Ганнибал - Илья Кораблев

Известие о том, что карфагенские войска находятся в их стране и что Ганнибал разместил свой лагерь у г. Илиберры, вызвало у галльских племен волнение и тревогу, хотя лазутчики Ганнибала и уверяли, что их хозяин не собирается воевать в Галлии и разорять ее. Галлы были хорошо наслышаны о том, как поступал Ганнибал с иберийскими племенами, переправившись через Ибер, как он покорял их силой и размещал у них свои гарнизоны. Страх потерять свободу заставил галлов взяться за оружие; несколько племен собрались в Рускиноне, явно готовясь к войне. Дипломатическая подготовка, так искусно проведенная Ганнибалом, оказалась напрасной; как и в Испании, он снова стоял перед выбором: либо подчинить галльские племена оружием, либо с помощью переговоров добиться их благожелательного нейтралитета. Ганнибал решил прибегнуть ко второму пути и направил к галльским «царькам» — очевидно, племенным вождям и старейшинам — своих «ораторов» с приглашением явиться на личные переговоры. Посланцы Ганнибала снова и снова повторяли, что он пришел в Галлию как гость, а не как враг, что, если галлам это будет угодно, он обнажит свой меч, только вступив на территорию Италии. Галльские «царьки» прибыли в лагерь Ганнибала и, окончательно успокоенные его миролюбивыми речами и ублаготворенные богатыми подарками, позволили ему проследовать через их земли мимо Рускинона [Ливий, 21, 24]. Внушая одним племенам страх, а на других воздействуя дарами, Ганнибал беспрепятственно подошел к стране, которую занимало галльское племя волков, к берегам Родана (ср. также указание Полибия [3, 41, 7], где сказано, что, проходя через Галлию, Ганнибал должен был прибегать также и к насилию; однако Зонара [8, 23] пишет, что, пока Ганнибал шел через Галлию к Родану, никто не оказывал ему сопротивления).

Успешное движение Ганнибала через Северную Испанию и Галлию создавало прямую угрозу римским владениям в Северной Италии. Между тем Рим был втянут в трудную и кровопролитную войну с цисальпинскими галльскими племенами (бойями и инcумбрами), и вообще не желавшими терпеть римского господства, а уж основание Кремоны и Плаценции воспринявшими как прямую угрозу и своим имущественным интересам, и остаткам своей независимости. Было ясно, что римские колонисты в самое ближайшее время вытеснят коренное население из долины Пада. Бойи, надеявшиеся на скорый приход Ганнибала и на близкое избавление от чужеземного гнета, рассчитывавшие, что римское правительство, занятое войной с Карфагеном, не сможет найти достаточно средств для борьбы еще и с ними, напали на обе колонии и заставили поселенцев, а также триумвиров, направленных для распределения земель между колонистами, бежать в Мутину. Там римляне оказались в осаде и, не видя пока другого средства к избавлению, решили начать переговоры с противником. Бойи, по всей видимости, были согласны, однако, к ужасу колонистов, вместо обмена мнениями они попросту захватили в плен римских представителей, чтобы впоследствии обменять их на своих, взятых заложниками.

Получив известие об осаде Мутины и о судьбе послов, отправленных к бойям, претор Луций Манлий — тот самый, которому была поручена оборона Северной Италии, — отправился к Мутине. Единственная дорога к этому городу вела через глухие леса, и там бойи устроили засаду. С большим трудом и огромными потерями Манлий прорвался к поселению Таннет неподалеку от р. Пад; там римляне наспех построили укрепления и сели в осаду. Их положение несколько облегчалось тем, что по Паду они получали необходимые припасы и, кроме того, им оказывало помощь союзное Риму галльское племя бриксианы.

Теперь сенат поручил другому претору, Г. Атилию, в чье распоряжение был дан один легион и 5 000 союзников нового набора, идти на выручку к Манлию; не встретив на своем пути противника, Атилий без труда прибыл в Таннет и снял осаду [Полибий. 3, 40, 6 — 14; Ливий, 21, 25, 2 — 26, 2]. Тем не менее положение в Цисальпинской Галлии оставалось очень напряженным; бойи и их союзники отнюдь не были покорены и не только с нетерпением ожидали Ганнибала, но даже вступили с ним, как увидим далее, в прямые переговоры.

