Вершитель - Анна Яковлевна Яковлева

временем болезнь Рюрика набирала силу, он уже не поднимался с ложа. Олег поставил у входа в покои князя самых преданных людей – Актеву и Гуды – и велел не впускать никого, включая Герину.

Поборов ненависть к старику-монаху, отправил за ним в темницу Труана.

Едва взглянув на вошедшего Ансгария, окруженного «светлячками», Олег почувствовал прежний гнев. Стараясь ничем не выдать свои чувства, он обошел старого епископа по кругу.

– Скажи, старейший, почему болезнь пожирает только нас, а вас не трогает? – спросил Олег, продолжая отмерять шагами круг.

– На все воля Бога, – прозвучал в ответ тихий старческий голос.

– Мой князь и господин умирает. Мои боги сказали, что ты можешь помочь князю.

Олег перестал кружить вокруг Ансгария, остановился напротив и навис над монахом.

– Как остановить «черную смерть»? Если знаешь способ, скажи и получишь свободу. В противном случае твою голову насадят на копье. На городской стене как раз осталось несколько свободных мест.

Вид у Олега был грозный, но старик не испугался.

– Я возьмусь за лечение, но не из страха, нет. Я вылечу князя, потому что этого хочет Господь, а я Его слуга. – Ансгарий умолк. Олег ждал продолжения, но старик словно заснул.

– Ну! Чего ты ждешь? Приступай! – взорвался волхв и Проводник Высшей Воли.

Епископ не пошевелился, и Олег пригрозил:

– Не заставляй меня пожалеть, что я не казнил тебя.

– Страсти тебя погубят, – заметил Ансгарий. – Если ты меня казнишь, моя душа отойдет к праведникам. Как души тобой казненных гамбургских мучеников. Обрати внимание, их головы остаются нетленными, несмотря на жару, дождь и ветер.

– Что за чушь! – Олега рассмешила выдумка монаха.

– А ты поднимись на крепостную стену и посмотри.

– Я долго терпел тебя старик, но моему терпению пришел конец. Если ты сейчас же не приступишь к лечению князя, я прикажу отрубить тебе голову!

– Господь наш поможет твоему господину, если ты исполнишь все мои условия, – сообщил Ансгарий. Его старческий голос вдруг окреп, в нем появились власть и сила, и ни один мускул не дрогнул на изможденном лице.

Ничего подобного Олег не ожидал от старика. Он был уверен: в обмен на свою жизнь монах откроет тайну исцеления.

– Не томи, старик! – процедил Олег. – О каких условиях ты говоришь?

Старый епископ подошел к постели Рюрика, откинул шкуры. Сначала пристально исследовал язвы на теле князя, потом обнюхал их.

Олег заподозрил, что старик издевается над ним.

– Говори, же!

– Для начала, – рассеянно отвечал Ансгарий, – вы должны отпустить всех пленных христиан.

– Это все?

– Нет. Затем князь Рюрик откажется от своих богов, уничтожит святилище в Старигарде, покается и примет крещение. – Старый монах распрямился и в упор посмотрел на волхва.

Олег был скорее растерян, чем прогневан.

– Как я могу обещать это? Ведь я – не Рюрик.

– Обещай, что не будешь мешать мне.

Кривая улыбка исказила губы Олега:

– Если я дам тебе слово сейчас, что помешает мне нарушить его после?

Старый епископ закончил обследование, накрыл Рюрика шкурами и обернулся к Олегу.

– Господь наш Иисус Христос помешает, – с уверенностью, удивившей Олега, отвечал Ансгарий.

Олег присел на сундук, в котором хранилось оружие князя, и устало прикрыл веки.

– Мне нужно подумать.

– Думай, только скорее. У твоего господина нет времени. – Старик направился к выходу из почивальни.

Голос Олега остановил его:

– Стой! Куда это ты?

Монах обернулся:

– Молиться о спасении души твоего господина.

Дерзость старика, его бесстрашие потрясли Олега.

– А как же спасение ближнего? Разве не это главная твоя обязанность?!

– Пока ты не дашь мне обещание, я ничего не могу сделать.

В голове Олега замелькали мысли: «Дать обещание сейчас – выказать свою зависимость. Подумает, что я боюсь их Единого Бога». Гордыня и страх за Рюрика боролись в душе Олега, победила гордыня. Плотно сжав губы, Олег наблюдал за Ансгарием. Монах поклонился Олегу и, сопровождаемый стражниками, покинул крепость.

Епископ Ансгарий был истинным служителем церкви, и ничего не предпринимал без Божьего благословления. Вернувшись в темницу, старый монах опустился перед распятием на колени и принялся молиться. В душе его царили мир и покой.

Олега же раздирали противоречивые чувства.

– Посмотрим, как ты запоешь на плахе! Волк в овечьей шкуре, – бормотал Олег. Он чувствовал себя одураченным.

Снова и снова волхв готовил снадобья для Рюрика и заговаривал их. Сам отправился в обезлюдевший пригород на поиски здоровых жертвенных животных, нашел возле леса двух стреноженных лошадей, пригнал их на капище и принес в жертву. Все было тщетно: Рюрику становилось только хуже, он отказывался от еды и все чаще впадал в беспамятство.

Так прошел еще день. Время от времени в голове Олега всплывали слова монаха о нетленных головах христиан, но Олег гнал их. Старый пройдоха просто хотел его запугать.

Просидев до рассвета у постели слабеющего Рюрика, Олег с первыми лучами солнца отправился на крепостную стену.

Недалеко от сторожевой башни Олег услышал грубые голоса:

– Вражина! – гремел один. – В яме сгною! Кто еще отказывается подниматься на стену?

Под сводами башни, в каменном проеме Олег увидел начальника стражи и двух мечников с виноватыми лицами.

– В чем дело? – спросил Олег.

– Они отказываются подниматься на стену, – вытянулся перед волхвом начальник караула.

– Почему отказываются?

Пристыженные стражники молчали.

– Ну?! – Олег нахмурился.

– Головы живые, – шепотом сообщил старший. – И еще этот запах и звук…

– Запах? Ты что, не знаешь, как смердят покойники?

Начальник караула показал глазами наверх:

– Они не смердят, господин…

Почувствовав внутреннее беспокойство, Олег взбежал по ступенькам башни.

Едва ступив на стену, Олег понял, что монах не шутил.

После казни прошел месяц, а головы мучеников не подверглись тлению. Олег смотрел на лица казненных – они казались живыми. Не было и смрада – напротив, головы благоухали, от них исходил тонкий аромат скошенных трав, полевых цветов и лесных ягод.

Олег прислушался. Звук был едва различимым, и волхв уже готов был приписать его ветру, но это был не ветер.

Олегу показалось, что он сходит с ума. Пели давно и непоправимо мертвые губы…

Это была музыка небес. По спине Олега прошел озноб, волосы на теле встопорщились. Охваченный мистическим страхом, Олег сбежал по крутым ступенькам вниз.

– Завтра чтобы их здесь не было, – распорядился волхв.

– Чур меня! Куда их девать? – Начальник стражи испугался.

– Захоронить.

– Да никто не согласится это сделать!

– Пусть это сделают пленные монахи, – бросил Олег.

* * *

… Старому Ансгарию известны были все тайны души человеческой, и Олег не был исключением. Старый епископ знал, что задумал Хранитель: волхв даст слово и нарушит обещание, как только Рюрик встанет на ноги.

– Я