Тревога и тревожность. Хрестоматия - Валерий Астапов

Нужно отметить, что в понимании тревоги как процесса имеется тенденция отвлечения от некоторых важных концептуальных проблем в исследованиях тревоги. В соответствующих определениях при этом смешиваются реакции тревоги с когнитивными факторами, опосредующими активацию состояния тревоги, и факторами, определяющими его интенсивность и устойчивость. Поскольку стрессовые ситуации могут вызывать самые различные факторы, а факторы угрозы интерпретируются сугубо индивидуально и субъективно, постольку индивидуально и субъективно (и в значительной степени ситуативно) содержание когнитивных оценок опасности. Следовательно, определения тревоги, в которых делается попытка учесть эти сложные изменяющиеся когнитивные оценки угрозы, будут ограничены в их генерализованности. Это, в свою очередь, вносит значительные трудности в проблему кросс-ситуативного измерения тревоги.

Концепции когнитивной оценки и переоценки, описанные Лазарусом и Авериллом, представляют собой существенный вклад в общее понимание тревоги как процесса. Эти компоненты не включаются в наше определение состояния тревоги, так как мы считаем, что когнитивные компоненты процесса тревоги должны концептуально отличаться от аффективных состояний в общей структуре процесса. Аффективные компоненты включают ощущения напряжения и опасения, а с физиологической стороны – активацию автономной нервной системы; именно эти эмоциональные компоненты образуют состояние тревоги. Прогресс в создании общей теории тревоги зависит от разработки соответствующих критериев тревоги как эмоционального состояния, а также способов измерения каждого компонента процесса тревоги.

Выводы и заключение. Развитие общей теории тревоги предполагает в первую очередь уяснение взаимосвязи между тремя различными пониманиями тревоги: тревога как преходящее состояние, тревога как сложный процесс, включающий компоненты стресса и угрозы, а также тревога (тревожность) как личностное свойство.

Исследование тревоги должно начинаться с точного определения особенностей реакций, характеризующих состояние тревоги. Субъективные (феноменологические) ощущения напряжения и опасения представляют собой основные черты тревоги как эмоционального состояния. Критерии активности автономной нервной системы также представляют собой существенные показатели физиологических сдвигов, проявляющихся в состоянии тревоги.

Состояние тревоги включено в сложный процесс. Понимание тревоги как процесса представляет собой теорию тревоги, в которой основной акцент делается на выделении фундаментальных компонентов процесса тревоги. Общая теория тревоги должна включать следующие основные понятия: стресс, угроза, состояние тревоги, когнитивная оценка и переоценка, механизмы психологической защиты, механизмы перекрытия и поведение избегания. В теорию тревоги должно включаться также понятие склонности к переживанию состояния тревоги, или, вернее, концептуальная система, относящаяся к индивидуальным различиям в предрасположении переживать состояние тревоги в различных типах стрессовых ситуаций.

Прогресс в исследовании тревоги в значительной степени зависит от терминологического согласия, способствующего лучшему пониманию исследователями описания тревоги как процесса. Терминологический аспект связан с разработкой терминов для описания физиологического, поведенческого и феноменологического аспектов тревоги. Чрезвычайно существенным является четкое различение между языком экспериментатора и языком субъекта при описании субъективного переживания тревоги. Термин «стресс» должен использоваться в связи с реальными опасностями в объективных ситуациях; в свою очередь, термин «угроза» скорее должен относиться к феноменологическому опыту субъекта. Наконец, непосредственную основу того, что обозначается как «состояние тревоги», представляют собой эмоциональные реакции, характеризующиеся ощущением напряжения и опасения и сопровождающиеся повышением активности автономной нервной системы.

Ж. Нюттен

Отрицательная мотивация: избегание объекта[12]

Как известно, основной принцип энергетической теории Фрейда состоит в том, что поведение вызывается и направляется тенденцией организма избегать или сдерживать нарастание стимуляции или напряжения. Эта мысль лежит в основе современных психологических концепций мотивации.

