Семь цветов радуги - Владимир Немцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что касается обиды Тетеркина, то это как ему будет угодно, если он не понимает, что мы не о себе заботимся. Дело наше общее, государственное, и за каждый гектар невспаханной земли или за истраченную зря бочку горючего как МТС, так и все мы перед государством ответчики.
Бабкин стоял в нерешительности. Он чувствовал себя снова пристыженным этим убедительным доводом колхозной женщины. Она четко определила взаимоотношения между личным и общественным. Какая может быть обида у Тетеркина, когда дело идет о государственных интересах? Пусть он сколько угодно занимается изобретательством, но если из-за этого увлечения останется невспаханным опытный участок, что тогда?
На этот вопрос Тимофей не мог сразу ответить. А вдруг у этого механика получается что-нибудь замечательное?.. Ну, скажем, значительное увеличение скорости пахоты или сокращение потребления горючего?
Анна Егоровна выжидательно смотрела на задумавшегося техника.
Наконец Бабкин решился. Он должен во что бы то ни стало познакомиться с затеями Тетеркина.
— Хорошо, Анна Егоровна, — помолчав, сказал Тимофей. — Я посмотрю, в чем там него дело.
Кудряшова улыбнулась, показав ровные крупные зубы. Ее широкое лицо стало еще круглее, словно расплылось во все стороны.
Бабкин вздохнул, вспомнив, как Тетеркин принял его заступничество перед Васютиным. Да, встреча обещает быть не особенно приятной.
Он попрощался с Анной Егоровной, машинально протянул руку Ольге, но она не заметила его движения и повернулась к Багрецову.
Димка артистически раскланялся с ней, приподнимая шляпу. Тимофей определил, что этот франт уже успел подглядеть, как он смущенно сунул в карман повисшую в воздухе руку. «Невежливо, хоть бы отвернулся, долговязый!»
— А видно, здорово ты ей насолил! — сказал Вадим, когда друзья отошли от крыльца. — Признайся откровенно, как это получилось?
Бабкин не отвечал, он думал о предстоящей встрече с изобретателем. Нет, конечно, Димку он с собой не возьмет. Уж очень щекотливое поручение.
ГЛАВА 8
БРАТЬЯ ТЕТЕРКИНЫ
…все работы хороши,
выбирай
на вкус!
В. МаяковскийВ этот день Бабкин несколько раз заходил в мастерскую к Тетеркину. Его не было ни ранним утром, ни поздним вечером. Огромный висячий замок на двери недвусмысленно напоминал «инспектору», что здесь его не ждут.
Назавтра Тимофей решил подняться чуть свет и подождать механика у мастерской. Вадим еще безмятежно спал, когда Бабкин осторожно отодвинул засов в сарае и вышел во двор.
Край солнечного диска подпирал облачко на горизонте. Оно медленно таяло, растекаясь по небу.
Вздохнул Бабкин, вспомнив свой монтажный стол в лаборатории. Тимофей любил показать истинное мастерство. Приборы, которые он собирал, вызывали восхищение инженеров тщательностью монтажа и отделки. Бабкин в этом деле был артистом. Никто из техников, работающих в институте, не мог так хорошо подобрать цветные проводнички, расположить их умно и аккуратно по всей панели, как техник Бабкин. Его блестящие и тонкие пайки на деталях считались чудом монтажного искусства.
Все, что делал Бабкин, являлось образцом законченности и аккуратности. Эти технические навыки столь глубоко проникли в его сознание, что и жизнь он считал огромной, хорошо организованной лабораторией. Однако в отличие от Багрецова, который подчас занимался в этой лаборатории рискованными экспериментами, Тимофей старался избегать этих новшеств. Он считал, что действовать надо только наверняка.
И вот сейчас, получив щекотливое поручение от Анны Егоровны, Тимофей встретился с новым экспериментом.
Самое неприятное заключалось в том, что к Тетеркину не подойдешь с вольтметром. Какими электронными анализаторами можно проверить, что почувствует оскорбленный изобретатель, когда к нему придет «инспектор» Бабкин?
«Да, это все очень сложно, — думал Тимофей, наводя бархатной тряпочкой глянец на сапоги. — И как это меня угораздило ввязаться в подобную историю?»
Вспомнил Бабкин, что за два года его работы в институте он не имел ни одной неприятности. Премии, благодарности, доска почета. Сам парторг института хорошо его знал, называл Тимофеем Васильевичем. Перед отъездом техника в командировку он подчеркнул, что, кроме метеостанции на холме, рядом есть еще и колхоз «Путь к коммунизму». Комсомолец Бабкин найдет там свое место и своих друзей.
— Ищи друзей, товарищ Бабкин, — досадливо прошептал Тимофей, увидев на блестящем голенище смутное отражение своей коротко остриженной головы. Что же ему делать? Пока он встречает только недоброжелателей.
«Нет, конечно, и Тетеркин, и Буровлев, и Ольга хорошие комсомольцы, думал Бабкин, — вероятно, даже прекрасные товарищи. Они могут быть истинными моими друзьями, но бывает же так, что искреннее стремление сблизиться с ними и помочь в работе приводит к обратным результатам. Хорошо Димке, он остался в стороне. На него никто не сердится. Этот лентяй бросил заниматься в автокружке, а ему очень полезно знать мотор. Тогда, глядишь, Анна Егоровна послала бы его «инспектировать» Тетеркина».
В последний раз Бабкин провел бархатом по голенищам, аккуратно сложил тряпочку и, спрятав ее в мешочек, засунул в задний карман брюк.
Тимофей буквально всем своим существом ненавидел пыльные сапоги!
Осторожно приоткрыв дверь в сарай, он взглянул на мирно посапывающего товарища. Стараясь его не разбудить, достал из ящика инструкцию с описанием автоматической радиометеостанции. По словам Димки, механик интересовался ею.
Бабкин подошел к калитке, оглянулся на сарай и решительно зашагал по улице, заросшей травой, стараясь держаться тропинки, чтобы не обрызгать росой сапоги.
Возле колхозного амбара работали две девушки. В повязках, закрывающих нижнюю часть лица, они выглядели странно и непривычно. Девушки протирали на большом проволочном решете семена кок-сагыза, освобождая их от пуха.
«Машины нет, — недовольно подумал Бабкин. — Пух, наверное, в рот летит».
Тут же Тимофей вспомнил, что недавно читал об изобретателе Лихцове. Этот семнадцатилетний молотобоец часто присматривался к работе девушек на очистке семян кок-сагыза. Скоро он сконструировал веялку-сортировку для этого дела… «Вот бы мне что-нибудь придумать», — вздохнул техник и, не оглядываясь, пошел дальше.
Деревня просыпалась. Петухи, словно неопытные тенора на занятиях в хоркружке, пробовали свои голоса.
Дрожали стекла в окошках скотного двора от басовых рулад колхозного быка. Ему хором вторили коровы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});