Спартак - А Мишулин

Вторая сцена, изображённая на левой стороне картины, передаёт, с нашей точки зрения, второй этап борьбы. К сожалению, надпись на этой части картины не уцелела, и её не представляется возможным восстановить. В глубине сцены изображён воин. Изображение это дошло до нас в плохо сохранившемся виде. Но и тут два момента не вызывают сомнения. Во-первых, воин в глубине картины не имеет каски, очевидно, в схватке она была сбита и потеряна. Следовательно, этот воин принадлежит к побеждаемой стороне. Во-вторых, поза воина весьма неестественна, и это заставляет предположить, что воин, раненный в бедро или ногу, вынужден был сражаться с врагом, находясь в тяжёлом состоянии.

Эта деталь снова наводит нас на мысль о том, что эта вторая сцена изображает, очевидно, Спартака в последние минуты его жизни. Мощная фигура нападающего на него римского легионера в каске вырисовывается на переднем плане сцены. Вероятно, ударом меча легионер поражает Спартака, на коленях продолжающего отбиваться от своих врагов.

Таким образом, вся картина изображает последовательно две сцены из этой последней битвы Спартака, причём обе вполне согласуются с данными Аппиана. Очевидно, его версия гибели Спартака являлась господствующей, и поэтому именно она оказалась отображённой на данной картине.

Из картины мы узнаём, кто был прямым убийцей Спартака. Стремление увековечить смерть Спартака скорее всего должно было быть у того, кто его £бил. Поэтому правы те историки, которые говорят, что и дом, в котором была найдена при раскопках эта историческая живопись, вероятно, принадлежал убийце Спартака, Феликсу из Помпей. Это подтверждается древностью этой живописи. Картина имеет надписи на древнеоскском языке и была обнаружена на нижнем штукатурном слое, покрытом (как это показывают следы) уже в начале Империи новым штукатурным слоем. Следовательно, эта живопись может быть отнесена непосредственно ко времени конца спартаковского восстания.

Очевидно, тотчас же после победы над Спартаком Феликс из Помпей увековечил себя как победителя в стенной живописи. Но одну деталь не мог скрыть художник в этой картине: нападение на Спартака осуществляется сзади. Очевидно, принять открытый бой с фракийцем-гладиатором римский центурион не решался. Встреча лицом к лицу со Спартаком была опасной для всякого, кто решился бы напасть на него.

Фрагмент стенной живописи, между прочим, помогает нам выяснить вопрос о последних минутах Спартака. Дело в том, что если Спартак, как это показано на рисунке, был сильно ранен в бедро, он не мог продолжать борьбу на коне. Пока он не был ранен, у него обе руки были свободны для борьбы с врагом. После же сильного ранения в бедро он должен был держаться за коня рукой (как это и показано на рисунке). Одна рука была уже занята, и он не мог успешно продолжать борьбу. Поэтому Спартак вынужден был расстаться со своим конём. — Именно этот момент, вероятно, и имеет в виду Плутарх, когда передаёт эпизод с конём. Тогда становится совершенно понятным сообщение Аппиана, что вождь рабов, будучи ранен в бедро, опустился на колено. Сойдя с коня, он отражал нападение врагов, что вполне согласуется, таким образом, и с живописью.

Тит Ливий в своих эпитомах (сокращениях глав) также упоминает об обстоятельствах гибели Спартака. «Затем в окончательном бою, — говорит Тит Ливий, — Красс сразился со Спартаком, вырезав (изрубив. — А. М.) вместе с ним самим 60 тысяч человек».

Указания этих трёх авторов раскрывают нам господствовавшую и, по видимому, наиболее популярную версию смерти Спартака. Необычайная отвага, с которой вождь рабов бился в последние минуты, хорошо, очевидно, была известна римскому населению. Это могло быть известно благодаря тем потерям, которые понесли от Спартака римские командиры, в гущу которых он врезался, желая отыскать самого Красса и сразиться с ним.

О «великой отваге» вождя освободительного движения рабовладельческие писатели Рима говорили в связи с теми потерями, которые понёс Красс в последней схватке со Спартаком. Ведь не для оказания почестей вождю рабов старались отыскать его. труп; но Спартак предпочёл, по видимому, быть изрубленным в куски, нежели достаться римлянам, хотя бы даже мёртвым.

Так погиб герой, о котором потом складывались легенды. Имя его покрыла неувядаемая слава, и благодаря своим подвигам он занял место среди героев, равных легендарным Прометею и Гераклу. Если первым мифологическим образом бунтаря был Прометей, то первым историческим Прометеем, великим бунтарём за социальное равенство людей явился Спартак.

