Подарки фортуны - Бетти Нилс

– Мы тоже были потрясены, – сказала Фрэнни. – Полагаю, у вас были на то причины, – улыбнулась она, – но вы действительно очень скверно повели себя по отношению к моим родителям. – Увидев расстроенный взгляд тети, она запнулась. – Я… опять дала волю языку, – сокрушенно произнесла Фрэнни. – Но по крайней мере это кое-что прояснило, не так ли?

Дядя Вильям до конца ужина просидел в мрачном молчании, разговор вела тетя Эдит, и то только со своей золовкой, не обращая внимания на Фрэнни.

Они, должно быть, устали, сказала тетя Эдит, вставая из-за стола. Пора им вернуться в свои комнаты. Завтрак подается в половине девятого. Она пожелала им спокойной ночи. Дядя Вильям же не проронил ни звука.

В комнате тети, помогая ей укладываться спать, Фрэнни сказала:

– Мне не стоило так говорить. Прости, если я тебя огорчила. Вечно мой язык меня подводит. Ничего, скоро мы привыкнем к ним, и все пойдет гладко.

Конечно, она сама не верила тому, что говорила, просто хотела немного поднять тете настроение. Уложив ее, Фрэнни отправилась в свою комнату и принялась писать Финну веселое письмо, что потребовало от нее немало времени и усилий. Брат ни в коем случае не должен заподозрить, что у них что-то неладно. Ни дать ни взять бедные родственницы из старинного романа, подумала Фрэнни, отправляясь в ванную.

Созерцание своего отражения в зеркале ничуть не улучшило ее настроения, так что она невольно задумалась о профессоре. Где он сейчас? – подумала она. Увидятся ли они еще когда-нибудь? И если увидятся, то узнает ли он ее? В этом она сомневалась. У него, должно быть, уйма друзей, и навряд ли он скучает по вечерам.

Наконец вода в ванне настолько остыла, что Фрэнни пришлось выбраться из нее и лечь спать.

Среди ночи она проснулась от какого-то странного шума. Она оставила дверь ванной, которая разделяла их с тетей комнаты, открытой и теперь, вскочив и не обращая внимания на боль в ноге, бросилась через ванную в соседнюю комнату. Тетя плакала.

Фрэнни включила лампу у кровати и села.

– Это все оттого, что ты устала, – сказала она тете. – Все уладится, утро вечера мудренее. Конечно, здесь все совсем не так, как мы ожидали, так ведь? Но наверняка тетя Эдит и дядя Вильям чувствуют себя так же неловко, как и мы. Просто мы еще не освоились в новой обстановке.

Тетя обеспокоенно сказала:

– Я не уверена, что твоему дяде можно доверять, девочка моя. В молодости он был очень злопамятным. Он никогда не любил нас, и я не могу понять, отчего он вдруг так неожиданно взялся нам помогать. Меня это настораживает.

Опасения миссис Блейк оказались не напрасными: ее брат до старости сохранил злопамятность.

Много лет Вильям не мог простить сестер за непокорность, пока это не переросло в навязчивую идею. Заставить их поплатиться стало для него жизненно важным делом. Смерть матери Фрэнни помешала ему, но он перенес свою ненависть на племянников.

Выследить, где они живут, было нетрудно после получения от них письма, уведомлявшего о гибели их родителей. То, что они находятся в весьма стесненных обстоятельствах, было понятно уже по адресу – Фиш-стрит. Ага, значит, сироток забрала под свое крыло другая его сестрица. Он дождался своего часа. Лишь бы залучить бедных родственников в свой дом, а уж там он заставит их поплатиться за гордыню и непокорность.

Теперь все шло точно по плану. Судьба благоприятствовала ему.

Его сестра больна, как говорится, дышит на ладан, а Франческа такая же несносная, как ее мать, а может быть, и хуже… что ж, ее будущее предопределено. Они с Эдит уже немолоды; она станет их сиделкой – бесплатной, конечно Дядюшка готовил для племянницы судьбу старой девы.

Он был богат, но твердо решил: она не получит ни пенниТетя, еще пребывавшая в счастливом неведении относительно его планов, все же беспокоилась.

– А как же моя пенсия?..

Фрэнни успокаивала ее:

– Об этом не тревожься. Все уладится, я уверена.

Они принялись обсуждать, чем будут заниматься на новом месте: прогуливаться вместе по окрестностям, может быть, иногда ходить за покупками, работать в саду, знакомиться с новыми людьми – наверняка у тети Эдит множество знакомых, – играть с ними в бридж или смотреть телевизор.

Тетя наконец расслабилась, но все же обеспокоенно заметила:

– Да, дорогая, все это хорошо, но ведь тебе необходимо общество твоих ровесников. Не можешь же ты всю жизнь просидеть, наблюдая, как пожилые немощные дамы играют в бридж или вяжут.

– Не волнуйся обо мне; я уверена, что дядя Вильям подыщет мне какое-нибудь занятие. – Фрэнни поцеловала тетю в щеку. – Теперь ложись спать и ни о чем не думай. Все будет хорошо.

Конечно, все оказалось совсем не так. Фрэнни хватило пары дней, чтобы понять: они живут здесь на положении бедных родственниц. Тете полагалось большую часть дня проводить в своей комнате – якобы из-за ее болезни.

– Рекомендую тебе спокойный образ жизни, – сказал дядя Вильям. – Будешь спускаться вниз к столу, конечно, но остальное время тебе лучше проводить у себя.

Фрэнни возразила:

– Тете необходимы прогулки. Если бы вы выделили ей комнату на первом этаже, ей не пришлось бы тратить столько сил на подъем по ступенькам, для того чтобы погулять в саду. И не могли бы вы поговорить с вашим доктором, чтобы он пришел и осмотрел ее?

– Это совершенно ни к чему…

– В таком случае мне придется разыскать его самой.

– Нет необходимости! Я сам позабочусь об этом. И перестань отыскивать дурное там, где есть только желание вам помочь. Ты пошла скорее в своего отца, чем в мать, к моему глубокому сожалению.

– Не смейте плохо говорить о моем отце! Такие, как вы, не стоят и его мизинца!

Дядя Вильям немедленно вышел из комнаты, и, когда они сели обедать, за его предельной вежливостью Фрэнни ощутила скрытый гнев. Она осмелилась напомнить ему о докторе и о другой комнате для тети и проявила возмутительную грубость. Конечно, так быстро он ее не простит.

Через два дня Роза, горничная, ушла в отпуск, и тетя Эдит попросила Фрэнни помочь ей по дому.

– Думаю, тебе самой не терпится чем-нибудь заняться, – заметила она. – Речь идет о пустяках – поливать цветы, накрывать на стол, мелкая помощь миссис Бек…

Конечно, «пустяками» дело не ограничилось. Вскоре Фрэнни предложили открывать двери, когда Кокс занят; помогать миссис Бек на кухне, когда Дженни выходная; загружать посудомоечную машину, развешивать белье для просушки на заднем дворе и, поскольку этим тоже некому заняться, гладить его.

– Когда вернется Роза? – спросила она как-то у тети Эдит, убирая со стола после завтрака.

– Я получила от нее письмо. Ее мать очень больна, так что, боюсь, она задержится еще на некоторое время. Но, к счастью, ты здесь, и мне не придется нанимать временную прислугу.