Жестокий путь - Екатерина Андреева

Религии в этом обществе не будет; вера в богов сделает людей снова несчастными, и без общности имущества религия опять привела бы к старому рабству. Только справедливость и братство научат людей трудиться для общественного блага и свободы. Только разум и научные знания, а не ханжество могут привести людей к нравственности. Невежество же делает людей порочными и злыми.

Жан Мелье, священник, считал, что христианская мораль служит только одной цели — порабощению добрых злыми. Своим прославлением страданий и признанием, что страдания — это добродетель, религия советует терпеливо сносить голод, холод, всякое угнетение и унижение. Религия внушает, что стремиться к благам жизни и бороться за них — это грех; а покоряться своей несчастной участи — добродетель. Но нет ничего хуже, как повеление любить своих врагов и делать им добро. Это религиозное правило противоречит здравому смыслу и рассудку. Только освободившись от религии, угнетенные поймут, что они имеют право не только желать, но и бороться за свое счастье на земле. Только борьба может освободить их. А первое условие успешной борьбы — это единодушие и солидарность. «Объединяйтесь же, народы!» — восклицает Мелье.

Всю свою жизнь он был священником не веря в бога и всю жизнь жалел, что не находится убийц для тиранов. Он терпеливо переносил жизнь, которая была сплошным издевательством над всеми его мыслями и чувствами. Он не понимал, как бог любви, «всевидящий и всемилостивый», мог сделать большинство людей такими несчастными. Священническая ряса всю жизнь жгла его огнем и превратила природную доброту и мягкость в жгучую горечь и ненависть. Единственный раз в жизни Мелье вступил в спор с сеньором, который избил крестьян, и уморил себя голодом, не найдя сил для открытой борьбы. Но сострадание к обездоленным внушило ему гневные слова против угнетателей и сокрушающую критику духовенства, короля и дворянства, а знание жизни привело к полному отрицанию религии.

Таким был Жан Мелье — первый утопист-коммунист из народа. Для него борьба была единственным возможным путем к свободе. Он не осуждал борьбы, как многие социалисты XVIII и XIX веков, — наоборот, он призывал к ней. Но время для борьбы, для революционного социализма тогда еще не настало, и борьба была невозможна.

Во время французской буржуазной революции 1789 года, в эпоху Конвента, один из демократов предложил поставить памятник Жану Мелье. Конвент принял это предложение, но Конвент ценил Мелье только как первого священника, отказавшегося от религиозного заблуждения. Мы же его ценим как врага тирании, как смелого обличителя частной собственности, господства церкви и угнетателей народа — короля, помещиков, чиновников.

Вольтер. Здание обмана

Воинствующими противниками церкви и религии во Франции была группа философов-энциклопедистов, объединенная вокруг издания «Энциклопедии наук, искусств и ремесел», которую называли тогда «осадной машиной против церкви и монархии».

Вольтер, живший в XVIII веке (1694–1778 гг.) ставил себе целью уничтожение старого, основанного в первые годы христианства «здания обмана», ту религию, которая своими когтями растерзала Францию, своими зубами пожирала людей, более десяти миллионов предала мучительной смерти.

Он считал, что глупость людей — это и есть источник религии. Поэтому церковь так усердно поддерживает невежество и борется против науки. Пользуясь легковерием и глупостью, плуты говорят с людьми от имени богов. Они это делают для того, чтобы установить свое господство над людьми, чтобы придать своим честолюбивым замыслам вид божественной воли, которую человек должен исполнять.

Религия, по мнению Вольтера, возникает, когда обманщик найдет достаточно глупого человека, который поверит, что он говорит от имени бога. Вольтер писал, что в основе христианской религии нет ничего, кроме сплетения самых пошлых обманов, «сочиненных подлейшей сзолочью, которая одна лишь и исповедовала христианство в течение первой сотни лет». «Отцы церкви фабрикуют фальшивые письма Иисуса Христа, письма Пилата, письма Сенеки, апостольские уставы, изречения сивилл, евангелия числом более сорока, деяния Варнавы, литургии Петра, Иакова, Матфея, Марка и т. д., и т. д.»

Вольтер подчеркивал, что церковь вредна для общества, потому что духовенство, само не работая, проповедует презрение к труду. А все благополучие и счастье человечества, говорил Вольтер, может быть основано только на труде. Церковники же требуют, чтобы люди молились, вместо того чтобы трудиться.

