о смерти императора, он сразу же, как отмечает летописец, «заручился поддержкой всех, кого только можно, раздаривая аббатства, графства и все, что бы каждый ни попросил». Поступая таким образом, король совершал типичную ошибку. Эти перемещения богатств и должностей от одних к другим, с которыми в свое время Карл Лысый имел немало хлопот, были Людовику не по плечу. Назначение на графскую должность или управление крупным аббатством королевского подчинения находилось в ведении монарха. Однако обладатели этих благ не пожелали бы расстаться с ними без видимой причины. Среди таких попадались люди из числа наиболее приближенных к Карлу Лысому, сопровождавшие его во время итальянской кампании и еще не успевшие вернуться назад. Именно за их счет еще не коронованный властитель решил в их отсутствие поживиться. На самом деле Людовик, будучи в стесненном положении, не мог поступить иначе. Он нуждался в преданном ему окружении, и он покупал себе поддержку и дружбу, опасаясь, возможно, претензий своих кузенов из Германии. Изъять что-либо из оставшихся ему в наследство земель — значит ослабить самого себя. На это он не решался, по крайней мере тогда. В то же время, отбирая чужие законные владения, король будто бы действовал из прихоти, самовольно, пренебрегая всеми нормами и справедливостью. И даже не спросив совета — хорошего совета, разумеется. Именно в этом его и упрекали оскорбленные вельможи. Гинкмар, хранитель скрижалей закона, с возмущением поучал нового короля в длинном послании. Великосветская знать побуждала Людовика к более четкому осознанию своих возможностей и обязанностей. Среди них в первых рядах были двое, которые вскоре начнут борьбу за первенство в королевстве. Эти двое стояли во главе родовых кланов и других заинтересованных лиц, однако контуры и состав этих групп оценить весьма сложно.

Прежде всего, это Гозлен, государственный канцлер, особо приближенный к Карлу Лысому, который доверил ему в Кьерзи охрану своей семьи. Владея крупными аббатствами Сент-Аман, Жюмьеж и Сен-Жермен-де-Пре, он был сыном графа Роргона из Мана, а также сводным братом Людовика, внука Карла Великого, умершего десятью годами раньше в должности государственного канцлера и аббата в Сен-Дени. Гозлен был еще дядей грозного Бернара Готского и кузеном семейства Рамнульф из Пуатье. Что означают все эти генеалогии, эти родственные связи, терпеливо восстанавливаемые учеными? К чему знать, что второе влиятельное лицо той эпохи, Гуго Вельф, был племянником императрицы Юдифи по линии отца, императрицы Эрменгарды по линии матери и еще графа Парижского Жирара, умершего как раз в 877 году? Что он, может быть, был сводным братом будущего короля Эда, если правда, что его мать, Аэли, вышла второй раз замуж за Роберта Сильного? Подобные связи далеки от определяющего воздействия на поступки и людей. Соперничество столь же свойственно внутренним отношениям в одном и том же семействе, как и столкновение различных кланов между собою. Важно то, что Гуго Аббат, чьи наследственные владения находились в районе Осера, стал преемником Роберта Сильного в деле защиты западной части королевства от бретонцев и норманнов, что он был графом Тура и Анжера, аббатом Сен-Мартен в Туре, Сент-Эньян в Орлане, Кормери, Сен-Васт, а также аббатом Сент-Коломб в Сансе и, разумеется, Сен-Жермен в Осере. В течение десяти лет он был известен как искусный военачальник, замещающий короля в борьбе с язычниками, и как мудрый советник.