Движущей силой поведения является избегание неприятного, а не поиски удовольствия, согласно гедонистической теории. Вспомним также, что Фрейд говорил о принципе неудовольствия еще до того, как им был принят термин «принцип удовольствия». Понимание мотивации как избегания неприятного, тревоги или страха оказало глубокое влияние на теории личности и поведения. Некоторые психологи объясняют всякую мотивацию с помощью одной только тревожности. Так, Браун (1953), например, говорит, что стремление к обогащению следует объяснять не позитивным поиском желаемой вещи, а избеганием той тревожности, которую испытывает человек при отсутствии денег. Аналогичный взгляд высказывает Маурер (1952), который пришел к выводу, что чувство страха является единственной движущей силой поведения человека на уровне «Я».

Страх, или тревожность, как приобретенную мотивацию многие авторы изучали в терминах вторичного подкрепления. Следует прежде всего упомянуть классические эксперименты Уотсона и Райнера (1920) по выработке условных реакций страха. Более поздние авторы исследовали эту проблему в динамическом плане. Известно, что болезненный стимул вызывает врожденную реакцию избегания (pain drive), но какова мотивация поведения избегания ситуации, ассоциировавшейся ранее с болезненным стимулом (avoidance learning)? Поведение избегания вызывается приобретенной мотивацией (acquired, secondary drive), а именно мотивацией страха, или тревожности (которую следует отличать от тоски, имеющей скорее внутреннее происхождение). В работах Уорнера (1932), Маурера (1938,1940,1960) и Н. Миллера (1948, 1960) содержатся экспериментальные данные и различные истолкования этой проблемы.

А. Эксперимент Миллера (1948). Экспериментатор помещал крыс в клетку, состоящую из двух отделений. Внутренние стенки первого отделения были окрашены в белый цвет, пол был покрыт металлической решеткой; второе отделение было окрашено в черный цвет. Предварительный эксперимент показал, что у крыс не наблюдалось систематического предпочтения какого-либо отделения. Затем, пропуская ток через металлическую решетку, Миллер научил крыс бояться отделения, окрашенного в белый цвет. Крысы могли свободно проходить из белого отделения в черное, так как дверь была все время открыта. Крысы очень быстро перебегали в черное отделение. Этот этап эксперимента повторялся 10 раз, после чего крыс 5 раз помещали снова в белое отделение, и, хотя они не подвергались больше электрическому удару, они всякий раз быстро перебегали в черное отделение, как на предыдущей стадии эксперимента. Можно предположить, говорит Миллер, что крысы продолжают быстро убегать в другое отделение по привычке. Поэтому, для того чтобы определить, действительно ли крыса приобрела новый мотив, необходимо выяснить, может ли крыса усвоить новые привычки, имея в качестве мотивации страх перед этим отделением. С этой целью Миллер закрывал дверцу, ведущую из первого отделения во второе, причем открыть ее крыса могла, только опершись передними лапками на колесо и несколько повернув его. В начале этой новой фазы эксперимента крыса, которой не удавалось убежать из первого отделения, выказывала очевидные признаки страха (мочеиспускание, дефекация, возбуждение), хотя она при этом не получала электрических ударов. Спустя какое-то время крыса случайно поворачивала колесо, и дверца открывалась. В последующих пробах (все время в отсутствие электрического удара) крыса все быстрее и быстрее поворачивала колесо до тех пор, пока экспериментатор не изменял еще раз условия эксперимента: поворот колеса переставал оказывать какое-либо воздействие на дверцу. Крыса снова оказывалась в состоянии возбуждения, в конце концов она нажимала на рычаг, расположенный на некотором расстоянии от колеса, дверца открывалась, и крыса могла перейти во второе отделение. Хотя ни в одной из последующих проб по-прежнему не применялся электрический ток, крыса постепенно переставала вращать колесо и с каждой пробой все быстрее нажимала на рычаг, усвоив, таким образом, во второй раз новый навык.

На основании этого эксперимента Миллер сделал вывод, что страх перед первым отделением действовал таким же точно образом, как если бы он был первичной потребностью (голодом или жаждой) в том смысле, что он заставлял крысу усваивать новые навыки. Это доказывает, говорит Миллер, что в данном случае мы имеем дело с истинной мотивацией, или побуждением (drive), и поскольку этот страх перед белым отделением является приобретенным, можно сказать, что страх является мотивацией или потребностью, которую можно приобрести в результате научения (learnable drive).