Призраки Эхо (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

— Он заблуждается. Душа дана каждому существу, способному расти и дышать. Не говоря уже о тех, кто мыслит. Хотя ты родилась не совсем так, как другие дети, ты живой человек, достойный уважения и любви. Я знаю, скорбь изменила Шатругну. Он замкнулся в ней, как в броне. Но любую броню можно пробить. Вода камень точит. Наберись терпения и жди.

Бедный пурохита не знал, что время работает против нее.

— А что теперь? — спрашивала Савитри с холодным интересом, граничащим с брезгливостью разглядывая свое новое тело. — У меня все еще есть душа?

Пурохита смог ответить на этот вопрос. Собрание браминов Альянса отказало андроидам в праве считаться людьми. Хотя звучали разговоры о том, может ли душа после смерти вселиться в андроида, как она переселяется в дерево или червя в качестве кары за грехи. Сейчас, глядя на Пэгги, Савитри убеждалась что смелые заявления бунтарей несли в себе рациональное зерно. Вот только вопрос, что же считать смертью, так и остался для нее без ответа.

Мучимая неразрешимым противоречием, Савитри часто вспоминала свои последние часы. Вернее, последние часы жизни человеческого тела. Хотя врачи пристально следили за ее здоровьем и сделали прививки ото всех болезней, включая синдром Усольцева, в день своего двадцатиоднолетия она начала задыхаться, сердце зашлось как безумное, а потом принялись один за другим рваться сосуды. Ртом и носом пошла кровь, утробу сдавил жуткий спазм.

— Мы не имеем права допустить гибели мозга! — кричал на врачей Шатругна. — Она мне нужна живой.

— Мы делаем все необходимое и даже свыше, — разводили руками врачи, — но мы не в силах ничего сделать. Процесс распада развивается слишком стремительно.

В том, что даже самые лучшие умы не могут поставить диагноз, они признаться не решались. Впрочем, Шатругна и так видел, что происходящее не укладывается ни в какие теории и даже гипотезы.

— Может быть, снова попробовать клонирование? — робко предложил кто-то из придворных.

— Никаких клонов! Я больше не стану ждать без толку двадцать лет! У меня и у Сансары нет времени на всякий вздор!

— Я предупреждал, — качал седой длинноволосой головой пурохита. — Природу нельзя обмануть. Каждому человеку Творец при рождении отпускает определенное количество вздохов, кому-то больше, кому-то меньше. Вы сами создали копию и теперь удивляетесь, почему она не хочет жить дольше оригинала.

По странному стечению обстоятельств Савитри Вторая прожила столько же, сколько и ее предшественница. С точностью до месяца, дня и часа.

И вот теперь Савитри Вторая сидела в каюте, перебирая наряды, которые лучшие кутюрье Сансары сшили для нее перед злополучным визитом на Равану, и думала о своем непредсказуемом женихе. Хотя некоторые костюмы пострадали во время крушения и дальнейших мытарств, большую часть гардероба Шатругне удалось спасти. И теперь церемониальные сари и комплекты для деловых обедов, коктейльные платья и шляпки, которые дамы высшего света надевали во время парадов и космических шоу, словно дожидались свою хозяйку. Вместе с зачарованным «зачумленным» кораблем.

Почему же Шатругна, который явно добрался до города и сумел занять там достаточно высокое положение, ее так и не нашел? Бросил посреди пустоши на съедение медузам. Или причина крылась в чем-то другом? Когда она проснулась и не обнаружила рядом своих спутников, лагерь выглядел разоренным, но возле ее лежанки под камнями оказался скорчер с полным аккумулятором, который помог ей продержаться первое время, пока она не встретила Пэгги.

Внезапная догадка светящимся метеором пронеслась в ее мозгу. Савитри поспешила в рубку, где подруга заканчивала восстановление данных.

— Скажи, ты ведь все это время знала, что жители города сумели вывести на орбиту спутники? — спросила она, указывая на окно приборной панели, где отображалась информация с геодезических зондов и других малых орбитальных устройств.

