Край Ветров: некроманс - Диэр Кусуриури

— Валить отсюда надо, — сказал Камориль, снимая с Ромки металлический ободок и маску. — Они у тебя документы забрали, да?

Сияющий мир снова застлал Ромке взор. Металлический обод сдерживал видение изнанки, да получше, чем пластырь Камориль. А теперь свечение тысячи нитей вернулось. Глаза привыкли много быстрее, чем в прошлый раз. Ромка всё косился на Зубоскала: Мйар выглядел не лучше того излишне резвого для мертвеца мутанта. Камориль поймал его взгляд:

— Ничего, выживет! Так они забрали?..

— Думаю, нет, — твердо сказал мальчик.

— Хорошо.

Камориль достал мобильный телефон и стал набирать какой-то номер. В это время вокруг шатались изуродованные мутанты, один даже без головы. Он как раз тыкался обрезом туловища в стенку и никак не мог ее обойти.

— А, не ловит, — Камориль спрятал телефон в карман. — Ладно. Пойдем другим путем. Мйар…

— Я так понимаю, — послышался рычащий низкий голос, принадлежащий ныне Мйару, — они через эти вот экраны следили за проходами.

Камориль подошел к Зубоскалу и уставился на панель с мониторами. Экраны мерцали синим, кое-где — красным, показывая, в основном, коридоры. Но вот, слева внизу, бухта, в ней небольшой катер, а вот и выход к подземной стоянке.

— Что это такое? Звери? — спросил Мйар, вглядываясь в экран.

На одном из мониторов был виден огромный, плохо освещенный зал, уставленный клетками и вольерами, большими и маленькими, и многие из них были пусты. В других долбились мордами об прутья какие-то несуразные черные твари, совершенно неразличимых пород и видов.

— Где-то я такое уже видал, — проговорил Мйар.

Камориль молчал секунду. Мёртвые из могил в земле, что окружала бункер, тоже молчали и не звали его. Они знали, что звать уже некого.

— Мйар… Нам нужно срочно… Слышишь, срочно валить отсюда, — тихо сказал он. — Шутки кончились, с животными мы вдвоем не управимся!

Зубоскал прикрыл глаза и проговорил спокойно:

— Я слышу, они идут. Рычат, ярятся. Надо уходить.

Мйар щелкнул пружинами клинков и нырнул в черный проход.

Камориль развернулся и высадил обойму в системные блоки на полу.

— Пошли скорей, — он кивнул на выход, — хватит разглядывать зомби, не для этого они.

Но Ромка, оглушенный и ошарашенный звуками выстрелов, не мог отвести взгляда от завораживающей, хоть и чудовищной картины: мерцающие, хаотично расставленные мониторы транслируют шум, системники дымятся и искрят, бетонный пол весь в крови, а на фоне железных дверей в стене, ведущих в такие же каморки, как та, куда его посадили, двигаются, подергиваясь, изуродованные нечеловеческие трупы. Зрелище не для слабонервных. Должно тошнить. Должно пугать. Должно сбивать с ног ужасом. Но, почему-то, все это воспринималось как какая-то компьютерная игра, не более.

— Пошли, пошли, — Камориль увлек Ромку за собой, приобняв за плечо. — Шокирует, понимаю, разделяю, сочувствую. Не смей к такому привыкать. А то патологоанатомом станешь, а оно тебе надо? Зарплата низкая, коллектив так себе…

Камориль что-то еще вещал, но Ромка не слушал.

Он оглядывался постоянно и видел, что обезглавленные тела все еще идут за ними, следуют по пятам, не думая отставать. Эти зомби были достаточно быстрыми. Их сотворил Камориль. Насколько он контролирует их? Как именно он руководит этими живыми трупами?

Страх, доселе как будто бы закупоренный в бутылке, внезапно высвободился, нагнал, накрыл. Ромка вовсе перестал понимать, сон это все или такая вот жестокая реальность.

— Чую солярку, — сказал, замерев, Мйар, — море… море близко.

