Разрушители - Ирина Владимировна Сыромятникова

Через крошечный овражек между двумя монастырскими холмами был перекинут горбатый мост, но не из доступного местного камня, нет, из толстенных бревен, такие деревья теперь можно вырубить только на далеком севере. Оставлять такой материал гнить под солнцем и дождем было просто извращением. Фигурные железные цепи на чугунных столбиках в Тирсине изготавливали только на заказ. Дорожку вымостили камнем того сорта, что умельцы выковыривают из древних руин на покинутых людьми землях (каждый из таких камней вполне мог быть оплачен чьей-то жизнью). Работников из местных (если они сюда и попадали) видно не было. Монахи были мужиками крепкими, отнюдь не вервием подпоясанными, а те, что у ворот, — еще и неплохо вооруженными.

Интересно, зачем все это в монастыре? То есть мило, конечно, если не вспоминать раздолбанную дорогу и беспорточных ребятишек за стенами. Тень лихорадочно прикидывал надежность дверных запоров, высоту стен и строил планы на ночь. К счастью для меня, Браммис не владел способностью к мыслечтению.

— Мы слышали, что повелитель Шоканги прибыл в наши края, но до сего дня не имели возможности проверить слухи, — тонко улыбался аббат.

— Увы, священные обязанности не оставляют Лорду Бастиану свободной минуты, — глубокомысленно кивал я. — Но я уверен, что он найдет время для посещения храма.

А заодно и объяснит, в какие игры они тут играют.

— Вы опоздали к утренней мессе, — сурово нахмурился аббат.

Я изобразил на лице то выражение, которое придает человеку вид нашкодившего щенка:

— Мы пробыли в пути дольше, чем рассчитывали. Ужасная дорога!

Аббат понимающе поджал губы.

— Раз уж вы здесь, сын мой, чем я могу быть вам полезен?

Я смущенно потупился.

— Понимаете ли, падре, мои занятия в Академии были неожиданно прерваны. Задания, данные мне уважаемыми наставниками, требуют помощи книг, которых, увы, в собрании моего отца я не нахожу.

Как, впрочем, и самого собрания. Может, в фамильном замке что-то такое есть, но рассчитывать на это рискованно. Я позволил себе поднять на аббата полный надежды взгляд.

— Могу ли я просить доступа к знаменитой библиотеке Хемленского аббатства?

Морщинки в уголках глаз аббата собрались в теплую улыбку.

— Ну конечно, сын мой, брат Ароник проводит вас к месту ваших занятий.

Я так и не понял, счел ли аббат мою просьбу идиотической или отнесся к ней, как к предлогу сделать шаг навстречу церкви. Ароник проводил меня в библиотеку, выложил на стол чернильницу и чистый свиток, а потом оставил в одиночестве.

Аллилуйя! И что мы имеем после всех трудов?

Библиотека аббатства выглядела серьезно, хотя размером собрания и не впечатляла. Возможно, я слишком привык иметь дело с собранием Академии, воистину, самым большим в подлунном мире. Здесь имелось не более дюжины высоких, от пола до потолка, шкафов с алфавитными указателями. На некоторых стеллажах и полках висели медные таблички с именами дарителей, собранию барона Литсера была выделена половина дальнего шкафа и угол у окна. Как я понимаю, библиотекарь все еще работал над его классификацией — часть книг была разложена на столах.

Центральное место в коллекции занимал огромный иллюстрированный том «Жития Основателей», с шикарным золотым обрезом и инкрустацией. Книге был выделен отдельный столик с запертой стеклянной витриной. Однако, реликвия. А почитать здесь что-нибудь есть?

Я быстро понял, что основой классификации являлась известность автора в богословских кругах, после чего с чистым сердцем перешел к осмотру изданий, которым места на полках не нашлось. Три стола были завалены стопками книг с многообещающими названиями типа «Закон и законодатели», «Морская торговля» и «Мелиоративная система Россарима». В центре развала отыскался подлинный шедевр — оригинал «Градостроительного кодекса Истара». В библиотеке ордена магов хранилась только копия! Защищенные магией страницы тонко пахли скипидаром. Поскольку в книге содержались рисунки, с ней обошлись по-божески, но остальное… В углу навалом лежало десятка два разнокалиберных томов от брошюры до фолианта, с названиями на мертвых языках. Я сосредоточил свое внимание на них.

«Гильдии и цеха Зефериды» — толстая книга с убористым шрифтом, на странице четыреста семьдесят второй навеки значилось: «Темный орден Разрушения, магистр — Ольгард Норингтон». Ниже лежал «Путеводитель по Гиркому», пожелтевший почти до нечитаемости. Знать бы, где находился этот Гирком… Прямо на полу — «Лоция» на старошонском.

Ну как так можно обращаться с раритетами! И ведь нельзя сказать, что монахи не понимали смысла древних рун. Скорее так выражалось их отношение к содержанию книг. Хуже всего пришлось скромно переплетенному альбому чуть толще моего пальца, «Храмы Хеусинкая» — гласило его название. Бедная книжка! Ее зашвырнули в самый угол, обложка была надломлена, а переплет начал отрываться. Меня охватил гнев. Эти страницы пережили века вопреки времени, вопреки Хаосу, и какой-то излишне ревностный святоша будет решать, годятся ли они для того, чтобы люди на них смотрели?! Да кто его спрашивал! Рефлексы вора шутя одержали верх над порядочностью, я обернул книгу носовым платком и засунул за спину, под ремень и рубаху.

Больше никаких шедевров в библиотеке покойного Литсера не нашлось, остаток дня я потратил на конспектирование того, что представляли собой в Истаре федеральные округа, отнекиваясь от предложений брата Ароника прерваться на чай. Желания остаться тут на ужин у меня не было.

Мне удалось выскользнуть из монастыря, избежав повторной встречи с аббатом. Брат Ароник был настолько ошеломлен внезапной переменой моего настроения, что не нашел весомых доводов удержать меня на месте, а хватать наследника Лорда за рукав (памятуя о наставлениях) он не решился. Мрачный и всклокоченный сержант передал мне повод (уж не знаю, как он отбился от назойливых монахов), и мы бодро зарысили прочь. Ворованная книжка приятно оттягивала мне пояс. Миновав то испытание для лошадей, которое представляла собой хемленская слобода, мы прибавили шагу и к ужину были в поместье.

Отец не спросил меня о результатах моей поездки и вообще весь ужин делал вид, будто происшедшее его нисколько не интересует. Я старался есть медленно и одновременно пытался придумать, как бы повежливее узнать о том, что меня беспокоит. Идея спросить в лоб: «Что вы там не поделили?» — казалась мне неконструктивной. Год назад я выкинул бы из головы аббата с его аббатством сразу, как только переехал бы подъемный мост. Теперь же душа моя требовала ясности и понимания. И вот как раз того, как место, подобное Хемлену, могло существовать в Шоканге, я не понимал.

Слуги унесли приборы. Отец промокнул губы накрахмаленной салфеткой.

— Мне показалось, что ты хочешь задать мне вопрос, сын.

Я мрачно наблюдал, как уносят блюдо с недоеденными колбасками.

— Ты знаешь про