Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав! - Дмитрий Винтер

Какие основания в январе 1946 г. такое писать (даже знаменитой речи Черчилля еще нет), непонятно. Но даже когда эта речь 5 марта 1946 г. была произнесена, то в ней говорилось не столько о «железном занавесе» над уже попавшей под контроль Сталина Восточной Европой, сколько об угрозе уже Европе Западной.

Именно на претензии Запада на Восточную Европу напирает Берия в записи от 25 марта 1946 г.: «Черчилль заявил о железном занавесе. /Сталин/ сказал: Черчилль потому и разозлился. Мы их переиграли, создали надежный буфер по всей границе. Везде было их влияние, в Польше, в Румынии, в Венгрии, а мы все перехватили…» (3. С. 21).

Начнем с того, что как раз в этих странах перед Второй мировой войной влияния Британии (не говоря уже о США) не было, а скорее было влияние Германии (в Польше — отчасти Франции). При этом соседи СССР, равно как и великие державы, были враждебны друг другу. А вот в 1945–1946 гг. СССР оказался в кольце США и их союзников, выступавших единым фронтом. Этого не было бы, успей Сталин в 1941 г. нанести удар первым и дойти до Ла-Манша, Индийского и Тихого океанов, чему в значительной мере помешали усилия США и Британии. Так кто кого переиграл?

Кстати, речь Черчилля была ответом на речь Сталина от 9 февраля 1946 г., где открытым текстом говорилось о том, что, мол, Первая мировая война привела к победе коммунистов в одной стране, Вторая — к образованию мировой социалистической системы, а Третья приведет к полной победе коммунистов во всем мире. И речь произвела соответствующее впечатление в США: даже, например, лояльно настроенный к СССР член Верховного суда Дуглас охарактеризовал ее как «декларацию Третьей мировой войны»[162].

Еще некоторое время после того американцы продолжали строить иллюзии. В частности, в 1945–1947 гг. они сокращали свои вооруженные силы и ассигнования на оборону. Президент Трумэн, согласно опубликованной в «Правде» от 31 октября 1988 г. статье Дж. Л. Гедиса (США), «оптимистически смотрел на перспективы заключения соглашения со Сталиным». Советский историк Н. В. Загладин прямо отмечает, что Трумэн, присутствовавший в Фултоне, не согласился с Черчиллем. И только в сентябре 1946 г. он распорядился засекретить доклад своего помощника Кларка Клиффорда с «весьма критической оценкой того, как Советский Союз относится к своим обязательствам по соглашениям военного времени» (та же «Правда» от 31 октября 1988 г.). Тогда «его надежды на сотрудничество (с СССР. — Д. В.) окончательно рухнули»[163]. И лишь 12 марта 1947 г. в «Доктрине Трумэна» впервые было сказано об угрозе со стороны СССР (в основном для Греции и Турции, о которых в этой доктрине шла речь)[164].

Почему не напали?

И потом, если США собирались начать войну против СССР, чего ж не начали, пока тот еще атомной бомбы не имел? Сам же Берия неоднократно отмечает, что «реактивная авиация очень нужна. Англичане уже добились хороших результатов…» (запись 10 марта 1948 г.) (3. С. 57), что «по авиации /американцы/ нас крепко обогнали. И англичане тоже. Приходится копировать» (выделено мною. Это к вопросу о том, все ли делали сами. — В. К.) (запись 1 декабря 1948 г.) (3. С. 66).

Не стоит забывать и про американские разработки супероружия, связанного с космосом, частично мы об этом уже говорили, чуть ниже еще добавим. Здесь же отметим только, что Берия (а вероятно, тем более Сталин) явно недооценил возможности космоса. Вот он пишет (3 февраля 1951 г.) о С. П. Королеве: «Циолковский! Я ему говорю: «Ты что, делаешь ракету для космоса? Ты для Бомбы (именно так — с большой буквы — Берия атомную бомбу только и называет. — Д. В.) должен ракету делать!» (3. С. 122). Между тем есть сведения, что в СССР и Германии успешные космические эксперименты ставились еще соответственно в 1937-м (полет на Луну) и в 1942–1943 гг. (многолетнее пребывание человека в космосе, по некоторым данным, растянувшееся с 1943 по 1990 г.)[165].

Вообще, в СССР первая ракета взлетела только в 1933–1934 гг. К началу Второй мировой войны 150-кг советская ракета поднялась на пять километров. В Германии же в 1939 г. ракета весом 750 кг поднялась на высоту 13 километров. Этот образец имел кодовое название А-3.

Однако как Сталин, так и Гитлер недооценили тогда возможности космических программ и их свернули. А вот в США разработки околокосмических летательных аппаратов («летающих тарелок») начались гораздо раньше и не прерывались.

