Великая тайна Фархелема - Юрий Леляков

— Откуда мы знали… — неуверенно произнёс кто-то из толпы. — Он был в какой-то форме…

— А со мной тоже сколько раз бывало… — снова не скрыла возмущения Фиар. — Просто иду по улице, и вдруг незнакомый взрослый хватает за руку: «Ты почему не в школе?» А какое у вас право лезть в чужую жизнь? И что и как вам объяснять, чтобы вы ещё не обиделись? А когда мы вместе со взрослыми — такого себе не позволите, верно? Тогда на нас уже нельзя так просто сорвать настроение? Потому что получится — вы и их ни во что не ставите? А за это можно и ответить, не так ли?

— Да чего там, всё верно, — остановил полицейский-каймирец попытку другого полицейского что-то ответить. — Против настоящих бандитов нас не очень поддержат, но случись что-то между детьми — хватают за руку кого подвернётся, тащат к первому попавшемуся начальству, угрожают интернатом, тюрьмой — а нам потом объясняться с их родителями! А однажды и молодо выглядящего взрослого чуть не сдали нам как члена какой-то банды: он просто стоял на лестнице, ждал кого-то, а мимо… кто-то, видите ли, боялся пройти к себе домой! Вот вам и слухи о детской преступности…

— А если действительно грабят, бьют ногами, на улицу выйти страшно? — возмутился кто-то в толпе. — Тогда как?

— Так, что, инвалиды вас грабят? — возмутился и пожилой каймирец. — Или эвакуированные из Моараланы? Или… сами своих детей так воспитываете? Как разобраться — не наши дети и внуки состоят в этих группировках!

— Это уж слишком, — возмутился, в свою очередь, третий полицейский. — Мы все тут одинаковые граждане…

— Будто мы не знаем реальной статистики, — тихо (но так, что слышал Джантар) ответил полицейский-каймирец. — Все — граждане, а дойдёт до дела — банды выходцев оттуда-то, группировки такого-то дома, подъезда… Да я тут некоторых присутствующих помню в таком качестве! Это сейчас изображают борцов за правду — а посмотри в наших архивах, что там на них есть…

— Действительно, — тихо сказал Итагаро, тоже услышав это. — Чем хуже были как дети, чем ничтожнее как взрослые — тем больше ненавидят нас…

— Лучше бы трус не пытался изображать борьбу за справедливость, — голос Джантара дрожал от возбуждения. — Их только на подлость и хватает…

— А как удивлены, — продолжал Итагаро. — Будто и не представляли, что мы можем так говорить. Думают, «нормальный ребёнок» в самом деле двух-трёх фраз связать не может…

— И эти усвоили, что цепляться можно только к младшим, — сказал Лартаяу о нападавших, которых уже вели к остановившемуся неподалёку фургону. — Хотя и каким же человек будет, если ему всё повторять: он только заготовка…

— А ты, что, правда из Моараланы? — вдруг спросил, подойдя к ним, тот ученик военной школы, что выделялся из числа остальных.

— Правда… А если бы нет? — неожиданно резко ответил Итагаро. — Тогда что? Тем более, взрослые в военной форме нас там чуть и не забыли…

— И это… правда? — растерялся спрашивавший. — Как погрузили только часть людей и уехали с ними, а других оставили?

— И это правда, — подтвердил Итагаро. — Потом говорили: для всех не хватало места, позже вернулись бы за остальными… Но только оставили почему-то — младших, слабых, больных, тех, кто не хотел отдавать старшим вещи, продукты, проигрывать одежду… Наверно, так решили, кто больше достоин жизни, кто меньше. Кого спасать сразу, a кого — как получится. Специально вас, что ли, инструктируют так решать судьбы людей?..

— Нет, я бы так не решал, — ещё больше растерялся ученик военной школы. — Я только хотел спросить, правду ли мне рассказывали…

— И теперь тебе жить с этой правдой, учась в такой школе, — уже мягче сказал Итагаро. — Даже не знаю, что посоветовать. Но там, на твоём месте, я бы не хотел оказаться…

— Только не касайся меня, — Ратона отступил на шаг назад. — У меня аллергия на некоторые материалы, из которых делается одежда. Кажется, и на такую школьную форму в том числе… Но ты не пойми как оскорбление или иносказательно, — тут же добавил Ратона, — потому что это у меня в буквальном смысле. Я лишний раз стараюсь не касаться одежды других людей…

— А… это ты в чём? — спросил ученик военной школы, указывая на набедренную повязку Ратоны (и от Джантара не ускользнуло: как сразу, будто по команде, ухмыльнулись остальные). — И… как станешь старше — что тогда?

— Это особая, биологически инертная ткань, — ответил Ратона. — Да, такие проблемы бывают у некоторых людей. Кстати, можешь обернуться и посмотреть, как другие ваши реагируют… Вот и ответ, кого у вас больше: хороших или плохих. А как станем старше… Разве теперь знаем, что тогда будет?

