Дело серых зомби - Павел Марушкин

Эти ребята способны сохранять каменную неподвижность в течение неопределенного времени. У них не затекают конечности от неудобной позы, им не может срочно захотеться по нужде, им не требуются вода и пища. И чисто теоретически – мертвец может-таки уместиться в мешке с корреспонденцией… Как там говорил помощник капитана – сидя на корточках и пригнув голову? Почему бы и нет? Процесс доставки почты на корабль автоматизирован, значит – никто не удивится ни весу мешка, ни его форме… Черт, да никто даже не удосужится пересчитать, сколько их всего! Похоже, я снова оказался на один шаг впереди нашей доблестной полиции – пустячок, а приятно…

Допустим, я прав, и все было именно так. Следующий шаг – мотивы. Кому выгодно превратить члена королевской фамилии, формально – второе по знатности лицо государства, в слюнявый и гадящий под себя овощ? Кто обладает достаточными ресурсами, чтобы подготовить эту операцию, выманить кронпринца из его глухомани, отправить зомби-убийцу с территории фабрики-тюрьмы? Чем дольше я размышлял об этом, тем меньше мне нравился возможный ответ.

Тогда все началось с католиков. С миссионеров. Ни для кого не секрет, что Римская Католическая Церковь всегда считала себя паладином, чей долг – нести Слово Божье по всему спектру миров. Ватикан – одна из структур, активно поддерживающая исследования в этой области. Недаром над воротами Женевской генераторной станции, крупнейшей в Европе, красуется цитата из св. Иоанна: «В доме Отца Моего обителей много». Как только стало ясно, что генераторы ван Верде представляют собой нечто большее, чем очередная военная разработка…

Появление католичества здесь, в мире фрогов, сопровождалось весьма бурными событиями. Поначалу казалось, что христиане станут еще одной экзотической сектой – но вскоре интерес к новой религии вырос настолько, что это в немалой степени озаботило власть имущих. Миссии возникали, словно грибы после дождя, – а святые отцы обрели немалый вес в обществе. Дошло до того, что регент специальным указом запретил новую веру – в державе, где религиозных культов испокон веков тьма-тьмущая, дело почти неслыханное.

Запреты не помогли, не помогли и преследования. По слухам, разгневанный правитель собирался ввести смертную казнь за исповедание христианства, но тут вмешался наш нынешний монарх, тогда – всего лишь принц Джага. Выпускник Кембриджа, только что вернувшийся из Метрополии, молодой и амбициозный фрог-аристократ стал негласно, но весьма эффективно поддерживать новую веру – и даже добился некоторых послаблений у своего сурового дядюшки. Святые отцы возликовали – как показали дальнейшие события, совершенно напрасно. В бытность свою студентом Джага очень внимательно изучал историю нашего мира. Он прекрасно понимал, что веру нельзя убить. Покуда в самой захолустной из провинций, среди лесов и болот, есть хотя бы один истинно верующий – католицизм жив. Изгнать из государства святых отцов, позакрывать благотворительные больницы и ночлежки, отрубить головы наиболее рьяным последователям – все это лишь укрепит позиции Ватикана и создаст новые легионы мучеников, радостно идущих на страдания и смерть ради идеи. У святой церкви накоплен богатый опыт такого рода борьбы…

Вскоре среди рукоположенных фрогов возникли новые веяния. Догматы католичества стали подвергаться ревизии – сперва осторожно, потом все более и более открыто. Богословские диспуты захлестнули не только столицу, но и самые отдаленные приходы. Вера начала принимать весьма причудливое обличье. Выяснилось, что многие священники из местных были по совместительству весьма неплохими колдунами, причем не гнушавшимися использовать секреты своей профессии ради влияния на паству.

Первыми забили тревогу иезуиты – но было уже поздно. Произошел раскол. В Амфитрите влияние ортодоксов преобладало, однако за ее пределами вовсю хозяйничали еретики-ревизионисты. Примерно в это время официальные власти сменили гнев на милость – запреты были отменены, а кронпринц лично заложил краеугольный камень в фундамент собора святого Игнатия Лойолы (к слову, не достроенного и поныне). Несколько видных аристократов публично приняли крещение – благо с тем, чтобы окунуться в воду, ни у кого из фрогов проблем никогда не возникало… Напряженность росла. Где-то среди болот появился некий самозванец, объявивший себя Мессией. В отчаянии святые отцы созвали экстренный собор – и общим решением отлучили еретиков от лона Церкви. Это не помогло. «Как можно отлучить кого-то? – смеялись ревизионисты. – Благодать Божья – она как вода: как можно лишить нас воды?» В этом мире, сроду не знавшем засухи, такой аргумент срабатывал безотказно.

Чья это была идея – осуществить религиозное шествие в столицу, по пути благословляя реки, каналы, озера и источники, сейчас уже неважно. Важно то, что шествие вполне предсказуемо переросло в религиозные и этнические беспорядки, получившие впоследствии название «Трех Дней». Казалось, мирных и созерцательных фрогов охватило вдруг всеобщее безумие. Из городской тюрьмы совершили массовый побег заключенные. Подверглись разграблению дома и лавки. Под шумок сводились старые счеты – вендетта вообще была традиционным развлечением фрогской аристократии, и лишь суровые законы регента сдерживали безудержное «эго» спесивых древних фамилий. Под раздачу попали и иммигранты: соблазн безнаказанно пограбить чужаков, наверное, сидит в крови любого народа… Приказом регента в столицу ввели войска – но было поздно: той же ночью верный Джаге отряд боевых пловцов проник по водоводам на территорию дворца. Регент и его ближайшее окружение были арестованы и брошены в темницу, а несколько позже казнены, как это у нас принято, на базарной площади, при большом стечении народа. Принц Джага спешно короновался – и войскам не осталось ничего другого, кроме как присягнуть на верность Его Величеству.

Едва взойдя на трон, Джага I объявил свое правление «эпохой мира и процветания» – кстати, в дальнейшем полностью оправдав этот девиз. Быстренько назначив виновных в случившемся (в их число входил и кронпринц – так аукнулось ему участие в закладке собора), Его Величество милостиво простил их и отправил в бессрочную ссылку – благо Пацифида велика и отдаленных провинций у нас достаточно. Беспорядки – религиозные и прочие – с воцарением нынешнего монарха прекратились удивительно быстро… И данный факт, по моему скромному мнению, весьма красноречив: как говорится, sapienti sat.

Принесли рагу в глубокой глиняной миске и запотевшую кружку пива. Я благодарно кивнул вертлявой официантке, отхлебнул живительной влаги и принялся за еду, продолжая обдумывать ситуацию. Итак, предположим – за этим покушением стоит не кто иной, как Его Величество. Новость, безусловно, скверная. Но какой смысл ему расправляться с опальным родственником сейчас, по прошествии стольких лет? Хм… А что, если резоны все-таки имеются? Не стоит забывать: чисто формально кронпринц обладает правами на престол. Зная нравы высшей аристократии, трудно предположить, что он раз и навсегда отказался от всех политических амбиций. Но даже если и так – вполне могли найтись силы, желающие использовать его в своих целях. Ведь не ради развлечения он направлялся в столицу? К слову, ни за что не поверю, будто такое путешествие стало возможным без одобрения Джаги: наверняка в окружении кронпринца есть фроги короля (если только оно не полностью из них состоит). Допустим, Его Величество по каким-то причинам был вынужден отменить ссылку.