Так, английский физик (и в определенном смысле коллега Теслы) Артур Мэттьюз даже утверждал («в книге «Стена света: Никола Тесла и космический корабль Вселенной»), что югославский физик сам неоднократно путешествовал «к ближайшим планетам» на борту космического корабля «с Венеры»[166].

Известно, что в США ракетной техникой в предвоенные годы занимался Годдард, который первым в мире в 1926 г. запустил ракету с жидкостным двигателем. Мы рискнем предположить, что дальнейшие исследования были перенесены в Институт передовых исследований, созданный в 1933 г. на базе Принстонского университета.

И дело не в том, что американские военные бюрократы были умнее советских или немецких. Просто в демократической Америке, в отличие от тоталитарных государств, этим можно было заниматься и на частном уровне. Что Тесла, его ученики и преемники и делали.

Но вернемся к дневникам Берия 1946–1948 гг. Итак, «по авиации /американцы/ нас крепко обогнали. И англичане тоже». Даже если не принимать во внимание супероружие Теслы и его преемников, то непонятно, почему никаких агрессивных акций против СССР бывшие союзники не предпринимали, если они их планировали. Тем не менее, по Берия, оказывается (еще летом 1946 г.), что лидеры США и Британии — «бандиты, а не политики» (3. С. 26). Это почему же? Потому что, по Берия — Кремлеву, думают об атомной войне против СССР и последнему приходится вместо того, чтобы «делать тракторы и комбайны — делать Бомбу» (там же)?

Непонятно, правда, почему, если, по Берия, «сдачи дать мы не можем», они на нас так и не напали. А интересно, для сравнения, сколько минут колебался бы Сталин, начинать ли войну, окажись атомная монополия не у США, а у СССР? Но об этом мы тоже еще поговорим.

В дневнике Берия излагается и пресловутый, застрявший уже в зубах «план Даллеса» (запись в апреле 1947 г.). Помимо всего прочего, согласно записи в бериевском дневнике, американцы по этому плану «хотят поощрять у нас неразбериху и бюрократов»; Кремлев в комментарии добавляет слова из самого «Плана»: «В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху» (3. С. 39–40).

Ну, приписывать американцам стремление воспитать у советских чиновников презрительное отношение к простым гражданам — это уже обвинение в духе сталинских учебников 1936 г. по лагерному делу («От тюрем к воспитательным учреждениям» Иды Авербах): если, мол, вор в лагере что-то украл, то сейчас же скажут ему: это ты, наверное, не сам украл, тебя какой-нибудь социально чуждый интеллигент подучил. «Интеллигент подучил вора украсть — это совершенно серьезно пишется в 1936», — иронизирует Солженицын[167]. Вот и перл «американцы собираются воспитать наших чиновников в презрении к гражданам» — из той же оперы. Кто знает наших чиновников, согласится: в плане «презрительного отношения к простым гражданам» они сами кого хочешь воспитают!

Итак, ничего конкретного Лаврентий Павлович против Америки (в плане ее желания воевать с СССР) накопать не может. А вот планы самого СССР в изложении дневников Берия выглядят куда конкретнее и весомее.

Вот, для примера, запись в конце марта 1945 г.: «Вопрос проливов. Это спор с Турцией. И Коба не знает, можно ли будет удержать Иран?… Дальше Китай. Там тоже теперь по-другому будет… С Японией надо воевать (заметим: в дневниковых записях — ни слова о каких-либо проявлениях враждебности со стороны Японии, да и не до этого ей, терпевшей жестокое поражение в войне с США, в марте 1945 г. было. — Д. В.)… Финляндию тоже отдавать нельзя…» (2. С. 193). Итак, не считая Восточной Европы, речь идет как минимум о четырех странах; совместно с Восточной Европой эти страны составляют практически все сухопутное окружение СССР.

И это не все. Вспомним, например, как СССР в порядке раздела колониального наследства побежденной во Второй мировой войне Италии добивался на Парижской мирной конференции (проходила с июня 1946 г. по февраль 1947 г. и была посвящена выработке мирных договоров с европейскими союзниками Г ермании) прав на бывшую итальянскую колонию Ливию — в этом случае по нормам международного права Сталин смог бы посылать советские войска через Босфор и Дарданеллы. Сию комбинацию пришлось проделывать после того, как сама Турция отказала СССР в праве прохода транспортов с войсками через ее проливы (в ответ на что Сталин 19 марта 1945 г. денонсировал советско-турецкий Договор о дружбе от 1921 г.; об этом, похоже, и выше цитированная запись в дневнике Берия). Впрочем, комбинация с Ливией тоже не удалась[168].