Декарт - Яков Ляткер

В полном соответствии с методом мир Декартом изобретается. Для этого нужны лишь материя и движение. Декартова «материя» не имеет ничего общего с той «первой материей», о которой, отмечает он, говорили «философы»: «трудность в вопросе о материи происходит только оттого, что…хотят отличать материю от ее собственного количества и ее внешней протяженности, т. е. от ее свойства занимать пространство» (11, стр. 196). В отличие от «Правил…», где движение вводится, но не определяется, здесь оно определяется как единственно возможное, механическое движение, как перемещение в пространстве: «Это движение совершается таким образом, что тела переходят из одного места в другое, последовательно занимая все пространство, находящееся между этими местами» (11, стр. 199).

Материи, находящейся в состоянии первичного хаоса, бог дает лишь толчок, а затем по законам природы, установленным также богом (и открытым человеком — Декартом), из этого хаоса творится весь мир, вся Вселенная и тем самым понимается такой, какая она есть «на самом деле». Для того чтобы движение совершалось, Декарт не нуждается в гипотезе о существовании пустоты, ибо все движения — круговые: «в природе нет никакого другого движения, кроме кругового» (11, стр. 185). Встречающиеся прямолинейные движения выглядят лишь отклонением от движения кругового, когда нарушается определяющая последнее «связь» (например, при вращении камня в праще), так как «все необходимое для его (прямолинейного движения. — Я. Л.) осуществления имеется в телах в любой момент» в качестве потенции (11, стр. 203).

Сразу может возникнуть вопрос о теоретических средствах, позволявших сделать такое допущение: ведь в геометрии для решения задач необходимы были циркуль и линейка, т. е. окружность и прямая линия, а в механике необходимы не только круговые, но и возвратнопоступательные, прямолинейные движения? Дело в том, что Декарту были известны существовавшие еще со времен Аполлония методы так называемой инверсии (само название принадлежит более позднему времени), с помощью которых можно было прямую линию преобразовывать (посредством инверсии ее точек относительно окружности) в окружность (см. 50, стр. 372–373). Что касается механики, то благодаря открытому в раннем средневековье и широко применявшемуся уже с XV века механизму коленвала «впервые стало возможным преобразование поступательного движения во вращательное и наоборот» (75, стр. 173). А с тем, как это происходит при проектировании передаточного механизма, Декарт также был знаком.

Да, анализ того, как должен работать создаваемый Декартом механизм «машины мира», не оставляет никакого сомнения в реальном историческом происхождении основных закономерностей этой работы. Геометрико-кинематическая теория выступила здесь, отображенная (в развитом, преобразованном соответствующим образом виде) на первоначальный «хаос» Мира, и формировала этот хаос в соответствии с логикой своих законов.

На «входе» бог-перводвигатель (но уже не в аристотелевском смысле неподвижного центра, а в новом, динамическом понимании) «вкладывает» некоторую «способность (в оригинале употреблено слово „force“ — сила. — Я. Л.) движения» (11, стр. 206), количественно выражающуюся в «определенном количестве движения» (11, стр. 201), которое с тех пор остается неизменным. Затем это количество движения распределяется в строгом соответствии с установленными законами (строгость, жесткость функционирования механизма гарантируется неизменностью бога) по всей конструкции, где происходит их трансформация. Следует подчеркнуть, что, во-первых, в качестве гаранта неизменности бог не выступает в рутинной роли консерватора: он «сохраняет каждую вещь посредством непрерывного действия», т. е. гарантирует неизменность именно функциональную, позволяющую не только произвести действие, но и воспроизводить затем его бесконечное количество раз; во-вторых, закономерности этого воспроизведения совпадают с закономерностями, по которым произошло само «творение», первое произведение движения (см. 11, стр. 202, 201). Но это значит, что метод «воображения», «со-творения» мира Декартом отождествляется с «методом» функционирования этого мира, с логикой происходящих в нем явлений! И это как раз «высветляется» впервые в методологической нагрузке света.

Впрочем, этого следовало ожидать, ибо сам «мир вещей» рассматривается в его возникновении, становлении как — воображаемый, или возможный, мир. Это — вполне современный, диалектический подход к рассмотрению вещей в их развитии, ибо, по словам Декарта, «природу их гораздо легче познать, видя их постепенное возникновение, чем рассматривая их как совершенно готовые» (11, стр. 292). Такова первая идея, лежавшая в основе Декартова творения воображаемого мира в «Мире…». Это легко понять здесь, в «замысле» мира и в его не застывших еще «началах», когда мир впервые предстает в таком виде воззрению сотворившего его Декарта (и нашему) как точка зрения1 (в первом из указанных в эпиграфе, по Далю, смысле — созревания) нового, его приращения, — понять сейчас, пока эта живая «почка» зрения не ссохлась в плоскую привычную «классификаторскую» точку зрения2 (во втором смысле, точнее, тоже в «классификаторском» варианте этого смысла). Всемирная культура, включающая в себя и весь разнообразный «мир вещей», предстает в таком понимании перед Декартом как «узловая линия» точек зрения1.

Но есть и другая сторона в этом подходе Декарта к рассмотрению мира как возможного, как воображаемого. В обрисованной картине мировоззрения Декарт предстает как деист и механистический детерминист, ибо логически «механизм» движения в картезианском мире предстает как цепочка причинно-следственных зависимостей с богом — творящей первопричиной — в качестве первого «звена» и… «сотворца» философа в деле создания мира.

Итак, Декарт «творит мир», творит его, как предполагается, «из ничего». «Отрешитесь на некоторое время от этого мира, — говорит он, — чтобы взглянуть на новый, который я хочу одновременно с этим создать в воображаемых пространствах. Философы говорят, что эти пространства бесконечны… Но для того, чтобы эта бесконечность нам не мешала и не поглотила нас совершенно, не будем стремиться идти до конца; пойдем только так далеко, чтобы у нас исчезло из вида все, созданное богом пять или шесть тысяч лет назад. После того, как мы остановимся там на каком-нибудь определенном месте, предположим, что бог создал вокруг нас столько материи, что, в какую бы сторону ни обратился наш взор, все было бы заполненно этой материей» (11, стр. 193).