Избранные труды - Владимир Павлов

Законодателем внесены и соответствующие изменения в ч. 2 ст. 10 УК РСФСР, которая признает субъектом данного преступления лицо в возрасте 14 лет.

Значительные изменения, охватывающие большой перечень статей Особенной части и ч. 2 ст. 10 УК РСФСР, были внесены Федеральным законом РФ от 1 июля 1994 г. Этим законом устанавливалась уголовная ответственность лиц в возрасте 14 лет за следующие преступления: мошенничество (ст. 147); хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 1472); вымогательство (ст. 148); умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 149); неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения (ст. 1481; терроризм (ст. 2133); заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 2134).[139]

24 мая 1996 г. Государственная Дума приняла новый УК РФ, вступивший в силу 1 января 1997 г. Перечень преступлений, за которые наступает уголовная ответственность с 14 лет, был уточнен и даже несколько расширен следующими преступлениями: насильственные действия сексуального характера (ст. 132); захват заложника (ст. 206); вандализм (ст. 214); приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267). Вместе с тем законодателем был уточнен субъект преступления, связанный с возрастом и в других составах, когда ответственность наступает с 18 лет: половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста (ст. 134); вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150); вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151); торговля несовершеннолетними (ст. 152), по ряду преступлений против государственной власти, когда речь идет о должностном лице и иных общественно опасных деяний.

Анализ отечественного уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что законодатель на протяжении 80 лет постоянно обращался к уголовно-правовым нормам, определяющим признаки субъекта преступления. При этом перечень преступных деяний постоянно менялся, а возрастные характеристики и вопросы, связанные с уголовной ответственностью и наказанием субъекта преступления, детализировались и уточнялись на различных этапах развития государства, исходя из задач, стоящих перед ним в области борьбы с преступностью.

Теоретические и методологические проблемы исследования субъекта преступления[140]

В связи с проведением правовых реформ в российском государстве среди ученых, как юристов, так и представителей других наук, наблюдается повышенный интерес к теоретическим и методологическим проблемам, и в частности в области уголовного права. Однако на фоне заметных успехов в области изучения теоретических и методологических вопросов, связанных с общим учением о составе преступления, его элементов, а также вопросов уголовной ответственности, наказания, соучастия и т. д. достижения по исследованию субъекта преступления не столь впечатляющи.

Анализ юридической, философской, медицинской и психологической литературы подтверждает, что теоретические и методологические проблемы учения о субъекте преступления в науке уголовного права существуют. Методология[141] позволяет точнее обозначить проблему учения о субъекте преступления с историко-философских, правовых и теоретических позиций, помогает определить наиболее перспективные направления данного учения, глубже познать логику и существо проблемы, выявить и закрепить важные приоритеты в ее исследовании.

Формирование ряда методологических основ учения о субъекте преступления относится к теориям и правовым воззрениям И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, П. А. Фейербаха, И. Фихте и других философов и исследователей права, оказавших большое влияние на развитие правовой мысли в России. Так, в философии И. Канта (1724–1804) особый интерес вызывает осмысление самого преступного поведения и лица, его совершающего. Представление о свободе воли, которая независима от определений чувственного мира, является основой уголовно-правовых построений Канта. Отсюда и вытекало понятие уголовной ответственности за действие, совершенное по решению человеческой воли. Уголовно-правовые воззрения Канта были идеалистическими, исходя из чего он как бы утвердил субъективно-идеалистическое понимание свободы воли с новых методологических позиций.[142] По Канту, всякое преднамеренное нарушение прав является основанием того, что оно признается преступлением. При этом субъект преступления как физическое лицо обладает свободной волей, которую он рассматривает как желание. Правовым же следствием провинности является наказание.[143]

В уголовно-правовой теории Гегеля (1770–1831) преступление есть проявление воли отдельного лица. Преступник же – не просто объект карательной власти государства, а субъект права, который наказывается в соответствии с совершенным преступлением.[144] Вопрос уголовной ответственности в отношении лица, совершившего преступление, рассматривается Гегелем по существу в сфере абстрактного права. Гегель утверждает, что воля и мышление представляют собой нечто единое, так как воля – не что иное, как мышление, превращающее себя в наличное бытие. При этом наличность разума и воли, по утверждению философа, является общим условием вменения. Вменяемость же, как свойство лица, совершившего преступное деяние, состоит в утверждении, что субъект как мыслящее существо знал и хотел.[145] Невменяемость субъекта, отмечал он, определяется тем, что само представление лица находится в противоречии с реальной действительностью, т. е. характер совершаемого действия не осознается им.[146]

Опираясь на философию Канта, строил уголовно-правовую теорию и выдающийся немецкий криминалист Фейербах (1775–1833), автор знаменитого учебника по уголовному праву.[147] Он разработал основные понятия и категории уголовного права, такие как состав преступления, институты уголовной ответственности, наказания, соучастия и др. Согласно теории А. Фейербаха, преступление совершается не из чувственных стремлений, но из произвола свободной воли. Само учение об уголовной ответственности он основывал на критической философии. По мнению А. А. Пионтковского, уголовно-правовая теория А. Фейербаха может рассматриваться как антиисторическая, в этом и выражаются методологические черты самой критической философии.[148] Фейербах, рассматривая преступление как действие свободной воли преступника, отстаивал в своей теории «психического принуждения» положение о необходимости применения к преступнику наряду с физическим принуждением, которого явно недостаточно, и психического принуждения.[149]

В свою очередь, Фихте (1762–1814) также основывал уголовно-правовые взгляды, исходя из философии субъективного идеализма. Он утверждал, что уголовная ответственность наступает не только при совершении умышленного, но и при совершении неосторожного преступления. По Фихте, преступление зависит от свободы воли человека, т. е. свободы выбора преступником целей своего поведения.[150] Таким образом, Фихте подразумевает избирательность поведения субъекта при совершении преступного деяния. Идеи Гегеля, Фейербаха, Фихте не противоречат субъективно-идеалистическому пониманию свободы воли Канта, т. е. его уголовно-правовой теории.

Многие идеи свободы воли, вопросы, связанные с совершением преступления, уголовной ответственностью и наказанием, понятиями вменяемости и невменяемости и др., которые отражены в философии Канта, Гегеля, Фихте, в дальнейшем разрабатывались, изучались и исследовались представителями различных уголовно-правовых школ. Так, например, виднейшими теоретиками классической школы уголовного права, возникшей в Европе во второй половине XVIII – начале XIX в., наряду с Фейербахом, были К. Биндинг (Германия), Н. Росси, О. Гарро (Франция). В России такое направление возникло в XIX – начале XX в. В лице русских криминалистов: А. Ф. Кистяковского, В. Д. Спасовича, Н. С. Таганцева, Н. Д. Сергеевского и др.

Классическая школа уголовного права базировалась на концепции индетерминизма, т. е. на метафизической, ничем не обусловленной свободой воле. Преступное деяние и ответственность за него представители классической школы основывали на учении о преступлении как результате действия свободной воли лица. При этом, руководствуясь доктриной произвольной свободы воли, представители данной школы в своих уголовно-правовых теориях не предусматривали наступление уголовной ответственности в отношении лиц, совершивших преступление в состоянии невменяемости. Уголовному наказанию, исходя из этих теорий, подлежали лица как за умышленные, так и за неосторожные преступные деяния.