Самой вредной и опасной религией Вольтер считал христианство. Зло было не в искажении первоначального истинного учения Христа, а в том, что заложено в самой основе христианства. Ведь вся история церкви — это длинный ряд ссор, обманов, преступлений, мошенничеств, грабительства и убийств. Следовательно, все зло лежит в самой сущности христианства. Волк ведь тоже хищник по своей природе и вовсе не случайно набрасывается на овец.

Мы уже видели, что в продолжение многих веков римских пап избирали с оружием в руках, что эти «земные боги» то сами отравляли и убивали, то их убивали и отравляли. А целые народы и государи были так тупы, что считали римского папу наместником бога на земле.

Пожалуй, одним из самых больших злодеяний католической церкви была «Варфоломеевская ночь» — ночь на 24 августа 1572 года, в канун праздника святого Варфоломея. В эту ночь в Париже банды убийц-католиков бросились к домам, в которых жили протестанты-гугеноты, не признававшие власти римского папы. Улицы Парижа и других городов были усеяны трупами, вода в Сене и многих реках окрасилась кровью. Истреблены были десятки тысяч невинных людей.

Когда папа получил известие о событиях той ночи, он приказал осветить Рим иллюминацией, выбить в честь этого события медаль и отправил в Париж кардинала с поздравлением «христианнейшего» короля Франции и его матери Екатерины Медичи. В Риме с крепости Святого Ангела стреляли пушки в честь доблестной победы над гугенотами. Папа приказал также устроить праздник для народа и сам торжественно посетил три храма, в которых благодарил бога за радостную весть о «великолепном всесожжении, устроенном французским королем во славу католической церкви».

Достаточно подсчитать всех тех, кого уничтожила христианская церковь во имя религии, чтобы уже не сомневаться в том, что религиозные идеи не всегда будут владеть миром. Сколько напрасно погибло людей во время кровавого безумия крестовых походов на Восток и во время крестовых походов рыцарей, опустошивших Балтийское побережье! А сколько было ненужных жертв во время резни альбигойцев и истребления других еретиков, всех этих десятков тысяч неповинных людей, которые были зарезаны или сожжены заживо во имя «всемилостивого» бога! А во время реформатских войн, когда «святые» папы, «святые» епископы, «святые» аббаты в течение двух столетий шагали по трупам! Если сосчитать все убийства, все головы священников и мирян, отрубленных палачом, тела сожженных на множестве костров во всех странах, кровь, пролитую от края и до края Европы, палачей, уставших от своих трудов во имя веры, жертвы Варфоломеевской ночи и тридцать гражданских войн из-за разногласий в правилах веры, то окажутся десятки миллионов человек, которые были зарезаны, утоплены, сожжены, колесованы, повешены во имя любви к христианскому богу! И в то время как эта страшная цепь убийств происходила в Европе, а в Америке были убиты, как дикие звери в охотничьем парке, несчастные индейцы, под предлогом, что они не хотели стать христианами, — в то самое время римские папы наслаждались жизнью.

Римские папы затопили кровью невинных весь мир. Вольтер прекрасно видел, что вся история католической церкви состоит из войн, резни и пыток, и он не мог молчать. Духовенство постоянно следило за ним. Два раза Вольтер был заключен в Бастилию, а потом выезжал из Франции в Англию, Голландию или Швейцарию, подальше от французской полиции. Только в конце его жизнь стала спокойнее, когда он купил два поместья по обе стороны французско-швейцарской границы. От французской полиции он скрывался в Швейцарии, от преследований швейцарской полиции — в своем французском поместье.

Сочинения Вольтера имели большой успех в России, где появлялись в переводах на русский язык. Но во время французской буржуазной революции 1789 года они были запрещены Екатериной II, как «вредные и наполненные развращением». С тех пор всякий безбожник, свободомыслящий человек и «бунтовщик» назывался в России «вольтерьянцем».

Бог-то бог, да сам не будь плох!

Православная церковь в России была менее кровожадной, но давила народ и высасывала из него жизнь, как и католическая. Она всегда была беспощадной и неумолимой, как часть царевой машины, и не без помощи «святых» отцов над необъятной русской землей веками нависали нищета, произвол и холопство.