Авантюристка для красавчика - Илона Шикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вообще, чего я голову ломаю? Поеду, извинюсь за свое поведение, заодно и приглашу девушку в ресторан, чтобы отметить наше примирение. Надеюсь, что закончится оно в моем номере, хотя я согласен и просто на поцелуй. В качестве, так сказать, пожелания спокойной ночи.
Давненько меня так девушки не заводили. Если быть точным, то в последний раз бегал за девочкой в одиннадцатом классе. Сейчас все намного проще, стоит только проявить немного фантазии и хитрости.
Видимо, поэтому легкодоступные девицы давно не вызывают интереса, а вот строптивая красавица все сильнее занимает все мои мысли и западает в душу.
Всё, решено – завтра еду извиняться (а что, мне не сложно, а девушкам это нравится) и мириться с Дашей.
Однако выйдя из машины на парковке перед домом Дарьи, я отчетливо понимаю, что приехал сюда зря. Делаю два шага вперед и замираю на месте – черт, такого я точно не ожидал увидеть.
А девушка останавливается в самом начале двора и не сводит с меня взгляда, в котором четко читается единственное слово:
“Трус”!
И бежать поздно, раз уж приехал. Но и шаг вперед сделать боязно.
Как же так, Даша? Неужели, я в тебе ошибся? И ты специально набивала себе цену, чтобы использовать меня в своих целях?
Но ее взгляд говорит об обратном, а “Трус” во взгляде задевает за живое – теперь-то я точно выясню, что происходит на самом деле.
Глава 20
Даша
Подойдет или не подойдет – извечный вопрос. Замер, как истукан, выпучив глаза, и, по всей видимости, борется с искушением все-таки подойти. А иначе зачем он приперся? Прекрасно же понимает, что отмазка “проезжал мимо, решил узнать, как дела” не прокатит, но и заднюю давать поздно. А мне очень хочется, чтобы все-таки подошел и развеял все мои сомнения на его счет. Но смешно наблюдать, как смелость испаряется из парня при виде детской коляски.
Надо же, какие мы пугливые!
С утра позвонила моя любимая (чтоб ее черти слопали) сестренка, поплакалась, аккуратно интересуясь моими планами на день грядущий, поинтересовалась успехами на новой работе, а под конец ошарашила:
– Дашуля, забери Алису на день.
– Чего? – от неожиданности мои глаза полезли из орбит, хоть Машка видеть этого не могла. А главное, я так до конца и не поняла смысла ее просьбы.
Что значит, забери?
– Нас с Виталиком пригласили на вечеринку за город, – тарахтела девушка на другом конце провода. – Мы приедем поздно вечером, – печально вздохнула, а я в ответ лишь проворчала:
– Ты не юли, а говори правду, – намерено сделала паузу, на что Маша фыркнула:
– Ладно, твоя взяла. Приедем завтра, – и спустя пару секунд закончила: – В районе обеда, потому что Виталику надо с новым заказчиком еще встретиться. И если ты нас не выручишь, то…
Молчаливая пауза повисла в воздухе, а мы продолжали громко сопеть друг другу прямо в ухо. И вот скажите на милость, какая из меня нянька? Чего это удумала моя любимая сестренка? Алисе почти семь месяцев, а у меня опыта “общения” с маленькими детьми кот наплакал.
Да я даже памперсы менять не умею! И понятия не имею, чем кормить полугодовалых детей. Вот интересно, чем я буду заниматься с Алисой целый день? Ведь нянчиться с подобными крохами я в принципе не умею. Точнее, никогда не пробовала, а здесь целые сутки рядом с малышкой – ничего умнее, как я понимаю, моя сестренка придумать не могла?
– Я никогда не сидела так долго с маленькими детьми, – попыталась я возразить, однако Маша была непреклонна.
– Надо же когда-то начинать, – выдала, усмехаясь, а я в ответ разозлилась.
Мало того, что предки без конца и края достают со своими внуками, теперь еще и эта красотка умничает не по делу. Сейчас как разозлюсь – останется Машка без вечеринки, халявной выпивки и жаркой ночи в объятиях любимого мужа. Без дочери! Чтобы никто не помешал оторваться ей на полную катушку.
И хоть я злилась не на шутку, на выдохе произнесла:
– Привозите. Но только с подробной инструкцией! Иначе забирай Алису с собой на вечеринку!
И вот сейчас я качаю в коляске свою любимую племянницу, которая тихонечко сопит и крутится, как юла, а Златан пялится на нас, борясь с желанием сбежать на край света. Потому что больше всего на свете мужчины боятся ответственности за чужих детей.
Некоторые и своих не жаждут видеть, а так же кормить, поить и воспитывать, а маленький ребенок, который сейчас становится помехой на пути к его маме, и подавно вызывает лишь одно желание – бежать! Подальше, желательно на край света и, главное, без оглядки.
К сожалению, правду жизни никто не отменял, хоть она и не всегда приятна. А уж как колет глаза некоторым…
Мы со Златаном продолжаем сканировать друг друга – когда же он наконец-то свалит в свой отель? Почему-то волна раздражения накрывает меня с такой силой, что хочется самой подойти и треснуть парня чем-нибудь тяжелым по голове. Где же твоя смелость, красавчик? А ведь еще каких-то пару дней назад хотел горы свернуть, чтобы добиться своего!
Алиса издает какие-то звуки – видимо, ей что-то снится, а я лишь качаю коляску, переводя взгляд на девочку:
– Т-шш, – произношу негромко, продолжая дергать ручку вверх-вниз. – Не плачь, моя хорошая.
А когда снова поднимаю глаза, то наблюдаю, как Златан движется в мою сторону. Надо же, все-таки решился, хоть думал довольно долго. Ну, ничего, мой дорогой, сейчас я тебя немного помучаю – а иначе никакого временного романа у нас с тобой не получится. Даже флирта, и того не выйдет, потому что в мужиках меня больше всего бесит безответственность вкупе с трусостью.
– Привет, – произносит Златан, улыбаясь уголками губ. – Как дела?
– Я уж думала, ты так и прирастешь к асфальту, – игнорирую его полушуточный тон, пристально сканируя парня в ответ. – Всё? – делаю паузу, на что Драгош приподнимает одну бровь. – Желание напрашиваться на кофе пропало?
– Ну, почему же… – Златан запинается, произнося слова как-то неуверенно, а я лишь ехидно усмехаюсь. – Не знал, что у тебя есть ребенок.
– Теперь знаешь, – продолжаю мучить парня, мысленно смеясь над его растерянностью. – Кофе в силе?
Парень смотрит на меня, не мигая и не произнося ничего в ответ, хотя его испуганный взгляд говорит сам за себя. Не готов. Не желает. Не хочет. И ответственности в нем кот наплакал. А я-то думала,
