Просто вернись... Книга 3 (СИ) - Измайлова Алена

Она решила в первую очередь дойти до Храма, где состоялась их первая встреча. Это было можно сделать, не привлекая внимания, в обед, направившись из лечебницы.

Тетушка — настоятельница Храма — считалась одной из лучших целительниц. Она и раньше с удовольствием время от времени навещала больных, ныне же после катастрофы делала это едва ли не ежедневно.

К тому же поговаривали, что в лице Ариты тетушка нашла себе преемницу и готовилась к передаче дел. В связи с этим жена Ярета частенько бывала в Храме. Вот с ней-то Кастия и могла добраться до Храма. Визит "по делам" не насторожит родных и не вызовет лишних вопросов.

Все же объяснить, что она ищет встречи с той, кого никто вокруг не видел, было сложным. Не хотелось бы, чтобы ее сочли сумасшедшей и способной на неконтролируемые поступки. В этом случае ее просто запрут в доме под присмотром, дабы она не навредила себе.

— Я в Храм к тетушке, — сообщила Арита, заглянув в полдень в комнату, где Кастия, как и прежде, переписывала истории болезней, — Составишь мне компанию? Так не хочется одной идти мимо бывшего кладбища…

Это был подарок судьбы. Все утро девушка искала повод сходить в Храм, даже подумывала сообщить, что ей надо к тетушке. Но так, как не придумала достойного повода для встречи, то никому об этом пока не сообщила.

— Я? — удивилась она все же вопросу.

— Да, — кивнула Арита, — все заняты. А тебя разрешили отвлечь, чтобы прошлась и подышала воздухом. И как, ты пойдешь?

— Да, разумеется, — улыбнулась Кастия, — буду рада. Уже спина затекла, сидела так долго. Спасибо, что зашла за мной, — она отложила писчие принадлежности, прикрыла тонкими листочками написанное и направилась к выходу из комнаты.

Сказать по правде, место, где раньше было старое городское кладбище, ничем страшным и зловещим не отличалось. За исключением тех первых дней после катастрофы, когда ушедшая вода вскрыла его содержимое, и все всплыло. Ужасающие запах и вид — там было несколько десятков недавних захоронений, которые и придали зловещего ранее благопристойной территории — создали ему соответствующую репутацию.

Кстати, очищенная земля осталась без хозяев — на ней отказывались строиться и селиться. Кастия слышала, по крайней мере, о десятке отказников. Выжившие владельцы участков успели до ажиотажа под шумок вернуть ее городу и выпросили взамен любые, подальше от центра. Тоже явно не просто так.

Впечатлительная Арита — и это было неимоверно странно, ведь страшные раны и даже мертвые тела ей приходилось видеть не раз и даже с ними работать, — почему-то опасалась ходить через эти места. И об этом было хорошо известно всем. Так, что здесь все сложилось успешно. Возможно, сами Боги одобрили делание Кастии встретиться с незнакомкой.

Как она и помнила, Храм вновь был пустынен, чист и свободен. Огромное центральное помещение, скрывавшееся за высокими и тяжелыми дверьми, встретило их гулкой пустотой, отразившейся от белоснежных стен, украшенных увиденной в тот день Кастией полуистертой росписью и затихнувшей далеко наверху, под сводами массивных белоснежных колонн, на которых лежал громоздкий купол.

В самом центре купола было окно, через него в помещение падал широкий столб света и отражался от начищенного светлого каменного пола, выложенного внутри круга колонн яркой мозаикой, и любопытно заглядывал за них. Этот свет не достигал пространства между колоннами и стенами Храма, и там было, как обычно, сумрачно и серо. Может, поэтому было ей так сложно разглядеть, что же на них было изображено?

Арита направилась к боковому входу, ведущему в заднюю пристройку Храма, где были рабочие помещения служительниц и, разумеется, комнаты сестер, удалившихся от мирской жизни и посвятивших себя служению.

Кастия немного отстала, намереваясь воспользоваться моментом и попробовать разглядеть роспись на стенах, как из-за алтаря, установленного у дальней стены Храма и украшенного гирляндами цветов, вышла тетушка. Увидев родственниц, она помахала им рукой и пошла навстречу.

