Конец российской монархии - Александр Дмитриевич Бубнов

турецкой армии, сосредоточенных в Анатолии, шло из Германии через Константинополь, а снабжение самого Константинополя и европейской части Турции жизненными припасами и углем осуществлялось из Анатолии.

Кроме того, в самом Константинополе существовала достаточно активная старотурецкая оппозиция младотурецкому режиму и немцам, каковой появление союзников у Константинополя дало бы мощную опору.

Капитуляция Турции вызвала бы целый ряд последствий, имеющих первостепенную стратегическую важность: во-первых, на главный театр войны в Европе могла быть переброшена вся наша Кавказская армия — около 250 тыс. бойцов, и вся английская армия из Египта — около 50 тыс. бойцов; во-вторых, Болгария, выступление которой находилось в непосредственной зависимости от военно-политического положения Турции и решения вопроса о проливах, не могла бы присоединиться к Германии, и в связи с этим в рядах держав Антанты осталась бы вся сербская армия, которая после выступления Болгарии вынуждена была покинуть Сербию.

Вследствие этого военная сила Тройственного союза уменьшилась бы после капитуляции Турции на 700 тыс. бойцов (500 тыс. турок и 200 тыс. болгар), а военная сила Антанты увеличилась бы на 300 тыс. бойцов (250 тыс. русской Кавказской армии и 50 тыс. англичан из Египта).

После капитуляции Турции была бы восстановлена кратчайшая и самая удобная связь России с ее союзниками, что значительно увеличило бы боеспособность русской армии, в которой, как мы уже знаем, ощущался в 1915 г. громадный недостаток боевых припасов.

Таким образом, капитуляция Турции привела бы к изменению общей стратегической обстановки в нашу пользу. Достигалось численное превосходство в миллион бойцов (700 тыс. турок и болгар плюс 300 тыс. русских и англичан), не считая при этом значительного увеличения боеспособности нашей армии и сохранения в рядах Антанты сербской армии.

Все это с убедительной ясностью доказывает, что после капитуляции Турции как неминуемого следствия появления войск Антанты у Константинополя война закончилась бы скорой победой Антанты и для России вместо большевизма настала бы эпоха небывалого величия и расцвета.

И ничто более красноречиво и убедительно не подтверждает сего, как мысли, высказанные по этому поводу авторитетнейшими государственными деятелями и особенно немецкими военными вождями.

Бывший американский посол в Турции во время войны Мор-гентау в своих мемуарах пишет: «Нет сомнения, что если бы союзники завладели хотя бы одним из проливов, война окончилась бы гораздо скорей и Россией не овладел бы большевизм».

Знаменитый немецкий морской министр адмирал Тирпиц[45]пишет в одном частном письме от 8 августа 1915 г.: «У Дарданелл идет ожесточенная борьба; если они будут взяты, мы неминуемо проиграем войну».

И, наконец, самый авторитетный немецкий военачальник генерал Людендорф, анализируя обстановку войны в 1915 г., отмечает в своих воспоминаниях: «Если бы флот союзников овладел турецкими проливами, было бы обеспечено снабжение русской армии боевыми припасами, в которых она так сильно нуждалась, вследствие чего положение на восточном фронте сделалось бы для нас весьма тяжелым; с другой стороны, ее союзники могли бы воспользоваться для своего питания значительными запасами зерна, собранными на юге России».

Зная, какое решающее влияние на исход Первой мировой войны имел, по справедливому мнению наших противников, вопрос о проливах, приходится глубоко сожалеть о том, что наши высшие военные руководители, не отдавая себе в этом ясного отчета, не включили этого вопроса в план войны, вследствие чего перед Первой мировой войной не велось для его решения никакой подготовки.

Спрашивается: мог ли английский флот прорваться через Дарданеллы к Константинополю и поставить нас перед свершившимся фактом? Безусловно мог. Ему это не удалось лишь вследствие ряда грубейших ошибок, сделанных при подготовке и ведении Дарданелльской операции английским командованием, и отсутствия у него в решительный момент твердости характера.

По этому поводу один из ее главных участников, английский адмирал Вимис, заметил, что во всей мировой истории нет ни одной операции, которая была бы предпринята на столь скорую руку и которая была бы столь плохо организована.

Другой вдумчивый исследователь, знаменитый французский военно-морской писатель адмирал Давелью, утверждал: «Трудно было нагромоздить больше военных ошибок на столь малом театре военных действий, каковым были Дарданеллы».

А Клод Фарер пошел так далеко, что в своем дневнике записал: «На войне ошибки, граничащие с глупостью, называются изменой». Под этим он, конечно, подразумевал измену не английским, а союзным интересам.

Для ясности дальнейшего изложения приведу здесь лишь главные причины неуспеха Дарданелльской операции, которые особенно поучительны для нас с точки зрения выполнения нами Босфорской операции.

Основной причиной неуспеха, из коей вытекало большинство ошибок, была, конечно, уже упомянутая выше невероятная торопливость английского правительства. Если бы подождали, пока соберется десантный отряд, и флот при его содействии внезапно начал бы операцию, он, без всякого сомнения, прорвался бы в Константинополь.

Начав же операцию без десантного отряда, флот, не добившись успеха, привлек лишь своим нападением внимание немцев, и они спешно начали сосредоточивать войска для обороны Дарданелл. Так что когда через два месяца после начала операции англичанам пришлось прибегнуть к помощи десантного отряда, он натолкнулся на такие силы, что после высадки на берег дальше продвинуться не мог и потому не оказал никакого содействия флоту.

В связи с этим следует заметить, что сборному английскому десантному отряду, состоявшему отнюдь не из отборных войск, удалось 25 апреля, т. е. через восемь месяцев после начала войны и через два месяца после начала Дарданелльской операции, высадиться прямо на прочно занятый и укрепленный турками берег.

Не менее важной причиной неуспеха Дарданелльской операции была полная несостоятельность траления. В английском флоте траление вообще находилось не на должной высоте. Несмотря на это, операцию начали с совершенно недостаточными и неорганизованными тралящими средствами, не дожидаясь присоединения к флоту многочисленных тральщиков, бывших в пути.

Между тем, как известно, все потери прорывавшийся англо-французский флот имел не от артиллерии дарданелльских укреплений, а именно от мин, на которых погибли три броненосца.

Несомненно, помимо спешки причиной неуспеха операции было отсутствие твердости духа у командовавшего союзным флотом английского адмирала Де-Робека, который, испугавшись потерь, не превышавших даже 20 % судового состава флота, прекратил операцию как раз в тот момент, когда главные минные заграждения были уже пройдены, а на всех дарданелльских укреплениях оставалось лишь семь (!) снарядов для тяжелой артиллерии, так что в Константинополе началась невообразимая паника и спешная эвакуация.

Все это ясно показывает, что, не будь спешки и нерешительности, проявленных командованием, англичане, безусловно, могли бы прорваться к Константинополю и поставить нас этим перед свершившимся фактом. Того же мнения придерживается и один из самых вдумчивых и военно-образованных наших офицеров капитан 1 ранга Смирнов, бывший, как уже было сказано, с английским флотом у Дарданелл.

В опубликованном отзыве о Дарданелльской операции он отмечает: «1) Цель, поставленная английским правительством