Более успешными для римлян были военные действия в Сицилии [Ливий, 21, 49 — 51]. Вскоре после объявления войны карфагенское правительство отправило 20 пентер с 1 000 воинов опустошать италийское побережье; 9 из них бросили якорь у Липарских островов, 8 — у о-ва Вулкана, а 3 были занесены течением в Мессинский пролив и там захвачены сиракузским царем Гиероном — старым союзником Рима. Допросив пленных, Гиерон узнал, что еще другие 35 кораблей идут в Сицилию для того, чтобы там побудить к антиримским выступлениям старинных союзников Карфагена и захватить Лилибей. Эти сведения Гиерон тотчас сообщил претору Марку Эмилию, управлявшему римской провинцией на острове. Эмилий приказал повсеместно на побережье быть в боевой готовности, а морякам заготовить на кораблях десятидневный запас сухарей, чтобы быть готовыми без промедления выйти в море. Свои войска он, следуя совету Гиерона, сосредоточил в Лилибее. Карфагенская флотилия не сумела незаметно подойти к Лилибею; при ее приближении лунной ночью в городе подняли тревогу; все воины мгновенно заняли свои места на стенах, башнях и кораблях. На рассвете карфагеняне отступили в открытое море и там, в абордажном бою, потерпели поражение. Римляне захватили 7 пунийских кораблей с экипажем в 1 700 человек и без потерь вернулись в Лилибей. Тем временем в Сицилию явился консул Тиберий Семпроний Лонг и вместе с Гиероном двинулся в Лилибей. Там, узнав об одержанной победе, он отправил Гиерона обратно в Сиракузы, а сам, поручив претору охрану сицилийского побережья, напал на о-в Мелиту. Тамошний пунийский гарнизон (около 2 000 воинов) во главе с комендантом Гамилькаром сыном Гисгона сдался в плен; некоторое время спустя все пленные были проданы в рабство. Забегая несколько вперед, скажем и о других операциях Семпрония, развертывавшихся во время похода Ганнибала в Италию. Овладев Мелитой, Семпроний решил теперь расправиться с карфагенской флотилией, стоявшей у о-ва Вулкана, однако там он не нашел противника. Карфагеняне отправились к берегам Италии и совершили набег на Вибон; в этот именно момент консул получил известие, вынудившее его, приняв спешные меры для обороны острова и италийского побережья, незамедлительно выехать на север.

И действительно, главная опасность подстерегала римлян не там — не в Цисальпинской Галлии и не в Сицилии и на юге Италии, — а у берегов Родана, где Ганнибал готовился к переправе. Задержать здесь пунийское наступление, не дать Ганнибалу двигаться дальше на восток было основной задачей и прямой обязанностью консула Публия Корнелия Сципиона: ведь это ему в качестве провинции была назначена Испания и, следовательно, поручена вооруженная борьба с Ганнибалом. У нас нет определенных сведений о месте, где застала Сципиона весть о том, что Ганнибал перешел через Пиренеи и движется к Родану. По рассказам Полибия [3, 41, 2] и Аппиана [Ганниб., 5], он уже направился в Иберию на 60 кораблях; из повествования Тита Ливия [21, 26, 3] следует, что консул еще находился в Риме и там проводил мобилизацию нового легиона взамен того, который под командованием Г. Атилия пришлось отправить в Северную Италию. Ясно одно: получив донесения о движении Ганнибала, Сципион, будучи еще в полной уверенности, что враг находится где-то у Пиренеев, бросился к Массилии; высадившись там и, к своему глубокому изумлению, узнав, что неприятель уже подошел к Родану, он отправил вверх по течению Родана 300 отборных всадников с массалиотскими проводниками и наемниками-галлами, служившими в массалиотских войсках. Они должны были проследить за тем, что предпримут карфагеняне [Полибий, 3, 41; Ливий, 21, 26, 3 — 5].

А Ганнибал готовился к переправе. Задача, которая ему предстояла, была поистине тяжела. Хотя он и сумел привлечь к себе волков, живших на правом берегу Родана [Полибий, 3, 42, 2; Ливий, 21, 26, 7], на левом берегу — и это карфагенскому полководцу было хорошо известно — собрались полчища других волков, настроенных воинственно и намеревавшихся не допустить переправу [Ливий, 21, 26, б]. Переправлять через глубокую быструю реку нужно было не только людей и осадные орудия, но и лошадей и — самое трудное — слонов. В пунийском лагере, который Ганнибал разбил в четырех днях пути от моря, кипела работа: окрестные жители свозили туда лодки-долбленки и сшитые из досок, наращенных на шпангоутный скелет, а также древесину для постройки долбленок; в течение двух дней воины Ганнибала построили много суденышек, которые могли нести на себе тяжелый груз [Полибий, 3, 42, 2 — 3; Ливий, 21, 26, 7 — 9; ср. также у Зонары, 8, 23].

Тем не менее вся эта подготовка могла оказаться напрасной: пока на другой стороне находился враг, Ганнибал не мог решиться переправлять воинов, так как его армия понесла бы слишком большие потери, и тем более не мог переправлять лошадей и слонов. Необходимо было обезвредить левобережных волков. С этой целью Ганнибал послал ночью часть своей армии, главным образом иберов, под командованием суффета Ганнона сына Бомилькара (согласно Зонаре [8, 23], с отрядом всадников был послан брат Ганнибала — Магон), вверх по реке. Там они должны были перейти на левый берег, создавая тем самым угрозу неприятелю. Пройдя на север около 200 стадий, воины Ганнона подошли к месту, где русло Родана разделяется на два рукава; на поспешно сколоченных плотах и иных подручных средствах, а многие иберы и вплавь, они перебрались на левый берег реки [Полибий, 3, 42, 5 — 9; Ливий, 21, 27, 2 — 5]. После однодневного отдыха отряд Ганнона двинулся к лагерю волков и, приблизившись к нему, кострами дал знать Ганнибалу о своем прибытии. Ганнибал немедленно начал переправу. Его солдатам пришлось бороться с быстрым течением и в особенности с неприятелем, завязывавшим схватки уже в реке. На левом берегу Родана огромная толпа волков, распевая боевые песни, поджидала карфагенян; однако в это время Ганнон захватил их лагерь и затем ударил по ним с тыла; поначалу волки пытались сопротивляться, но потом, не выдержав боя сразу на двух фронтах, разбежались. Ганнибал получил возможность спокойно завершить переправу [Полибий, 3, 43, 1 — 12; Ливий, 21, 27, 7 — 28, 4].