Так как Арита направилась к служебному входу, то теперь оказалась дальше, чем Кастия, от настоятельницы. Этим девушка и решила воспользоваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Добрый день, тетушка! — поздоровалась она, идя навстречу.

— Здравствуйте, мои дорогие! — тепло отозвалась та, — Как вы вовремя пришли. И ты, Кастия, тоже, хотя твой приход для меня — приятный сюрприз. У нас на дальней стене Храма открылась фреска. Мастера обдирали старую штукатурку, и она открылась. Пойдемте, я вам покажу, что нам открылось.

Женщина остановилась прямо в столбе света, поджидая девушек. Когда они с радостью подошли, она указала рукой направление. И сама стала возвращаться обратно, к двери, из которой только, что вышла.

— Пойдемте здесь, — она указала на скрытый за алтарем проход, — через боковой вход идти дольше. Не представляете, какой для нас была неожиданностью эта находка. Даже не думала, что там были изображения. По крайней мере, мои предшественницы об этом ничего не говорили и не писали, — поделилась удивлением женщина.

— Кто же штукатурил стены, тетушка? — спросила Кастия, — Разве те люди не видели изображений, которые скрывали?

— Очевидно, не видели, — улыбнулась женщина, — Моя предшественница рассказывала, что, согласно легенде, все стены Храма расписаны, но они проявляются и показываются в разные годы. Она даже зарисовывала картины прежде, чем они вновь таяли. Так до нее делали и другие служительницы и настоятельницы. Храмы, все, без исключения, — таинственные и загадочные места.

— В Волну, когда здесь была устроена временная лечебница, я видела картину на одной из стен центрального зала, — сообщила Кастия, а тетушка обернулась и с интересом на нее взглянула.

— Покажешь мне это место, дорогая? — спросила она.

— Я и сама хотела на него еще раз посмотреть, — ответила девушка, — тогда не было времени разглядывать…

— Я тоже не знала, что существуют какие-либо изображения, — отозвалась Арита, — Что там за картины, наставница? Разве у нас были такие традиции — расписывать стены?

— Традиции такие были, — сообщила тетушка, — в этом Храме много раз писали образ Богини Небес и Ветров. Откуда же взялись картины и сцены, больше подходящие для легенд и мифов, неизвестно.

— И как она выглядела? — поинтересовалась с нескрываемым любопытством Кастия.

Они обошли алтарь — огромный серый с розовыми прожилками валун неизвестного происхождения, которому древний умелей придал вид скалы, на которой сидела женская фигура. В дни празднований к ногам намеченной схематично богини — лишь женственная фигура, длинные волосы, тонкие одежды — приносили дары — фрукты, овощи, снопы зерна и цветы. Покровительница данного Храма не питалась животной пищей, а потому не ожидала ни мяса, ни рыбы.

— Высокой, очевидно, рыжеватой блондинкой с синими глазами и длинными локонами, насколько это понятно по сохранившимся краскам. Девочками мы думали, что писцы ей льстят, потому что некоторые сохранившиеся изображения запечатлели необыкновенно дивную красоту, несвойственную Синтери. К тому же смущает цвет волос — у нас все темноволосые. Светловолосые на островах — огромная редкость. Если и есть, то это — обязательно переселенцы. Уроженцев с такой кожей и волосами у нас не было даже столетия назад, как говорили предшествовавшие поколения служителей. Зачем запечатлевать редкую для наши мест красоту? Так, что, может, богиня и впрямь была такой, — женщина пожала плечами, — Вот мы и на месте. Смотрите, девочки.

Около дальней стены, освещенной рядом факелов, толпилось несколько служительниц. Одна из них — худенькая фигурка в сером одеянии, протиравшая вновь обретенную фреску тряпочкой, забрала стоявшее на пути зрительниц ведро с грязной водой и отступила в сторону, что бы не мешать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кастия безмолвно охнула. Это была она. Та женщина, которая растворилась на фоне расписанной стены Храма, чей силуэт она видела на погосте, и это ее глаза загадочно сверкнули в сне, прерывая страшные картины. Почему девушка была в этом уверена? Не потому, что фреска была столь детально выписана, и это было очевидно без сомнений. Нет, рисунок был необыкновенно ярок, фон тщательно выписан, а вот женская фигура — совсем напротив, схематично изображена.