Мусульмане в Европе: Сосуществование, взаимодействие, межцивилизационный диалог - Роман Николаевич Лункин

уходит в область сугубо личной жизни граждан и никак не проявляет себя в общественном поле. Это может также говорить о том, что политическое и культурное размежевание по отношению к либеральным ценностям наблюдается не только внутри общества в целом, но и внутри религиозных сообществ.

Светскость во Франции всё больше воспринимается не в качестве универсалистского проекта, обеспечивающего модус гражданского общежития, а как защитный механизм и основа для проведения ассимиляционной политики. Возможный вариант — это светскость, понимаемая как взаимная автономия, а не полное исключение из общественной жизни, поскольку невозможно отделить общественное от личного (семья, школа, этика межличностных отношений).

* * *

Желание достичь общественного единства через унификацию в современном многообразном обществе вряд ли возможно. Тогда Франции и другим странам Европы предстоит найти новые основания для сосуществования верующих, представителей различных религий, и неверующих в рамках либерального по духу государства. Учитывая неизбежно растущее число граждан, исповедующих ислам, независимо от масштабов иммиграции, Франции вполне вероятно придётся пересмотреть те базовые для республики ценности, на которых строилась французская гражданская нация.

Глава 8. Вызовы и угрозы региональной безопасности в Центральной Азии, их влияние на европейскую безопасность

Проблемы религиозного экстремизма в мире исследуются многими учёными, исследователями, экспертами, однако пока нет единого мнения в отношении данного феномена. Его проявления, разновидности, перспективы, различия в масштабах, содержании, мотивации имеют свою специфику в зависимости от исторических, социально-экономических, политических, региональных и других факторов.

Для успешной борьбы с экстремизмом, по мнению исследователей, необходимо концептуальное осмысление этого феномена, разработка методологической базы и методики исследования его сущности. От этого прямо зависит эффективность государственных решений в области антиэкстремистской борьбы.

Причины появления экстремизма в Центральной Азии (ЦА) многообразны. К объективно существующим причинам роста исламистского экстремизма в этом регионе следует отнести комплекс социально-экономических и внутриполитических проблем, а также аспекты внешнего влияния на ситуацию в регионе.

Важнейшие факторы, влияющие на ситуацию в сфере безопасности в ЦА — проблематика исламистского экстремизма, близость Афганистана и перспективы расширения зоны нестабильности на центрально-азиатский регион. Основные военно-политические, экономические, дипломатические и иные шаги руководства стран региона диктуются в первую очередь стремлением избежать дестабилизации своих государств.

Интересно, что на протяжении времени оценка носителей угрозы религиозного экстремизма в регионе менялась. Долгое время основными акторами экстремизма считались «Хизб ут-Тахрир» (XT) и Исламское движение Узбекистана (ИДУ)[149].

«Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Партия исламского освобождения») была основана в начале 1950-х гг. в Иерусалиме шейхом ан-Набхани фактически как филиал организации «Братья-мусульмане» с целью освобождения Палестины от израильской оккупации. С течением времени задачи XT изменились. Сейчас во главу угла поставлена агитационно-пропагандистская работа по возвращению мусульман к исламскому (шариатскому) образу жизни и распространению ислама путём джихада. Главная цель — создание всемирного халифата. Согласно официальной доктрине, XT занимается идеологией и отрицает насилие как средство достижения политических целей.

В ЦА первые ячейки этой организации появились в начале 1990-х гг. в узбекской части Ферганской долины. Идейными наставниками выступали эмиссары из арабских стран. Наибольшим влиянием движение пользуется в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане, где оно предпринимает попытки внедряться во властные структуры, прежде всего в управленческий аппарат на периферии. XT активно вовлекает в свои ряды молодёжь, налаживает работу среди женской части населения. Постепенно в идеологических установках XT, пусть в завуалированной форме, но достаточно отчётливо, стали звучать призывы к захвату власти силовыми методами. Эта экстремистская партия официально запрещена во всех государствах — членах ШОС (Казахстан, Кыргызстан, Китай, Россия, Таджикистан, Узбекистан), во многих арабских странах, в Иране, Пакистане, а также в Германии. Но в ряде государств, в том числе европейских, XT работала легально. Наиболее активно — в Великобритании.