Гозлен, Гуго и их родня были влиятельнее и гораздо сильнее Людовика и оставшихся из его окружения. Если король хочет властвовать, он должен считаться с мнением окружающих. Конечно, императрица Ришильда передала своему пасынку от имени покойного императора «меч св. Петра, королевские мантию и корону, усыпанный драгоценными камнями золотой скипетр» все эти символы священной власти короля, эти регалии, впервые так подробно описанные в связи с коронацией. Несомненно, Людовик был законным претендентом. Но поскольку желаемое становилось действительным, нужно было еще получить согласие всех этих «первых людей королевства», без которых король останется лишь символом власти. А главное желание первых лиц, как светских, так и церковных, — прежде всего оставить все свое за собой, не опасаясь перемен; а если можно, то получить и еще больше. Начались переговоры, король согласился на условия вельмож; так, Гозлен получил аббатство Сен-Дени. Теперь Людовик мог рассчитывать на коронацию и на клятвы о верности от своей аристократии, после того как он сам, очевидно, принес ей присягу. И присягу дорогостоящую, прежде всего в идеологическом смысле, а также и в материальном. Каролинги никогда уже не вернут себе, к примеру, Сен-Дени, к которому Карл Лысый после смерти государственного канцлера Людовика еще присовокупил аббатство, где он и был похоронен рядом с Карлом Мартеллом и Пипином Коротким, — Сен-Дени, это святое место Франкского королевства, принадлежавшее династии почти два столетия. Чтобы купить свой престол, король вынужден был пойти на огромные жертвы. Тогда как полученная взамен клятва о верности не стоила ровным счетом ничего.

Более чем когда бы то ни было король нуждался в поддержке. Надо было подавить бунт Бернара Готского, который, по словам летописца, вел себя будто король. Действительно, Гуго Аббат, Бозон, камергер Тьерри, Бернар Плантвелю укротили мятежника именем короля и Церкви, предавшей его анафеме, но главным образом ради своих личных интересов, ибо два последних получили себе добрую часть графств и почестей, отобранную у маркиза Готии. Людовик нуждался также в предупреждении осложнений, возникающих с тремя его кузенами в Германии: Карломаном, Людовиком и Карлом. Папа Иоанн VIII, прибыв на собор в Труа, где он помазал нового короля, призывал кузенов к согласию. Гозлен вел переговоры с Людовиком Младшим и в начале ноября 878 года заключил договор в Фуроне, условия которого сохранились в «Хронике аббатства Сен-Бертен». Этот договор предусматривал гарантию наследования в двух королевствах и укрепление связей между братьями. Однако Людовик Заика, будучи уже длительное время больным, как были также больны его кузены Карломан и Людовик, а вскоре и Карл, приближался к концу своего жизненного пути. Его сын Людовик III вот уже несколько месяцев замещает его с помощью Бозона и, главное, архикапеллана Γуго Аббата, временно победившего своего конкурента Гозлена. 10 апреля 879 года король западных франков скончался. Он первым из династии был погребен под плитами императорской часовни Сент-Мари в Компьене, побыв королем менее двух лет. Наследование его престола показывает дополнительное участие вельмож в регрессировании власти: усилились соперничество, волнения, насилие. Гуго Аббат стремился протежировать Людовика, старшего сына короля. Что это — желание сохранить единство королевства путем единовластия? Возможно. А более вероятно стремление сохранить собственное лидерство, поддержать господство одной-единственной группы, чьи владения расположились на Луаре и в Осере и ближе к югу, так как Бернар Плантвелю был рядом с архикапелланом. Чтобы воспрепятствовать этому, Гозлен и его сторонники напомнили о Фуронском договоре, предусматривающем двойное правление сыновей Людовика Заики, и призвали Людовика Младшего из Германии, который дошел до самого Вердена. Шла ли попросту речь о том, чтобы оказать давление на нейстрийскую группировку, или же вельможи малой Франции рассчитывали на изменение династической ветви, чтобы заставить щедро оплатить свои услуги? Неизвестно. Остается очевидным, что Гозлен хотел заполучить Сен-Жермен-де-Пре, которое было отнято у него в пользу некоего Гильдуина, что Гозлен имел владения на севере Сены, был аббатом в Жюмьеж и Сент-Аман, что его сторонниками были граф Тьерри, влиятельная персона в Пикардии, и Конрад, граф Парижа, урожденный Вельф, близкий родственник Гуго Аббата. Все они, по франкской привычке к разделу, хотели поставить своего короля в междуречье Сены и Мёза в исконных землях династии Каролингов.