БОРЬБА СПАРТАКОВЦЕВ ПОСЛЕ ГИБЕЛИ ВОЖДЯ

Вопрос о судьбе остатков революционной армии Спартака мало изучен. Отрывочные сведения источников единодушно устанавливают, что со смертью вождя борьба спартаковцев не кончилась. Сведения эти, во всяком случае, позволяют нам установить три следующих основных факта:

1) продолжительность борьбы рабов после смерти своего вождя;

2) связь спартаковцев с рабами Сицилии, где в это время также происходили вспышки восстаний;

3) союз остатков спартаковской армии с пиратами на юге Италии.

Обратимся непосредственно к первому факту. Что устанавливают здесь источники?

Аппиан рассказывает, что после известной битвы с Крассом и гибели Спартака «большое число спартаковцев ещё укрывалось в горах, куда они бежали после битвы». Интересно в этом отношении и свидетельство Плутарха, который, излагая биографию Помпея, говорит о его заслугах в борьбе с остатками армии рабов уже после крассовской битвы. «Судьбе, — говорит Плутарх, — хотелось всё-таки сделать Помпея некоторым образом участником и этой победы. Пять тысяч рабов, успевших спастись после сражения (с Крассом), встретились с ним и были истреблены все до последнего человека, вследствие чего Помпей написал в сенат, что Красс разбил гладиаторов в открытом поле, он же, Помпей, вырвал самые корни войны».

Об этих заслугах Помпея, продолжавшего преследовать спартаковцев уже после того, как Красс разбил их в Апулии по пути в Брундизий, Плутарх вспоминает ещё и в другом месте. В биографии Красса, написанной Плутархом, он ещё раз подчёркивает, что победа Красса была лёгкой и неокончательной, хотя она и повлекла за собой гибель самого Спартака. Помпею пришлось вмешаться в борьбу с остатками спартаковской армии. «Он окончательно, — говорит Плутарх, — уничтожил попавших ему в руки рабов».

О борьбе Помпея с рабами сообщает нам и Цицерон, указывающий, что Италия вынуждена была на борьбу с рабами вызвать с далёкой чужбины, т. е. из Испании, Помпея, где тот, как известно, вёл длительную борьбу с Серторием. Далее, историк III в. Ампелий, написавший «Книгу воспоминаний», называет даже место, где Помпею пришлось столкнуться в сражении с остатками спартаковской армии. Последние отряды рабов были разбиты, говорит Ампелий, консулом Помпеем в Этрурии. Это замечание интересно для нас с двух точек зрения. Во-первых, с точки зрения указания местонахождения отрядов рабов. Весьма вероятно, что в Этрурии осталась часть армии Спартака со времени его северного похода. Во-вторых, интересно упоминание Ампелия о Помпее как о консуле.

Как известно, Помпей был избран в консулы в 70 г. до н. э. И если ему пришлось столкнуться с пятитысячным отрядом рабов в Этрурии в период своего консульства, т. е. в 70 г., то это означает, что спустя почти год после смерти-Спартака отряды его армии продолжали ещё держаться даже на севере. Не приходится говорить уже о юге Италии, где в горах, по сообщению Аппиана, спартаковцы продолжали скрываться долгое время.

Всё это позволяет нам установить, что остатки спартаковцев, рассеянные в различных концах Италии, продолжали ещё дело великого освободительного движения.

Характерно, что косвенные указания других авторов античности раскрывают то обстоятельство, что сами римляне хорошо сознавали значение крассовской «победы» и не самообольщались ею. Так, например, два автора древности— Плиний Старший и Авл Геллий — сообщают, что Красс в результате своей «победы»-над Спартаком не оказался всё же достойным получить триумф, а был удостоен всего лишь оваций, т, е. малого триумфа. За победу над внутренним врагом не полагалось большого триумфа; лишь за победу над врагом внешним можно было рассчитывать на высшую награду. Борьба же с рабами считалась даже позорной для истых римских полководцев. Крассовская победа не покончила, однако, с армией рабов, в этом была её неполноценность.

Орозий рассказывает о ряде выступлений, которые приходилось организовать «под начальством многих военных вождей», прежде чем удалось окончательно расправиться с остатками войск Спартака. В числе этих военных вождей были довольно видные римские деятели. Тому же Помпею, когда он в 67 г. воевал с пиратами, несомненно, пришлось иметь дело и с рабами, ибо Цицерон, например, совершенно определённо говорит о связи морских разбойников с рабами. Нам известно также из данных Светония, биографа римских императоров, что с остатками войск рабов сражался позднее отец будущего императора Августа — Гай Октавий, которому по чрезвычайному поручению римского сената пришлось отправиться на юг Италии для ликвидации остатков «спартаковских банд».