Архив Троцкого (Том 2) - Юрий Фельштинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Троцкие. Телеграмма Н. Муралову. [Начало мая]
ТРОЦКИЕ — МУРАЛОВУ
Тара, [ул.] Луначарского, Муралову.
[Начало мая.]
Здоровье удовлетворительно. Крепко всех обнимаем. Лев, Наталья, Лева, Аня
Телеграмма Троцкому. 5 мая
Алма-Ата, Троцкому, из Баку.
5 мая.
Пламенный привет. Едем [на] новое местожительство [в] Бахчисарай. Слышали [о] вашей болезни. Телеграфируйте здоровье [в] Новороссийск, [до] востребования. Коте191, Ладо, Васо, Ксения
Телеграмма Троцкому. 5 мая
Алма-Ата, Троцкому, из Термеза.
5 мая.
Первомайский привет. Шумская, Радзевич, Микина
Послана копия письма Мрачковскому[182].
Л. Троцкий. Телеграмма К. Цинцадзе. 5 мая
ТРОЦКИЙ — К. ЦИНЦАДЗЕ
Новороссийск, [до] востребования, Коте Цинцадзе.
5 мая.
Здоровье лучше, работаю, пишу сегодня [до] востребования [в] Бахчисарай. Жду письма. Привет, Троцкий
А. Седова. Телеграмма Л. Седову. 5 мая
А. СЕДОВА — Л. СЕДОВУ
Алма-Ата, Красина 75,
Седову, из Москвы.
5 мая.
Сокращена [на] службе. [В] понедельник начинаю мытарства, обжалования. Отпуск сорван. Настроение скверное. Купе [для] проезда няни [и] мне имею. На руках инструкции нет. Аня
Н. Муралов. Телеграмма Троцкому. 5 мая
МУРАЛОВ — ТРОЦКОМУ
Алма-Ата, ответ 85, Троцкому, из Тары.
5 мая.
Сообщите состояние здоровья. Муралов
Л. Троцкий. Телеграмма К. Цинцадзе. [Начало мая]
ТРОЦКИЙ — ЦИНЦАДЗЕ
[После 5 мая.]
Бахчисарай, Коте Цинцадзе.
Письмо послал. Здоровье удовлетворительно. Привет. Лев
Л. Троцкий. Телеграмма А. Чечелашвили. 6 мая
ТРОЦКИЙ — А. ЧЕЧЕЛАШВИЛИ
Тифлис, Паскевича 6, Алия Чечелашвили.
6 мая.
Спасибо [за] карточку, сердечный привет друзьям. Лев
Л. Троцкий. Телеграмма Е. Преображенскому. 6 мая
ТРОЦКИЙ — ПРЕОБРАЖЕНСКОМУ
Уральск, Некрасовская 18, Преображенскому.
б мая.
Получил.
Л. Троцкий. Телеграмма Муралову. 6 мая
ТРОЦКИЙ — МУРАЛОВУ
Тара, Фурье 3, Муралову.
6 мая.
Не считая приступов малярии, здоров, работаю, получил ваше письмо. Привет, Троцкий
Письмо Троцкому[183]. 8 мая
Дорогой товарищ!
Пользуюсь случаем подать весточку. Товарищ, который привезет письмо, расскажет подробно о положении здесь, что Вам, вероятно, будет передано. Ограничусь самым главным. На днях выходит брошюра, содержащая «Платформу», «Письмо в истпарт»[184], Вашу речь на последнем пленуме[185], обращение в ИККИ[186] и некоторые мелкие документы. Я написал предисловие к платформе и примечание к письму. Все выходит от имени Истмена[187]. Из органов к нашим услугам орган Л.[188] и газета венгерских товарищей, о которой ниже. Теперь, когда я ближе познакомился с Истменом. и Л., могу подробнее сообщить о них. Истмен, конечно, не коммунист; это радикальный интеллигент, который занимался бы поверхностным восхвалением СССР, как десятки других, если бы случайно не связался бы с нами. Его связь с нами тоже поверхностна. Если бы мы победили, его связь с нами укрепилась бы. При нынешних условиях он будет отдаляться от нас. Он заявил, что ничего, кроме литературных поручений, он выполнять не будет, хотя и это он делает не совсем охотно. На него действуют, помимо прочего, следующие два обстоятельства. Он фактически лишен из-за нас средств к существованию. Радикальные элементы («Нейшен»[189] и пр.) не желают из-за него терять связь с коммунистами и порвали с ним, не печатают его, и он страшно изолирован. Во-вторых, он боится повторения того, что Вы с ним сделали[190], и неоднократно говорил об этом. Поднять немного его дух можно было бы, если бы Вы могли как-нибудь задним числом реабилитировать его (скажем, в форме письма к кому-нибудь, помеченного задним числом) или хотя бы подать ему весточку (через меня, чтобы у него осталось). Лучше последнее.