— Не только знала, но и отслеживала перемещение, — безмятежно отозвалась Пэгги. — Я же боевой робот. В радиусе сотни километров могу обнаружить любые средства связи от жучков до радаров, а сигналы со всех спутников принимаю на всей зоне покрытия, чтобы исключить риск обнаружения группы сверху, — сообщила она с явной гордостью. — А как ты думаешь, почему нам все это время удавалось избежать встреч с охотниками?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Савитри не думала. Она смотрела на экран и восстанавливала картину событий, сделавших ее бесприютной скиталицей. Конечно, как она сразу не догадалась? В тот злополучный день, когда она осталась одна, им удалось найти неплохое убежище от вездесущих медуз в расщелине между камней. И она лежала в глубине в самом укромном углу. Скорее всего, лагерь обнаружили охотники, гораздо лучше знавшие эту местность, и Шатругна не захотел, чтобы принцесса Сансары сделалась их добычей, рассудив, что на пустоши, имея в распоряжении скорчер, она сумеет выжить. Ее сенсоры андроида уже тогда позволяли ей лучше других обнаруживать и уничтожать медуз. Когда же он смог вернуться, Савитри уже стала спутницей Пэгги, чья способность к маскировке сделала поиски почти бессмысленными.

— Ты это сделала нарочно?

Хотя Савитри не хотела никого обидеть, в ее голосе прозвучал упрек.

— В мыслях не имела! — ощетинилась Пэгги. — Вернее, я просто представить не могла, что человек в здравом рассудке способен бросить невесту, даже нелюбимую, посреди пустоши на съедение медузам. Впрочем, что еще ожидать от члена совета директоров «Панна Моти». У упырей другая логика.

— Не смей его так называть! — возмутилась Савитри, задетая бесцеремонностью подруги. — Можно подумать, не ты воевала на Ванкувере и Сансаре, защищая интересы «Панна Моти»?

— А у меня был выбор? — сурово огрызнулась Пэгги. — Я, знаешь ли, всего лишь боевой робот и приказы, даже самые безумные, обсуждать не могу. Вот только когда Корпорация разворачивала свою деятельность на Ванкувере, никто из наших не возражал: псы Содружества иного и недостойны. В галактике уже и повернуться нельзя, не наткнувшись на их корабли и форпосты! А вот когда прихвостни твоего дорогого принца массово стали прививать вакциной смерти и отправлять в свои биореакторы жителей Сансары, Кали и Раваны, роптать начали уже даже офицеры. Конечно, неприкасаемые и низшие варны шудр — это грязь под ногами, но они тоже граждане Альянса и имеют право на жизнь и защиту.

— Ты рассуждаешь почти как повстанцы! — не сумела скрыть удивления Савитри.

— Потому что они правы! Корпорация сожрала саму себя, и разоблачение аферы с завышением энергетической эффективности только ускорило ее конец.

От перевозбуждения у Пэгги включился режим ночного видения, и ее глаза сверкнули в полумраке рубки, точно маяк.

— Да ты только посмотри, — продолжала она увлеченно. — Ты можешь сколько угодно радоваться тому, что твой Шатругна жив, но он как был упырем, так и остался. Как ты думаешь, у кого он отжал этот прекрасный корабль?

Савитри помотала головой.

Вспышка гнева и обиды прошла. В конце концов, Пэгги права: одна на пустоши привычная к роскоши принцесса точно бы не выжила, и на что в тот момент рассчитывал Шатругна, трудно сказать. Возможно, и ни на что. Охотники не оставили ему выбора, и он просто надеялся на чудо. С другой стороны, Савитри не удивилась бы, если за это время он сумел бы создать еще один клон или андроида с ее внешностью и биометрией. Она давно разочаровалась в Шатругне, и из-за него действительно не стоило ссориться с Пэгги.

— Тебе удалось расшифровать бортовой журнал? — спросила Савитри примирительно.

— Не совсем, — досадливо поморщилась Пэгги, которую неудачи всегда раздражали. — Файлы памяти сильно повреждены, и кто-то сделал это намеренно. Но главное мне удалось выяснить. Дурная слава «Эсперансы» — не выдумки. Экипаж и пассажиры действительно погибли около тридцати лет назад от синдрома Усольцева. Все кроме одного. И этот выживший никто иной, как Маркус Левенталь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Из груди Савитри вырвался вздох изумления. Хотя она, как и все принцессы Сансары, получила сугубо гуманитарное образование и во время официальных визитов на предприятия деловых партнеров Шатругны и отца прилагала титанические усилия, чтобы не попасть впросак, имя Маркуса Левенталя она слышала и не один раз. О его самой известной разработке — новом двигателе гиперпространства, позволявшем преодолевать кротовые норы, считавшиеся прежде непроходимыми, рассказывали даже в школах для бедняков. И хотя Савитри так и не сумела понять, каким же образом гениальному конструктору удалось подчинить экзотическую материю, история его жизни оставила неизгладимое впечатление.