Он повел их по широкому тоннелю вправо. Коридор, составленный из бетонных блоков, был освещен редкими лампами дневного света, непрерывно мигающими. Где-то капала вода и гудели трубы. Потом Ромка почувствовал ветер и густой соленый запах гниющих водорослей. Шахта бункера врезалась в скалу, а скала разверзлась большой, закрытой сверху каменным утесом, бухтой. Вдалеке обозначилась граница между водой и ночным небом, по краю сероватым.

К пристани был пришвартован маленький катер.

— Ну, выходит даже лучше, чем я надеялся, — произнес Камориль. Протянул руку куда-то назад, нащупывая что-то в воздухе. Обернулся: — Эй, ты! Да, давай сюда.

Один из зомби — большой, массивный, с остекленевшим взглядом и чудовищно порванным горлом, проковылял поближе к некроманту и стал неуклюже топтаться рядом. Камориль, закатив глаза, сунул руку в карман военных брюк, надетых на покойнике, и вынул оттуда связку ключей.

— Отпускай их, — сказал Мйар, принимая ключи из рук Камориль.

Некромант упер руки в боки:

— Это мне, для опытов.

— Нет. Отпускай.

— Но, Мйар, такой материал..!

— Оставь их здесь. Едем к Эль-Марко.

Камориль очевидно не хотел терять свои полуживые трофеи, но возражать более не стал. Махнул рукой небрежно — и на деревянный настил мешками шлепнулось три бездыханных тела.

— К Эль-Марко, так к Эль-Марко, — согласился некромант. — Скорее запускай эту штуку.

— А кто такой Эль-Марко? — спросил Ромка, перебираясь на борт, устеленный белым пластиком.

— О, — улыбнулся Камориль, запрыгивая следом, — это наша беленькая девочка.

Ромка тогда не понял, почему девочку зовут Эль-Марко. Наверное, потому, что это была не девочка.

Катер, наконец, завелся. Его качнуло, дернуло вперед и он взрезал килем тихое море.

В тот же момент из выхода в бункер выбежали черные псы с красными, тускло светящимися в темноте глазами. Их контуры смазывались, как во сне, а рык был похож одновременно и на кошмарную скулящую песню. Твари наводнили пристань, выбежали на деревянный настил, остановились у воды и стали яриться, гнуться, выть. Некоторые прыгали в воду, но, проплыв метров десять, возвращались.

Псов привел один их давешних человекоподобных чудищ. Он смотрел на удаляющийся в ночь катер, с легкостью удерживая на привязи троих особенно крупных особей. Это был последний из уцелевших уродцев.

— А ведь ночь обещала быть томной, — протянул Камориль.

Я проснулся на чистых белых простынях под еще одним чужим потолком. В косых солнечных лучах танцевали пылинки, светлые занавески колыхались у открытого настежь окна. Снаружи доносился шум моря и крики чаек.

Я попытался сесть, но не сразу смог. Я попытался вспомнить, как сюда попал, но не смог вовсе.

Потом мелкими отрывками стало подкрадываться озарение насчет места моего пребывания. Это, конечно, не сулило мне ничего хорошего. Нет, Эль-Марко удивительный и очень приятный человек, но я бы не стал беспокоить его просто так…

Я обратил внимание на себя, любимого. Итак, вот, на боку и плечах белесые рубцы свежих шрамов, еще не успевших пропасть. Башка тугая, штанов нет. И что это я повадился голышом расхаживать… Я вспомнил, как выскочил из ванной, и тут меня накрыло четкое осознание неизбежности падения. Что было потом, я помнил в виде череды размытых образов, гротескных, преувеличенных… не люди — а огромные венчики цветов из запахов, пронзенные стрелами мимолетных эмоций, нечеловеческая вонь искусственно собранных по кусочкам монстров и острый запах крови, который проедал меня насквозь… Камориль прав. Такие перемены восприятия для меня обычны, если мне начинает нравиться человеческая женщина. Гребаный организм. Чтоб его. Почему все так? Чем я это заслужил? Почему я такой?.. Еще говорят, что у меня в такие моменты невообразимо портится характер. Но почему я этого не замечаю? Почему я воспринимаю себя в эти периоды так, как будто бы все в порядке?.. Хорошо, что эти всплески быстро проходят.