Что касается Л., то это человек без политического хребта. Но именно поэтому его можно тащить, и я считаю, что в свое время Вы сделали ошибку, не закрепив его за нами. Еще за несколько дней до нашего знакомства он в связи с высылкой написал статью, в которой говорил, что хотя он считает, что Ст[алин] прав против нас, но не может согласиться с такими методами борьбы. На мой вопрос, что это означает, он ответил, что он не имел никакой связи — документов — и был дезориентирован. По существу же, дело в том, что, помимо его бесхребетности, он вынужден сильно лавировать, чтобы не потерять положение. Газета принадлежит немецкому коллективу, который состоит из бывших людей. Это все допотопные старички, которые в молодости принадлежали в Германии к рабочему движению. Здесь они давно уже стали хозяевами всяких булочных и колбасных, но по старой традиции считают себя социалистами. Л. вынужден к ним применяться. Поэтому он до сих пор в редакционных статьях (а по американскому обычаю редакция отвечает только за эти статьи) ни разу не солидаризировался с нами политически, а все больше аргументируетот человечности и пр. Зато в других статьях можно найти все, что угодно: от откровенно социал-демократических рассуждений до ультракоршистских[191].
Я пишу частенько, хотя не особенно приятно видеть наши статьи в таком соседстве; приходится писать потому, что другого места нет. В частных разговорах Л. весьма радикален и уверяет постоянно в готовности сделать все, что Вы от него потребуете, хотя на практике он далеко не реализует даже то немногое, что я просил у него. Так как в его позиции большую роль играет его личное отношение к Вам, это нужно использовать, и Вы должны написать ему, наметить перспективы и дать инструкции. Это будет иметь значение и потому, что и он, как и И[стмен], боится, что Вы снова отречетесь от него.
Пока что польза, которую удалось извлечь из него, заключается в том, что через него удалось получить некоторые связи. Через него я связался с венграми. Это — группа прекрасных преданных рабочих (около 60 — 70 чел.), настоящих коммунистов. Их руководители исключены недавно за поддержку нас. Не имея никаких связей, документов, они еще до нашего знакомства начали издавать еженедельник («Пролетар»), в котором заняли совершенно правильную линию, полностью совпавшую с нашей. Насколько я могу судить по их короткому изложению содержания статей, они больших промахов не делают. Я заметил только один — когда они без всяких комментариев перепечатали чисто корш[ист-скую] статью. Я посылаю комплект; постарайтесь найти человека, знающего язык, и ознакомиться. Так как это — безусловно наши люди, Вы должны написать им, подбодрить их, указать на промахи, подчеркнуть линию и пр. Во всех письмах надо будет, между прочим, подчеркнуть, что я действую по Вашим директивам. Это поможет мне в решительные моменты, если нужен будет какой-нибудь нажим.
Теперь нащупал еще связь с одной еврейской группой и на днях повидаюсь с ними. Помните, что при оторванности продолжать работу можно будет лишь, если Вы не забудете присылать документы и информацию. Хорошо также, если бы удалось наладить пересылку статей. Они могли бы публиковаться одновременно и здесь, и в Европе. Пока приходится ориентироваться по «Пролетару» и еврейским материалам, которые доходят. Этого мало.
Наконец, последнее. Я приступил к организации комитета помощи арестованным и сосланным. Я не решался делать этого сам и полагал приступить к сбору неофициально. Но недавно я получил от наших из Берлина письмо, в котором они предлагают развернуть широкую кампанию. Я написал обращение, которое, кроме И[стмена], Л. и венгров, подпишет ряд людей леворадикального типа. Надеемся привлечь Синклера[192]. Ему написали, но от него пока нет. Подбор подписей производим очень осторожно. Кстати, И[стмен] и Л. идут на это не совсем охотно, хотя отказать не могут. Но дело от этого затягивается. Материально это может дать много, но сам не совсем хорошо представляю себе политический эффект этого дела. Если почему-либо директива об этом дана без Вашего ведома, подумайте и, если Вы против, телеграфируйте немедленно.
Теперь о прочих делах. Позицию, занятую Вами по отношению к организационным мероприятиям немцев, считаю абсолютно неправильной. Мы обожглись на Альт[оне] [193] и перегибаем палку в другую сторону. Постановка вопроса в директивах и в письмах к конгрессу Л[енин] б[унда] (я исхожу из того, что они писаны Вами) совершенно правильна, поскольку дело идет о второй партии. Но толковать эту постановку распространительно и выдвигать ее против всяких организационных оформлений значит толкать то, что есть, на распад. Я хорошо видел, как они таяли, потому что они были неоформлены. Фракция тоже, как Вам известно, мало выигрывает от недостаточного внимания к организационным вопросам. На такой же путь, как и немцы, стал, как Вам, вероятно, известно, и Тр[эн], который организовал комитет по восстановлению.