— А я, оказывается, и не знал, с чем попадают на особый режим, — ошеломлённо признался ученик военной школы, отходя в сторону. — И на место кого-то из вас тоже не хотел бы…

— А мы с этим живём, — услышал Джантар совсем тихий шёпот (или мысль) Талира. — И сами иногда забываем, что для других — курьёз, экзотика…

— Джантар, что это у тебя? — Тайлар коснулся левого плеча Джантара — и он, лишь тут ощутив резкую саднящую боль, вспомнил о полученном ударе.

— Осторожно, не трогай, — ответил Джантар сквозь дрожь в голосе, и резь и сухость в горле от нервного напряжения. — Меня ударили чем-то твёрдым…

— Сейчас я это сниму, — Фиар подошла сзади — и по левой ключице стало различаться приятное тепло. Боль отступала, постепенно утихая.

— Но не отдавай слишком много энергии, — тихо сказал Джантар. — Попытка остановить кровотечение тебе тоже чего-то стоила…

— И даже не знаю, не я ли невольно спровоцировал ранение, — признался Лартаяу. — Действительно что-то согнул в кармане у одного из них — по крайней мере, хотел согнуть. Почувствовал… металлическое, не знаю даже, что именно — и попробовал так их отвлечь. И видите, что вышло…

— Но и я послал кому-то из них мысль: «смотри он режет твои штаны», — признался Талир, ещё прикрывая рукой глаза. — Как-то с ходу придумалось. Надо же было их остановить.

— И этот их главный, которого мне удалось отключить — наткнулся на нож, что выхватил другой… — так же тихо объяснил Итагаро. — Да, похоже, совсем потеряли над собой контроль, — добавил он громче, заметив, что один из двоих полицейских-некаймирцев стал прислушиваться. Но тот отвернулся, доставая какую-то бумагу, и Итагаро вновь перешёл на шёпот — И надеюсь, хоть это моё орудие не оставило следа у него на лбу. Всё же удар точечный, и он не должен бы заметить, что его оглушило. (Полицейский, положив бумагу на какой-то твёрдый предмет, протянул её на подпись сперва Кинталу, а затем пожилому каймирцу, явно не слыша этого.) И никто не видел, чтобы у меня в руках было какое-то оружие… А оно — видите какое? — Итагаро приоткрыл ладонь, и Джантар увидел обмотанную вокруг запястья прозрачную, почти невидимую нить из какого-то полимерного материала с крохотным, тоже почти незаметным шариком прозрачного отполированного камня на конце. — И всё же, чтобы здесь, на Каймире — такое… И вот они — эти «простые»! Хотят жить в человеческом обществе как животные, но пользоваться правами людей… И что их так задело? Что я сказал: мы не члены вашей банды, ничего вам не должны? А вся цивилизация, получается, что-то должна таким?

— Хотя и в газетах сколько пишут: немотивированные вспышки массового безумия, абсурдные преступления, — вспомнила Фиар. — Зря удивляемся… Талир, как ты сейчас?

— Пока плохо вижу, — Талир на миг осторожно убрал руку от глаз. — Но как будто уже лучше, — он снова закрыл глаза рукой, и снова осторожно убрал её. — Не надо ничего делать, само пройдёт…

— Но как ему удалось сорвать очки? — спросила Фиар. — Они на эластичной ленте, их случайно не смахнёшь…

— Значит, намеренно, — с внезапным возбуждением ответил Итагаро. — А что им стоит — если это дебилы, выродки? И ещё будут решать, какая цивилизация кому не подходит?

— Да, вот так пришлось к разговору… — согласился Минакри. — Но… пойдём? Тут вроде бы уже всё закончилось, со всем разобрались…

И правда: Джантар услышал рокот отъезжающего фургона, да и толпа на площади успела разойтись… Но он сразу подумал: куда девался раненый? Автомобиль медицинской службы как будто не подъезжал к месту происшествия…

— И раненого со всеми погрузили? — Ратона подумал о том же. — Да, как бывает… Хотя и те, в фургоне — лоруанцы, а им что: раненый, не раненый, виновный, невиновный… А представьте: если никто вокруг тебя не знает, и некому вступиться…

— А я бы и не рискнул звать на помощь, будь все трое некаймирцами, — признался Итагаро. — Предпочёл бы обойтись своими силами. Правда, не знаю, как именно…

— Понимаю, — горестно согласился Ратона. — Видел… Человек на них рассчитывает, а они на него же — пистолет: «Руки на стену! Быстро!» Пытается что-то объяснить, а они: «Молчать!» А если объяснить надо — такие проблемы, как та же аллергия, очки? Тому, кто держит тебя на прицеле? А были бы — без взрослых, да ещё с видеокамерой…