ИДУ было создано в 1995 г. Идейно-теоретические основы его деятельности, по существу, так и не были разработаны: представители «военного крыла» быстро заняли доминирующие позиции, а им было не до теории. Поэтому ИДУ вряд ли можно признать сформировавшейся политической организацией. Основная задача ИДУ — построение исламского государства на территории Узбекистана, а в перспективе — во всей ЦА, в пограничных областях Китая и России. При этом свержение светских режимов в центрально-азиатском регионе предполагается осуществлять вооружённым путём. Члены боевых ячеек ИДУ имели значительный опыт ведения военных действий. Они участвовали в гражданской войне в Таджикистане на стороне Объединённой таджикской оппозиции. В 1999 г. боевики ИДУ пытались поднять мятеж в Сурхандарьинской области Узбекистана и на юге Киргизии, где вели бои с правительственными войсками.

После событий 11 сентября 2001 г. и начала АТО в Афганистане отряды ИДУ оказывали вооружённую поддержку талибам. В ходе «горячей фазы» основное ядро боевых формирований ИДУ было разгромлено, а уцелевшие боевики переместились в труднодоступные горные районы Пакистана («территория племён»), где, по имеющейся информации, продолжают проходить подготовку в лагерях международных террористов. Часть из них нелегально находилось в ЦА, в том числе в Узбекистане. Несмотря на небольшую численность, они представляли собой реальную опасность благодаря навыкам проведения террористических акций.

После андижанских событий 2005 г. в Узбекистане приобрела известность экстремистская группировка «Акрамия», созданная в 1996 г. членом ХТ А. Юлдашевым. Она включала в себя в основном жителей Андижанской области Узбекистана. Сторонники «Акрамия», придерживаясь в целом идеологии XT, не исключали вооружённой борьбы как средства достижения своих целей, состоящих в создании исламского халифата в рамках Ферганской долины. При этом ставка делалась на распространение в регионе радикальных исламистских идей. Особую роль в финансировании играл афганский наркотрафик. Он служил значительным источником финансирования экстремистского подполья в ЦА (по некоторым оценкам ежегодный доход в 2000-е гг. составлял 2-4 млрд долл.). Наркопреступность превратила регион в основной транзитный коридор доставки наркотиков в страны СНГ и далее в Европу. По указанному «северному маршруту» в западном направлении проходило в 2000-е гг., по разным оценкам, от 20 до 40% афганской наркопродукции. Связанные с наркобизнесом криминальные структуры предпринимали попытки оказывать влияние на развитие политических процессов в различных государствах ЦА.

В 2000—2010-е гг. шли заметные трансформационные процессы, связанные с сокращением финансирования и ресурсов группировки, открытием новых тренировочных лагерей в Пакистане, включением экстремистской группы в мировые террористические сети. В частности, киргизские официальные лица предполагали, что ИДУ и уйгурские террористы формируют новую единую организацию под названием «Исламское движение Центральной Азии»: её стратегическая цель — формирование Исламского халифата сначала в Узбекистане, а затем его распространение на Таджикистан, Кыргызстан и западные районы КНР. Базой для исламистских террористов ЦА оставались северо-западные районы Пакистана, где проходили подготовку боевики из стран ЦА, а также афганцы и уйгуры. Ответом на эти угрозы стало проведение серьезных антитеррористических учений ШОС.

Интересно, что в 1990-е гг. Узбекистан и Пакистан занимали разные позиции в отношении внутриафганского урегулирования. Поддержка Пакистаном движения «Талибан» объяснялась