Чертовка - Джим Томпсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она обнимала меня, то и дело поглаживая по голове. Наконец мы сели за стол бок о бок. Все было готово — я имею в виду ужин. Она накрыла на стол, едва услышав, что я подъехал. Ужин был вкусный, горячий; мы сидели рядом, то и дело трогая друг друга за руки. И хотя большого аппетита у меня не было (я вообще не думал, что смогу хоть что-то съесть), я все же уписывал за обе щеки.
Она налила кофе. Я раскурил две сигареты и протянул ей одну.
— Ты меня кое о чем спросила вчера вечером, — сказал я. — Я готов тебе ответить.
— Я рада, Долли. Я надеялась услышать ответ.
— Ты спросила меня, рад ли я, что ты вернулась. Все, что я хочу сказать, — ты чертовски права, я рад.
— Да? — Она замялась. Потом наклонилась и поцеловала меня. — А я рада, что ты рад, Долли. Как хорошо быть дома!
Она убрала со стола, и я помог ей. Она не хотела, чтобы я ей помогал, но я настоял на своем. Она мыла тарелки, а я их вытирал; потом мы перешли в гостиную. Свет был приглушен. Она свернулась калачиком на кушетке рядом со мной, подобрав под себя ноги и положив голову мне на плечо.
Было очень славно, на редкость мирно и приятно. Я почувствовал, что, если бы так могло быть всегда, ничего другого мне бы не требовалось.
— Долли, — шепнула она в тот самый момент, когда я сказал:
— Джойс.
Мы заговорили одновременно, потом засмеялись, и она промолвила:
— Говори, милый. Что ты собирался сказать?
— Да так, ничего особенного. Наверное, ничего из этого не выйдет.
— Из чего?
— Ну, есть шанс срубить капусты, причем целую кучу. Во всяком случае, мне кажется, что это неплохой шанс. Один из наших в магазине, тоже сборщик долгов… в общем, его зять служит управляющим большого игорного дома в Лас-Вегасе. И видишь ли, владельцы этого заведения не очень-то хорошо с ним обошлись. Благодаря ему они разбогатели, а теперь задумали вышвырнуть его вон. Вот он и написал этому моему знакомому, что если тот найдет денег, то он, управляющий, сможет сделать ставку через подставное лицо, даст этому подставному лицу выиграть и тогда…
Джойс не сказала ни слова, не двинулась с места. Но внезапно в комнате как будто стало холодно, а ее плечо, прижатое к моему, показалось мне ледяным.
— Что ж, — пробормотал я. — Наверное, не такая уж это хорошая мысль. Можно крепко влипнуть, если ввяжемся… Но я подумываю еще об одном дельце…
— Долли, — перебила меня Джойс. — Я должна знать. Откуда у тебя эти деньги?
15
Я наклонился вперед и затушил сигарету в пепельнице. Я так и сидел, наклонившись, пока закуривал новую сигарету, а потом выпрямился и зевнул:
— Слушай, я устал! Не пора ли на боковую, а, милая?
— Долли…
— Что? — спросил я. — А, деньги! Я думал, что говорил тебе о деньгах. Видишь ли, вчера вечером я застал парочку должников у них дома, а эти ребята действительно крупно нам задолжали и…
— Я видела, Долли. Не знаю, сколько там было, но уверена, что очень много. Полный портфель.
Я повернулся и посмотрел на нее. Посмотрел на нее жестко, стараясь смутить взглядом, но она не дрогнула. Она только слегка наморщила лоб, но я не заметил в этом враждебности. Не сказал бы, что она злится или вот-вот разозлится. Если бы она лезла на рожон, я бы знал, что делать. А в нынешней ситуации — нет. Я не ударил бы ее, если бы мне даже заплатили.
Ничего не мог поделать.
Должно быть, минут пять мы просидели в тишине. Наконец она потянулась ко мне и взяла меня за руку. И заговорила:
— Я вернулась к тебе, Долли. Это было непросто после всего, что случилось между нами, но я чувствовала, что должна вернуться. Я люблю тебя и хочу тебе помочь.
— Что ж, — ответил я, — разве я возражаю, а?
— Помнишь прошлую ночь, милый? Тебе не кажется, что после… ты понимаешь, что я люблю тебя, что ты можешь мне доверять и что больше всего на свете я хочу тебе помочь?
— Послушай, — сказал я. — Бьюсь об заклад, утром нас разбудят очень рано. Я заметил на путях пару вагонов с гравием, и наверняка их будут прицеплять…
Джойс встала и поправила домашнее платье. Она посмотрела на меня сверху вниз, слегка нахмурившись, потом кивнула, словно учительница, которая отпускает ученика:
— Ладно, Долли. Наверное, мне больше нечего сказать. Возможно, моя вина в том, что я ушла от тебя, закатив истерику, хотя мне следовало понять, что ты… что если мужчина ведет себя так… он просто вне себя и может… О Долли! Долли! Что ты н-наделал?..
Она закрыла лицо руками и снова села на кушетку, рыдая. Беспомощно всхлипывая. И она казалась такой одинокой, такой потерянной и испуганной, каким я был прошлой ночью.
— Джойс, — промолвил я. — Прошу тебя, детка. Какого черта? Ну почему ты себя так ведешь?
— Т-ты… знаешь почему. Все эти д-деньги… я надеялась, что ты мне расскажешь, что будет какое-то невинное объяснение. Я не знала, что это может быть, но надеялась. А теперь я знаю — ты не можешь объяснить. Т-ты боишься и…
— Э, подожди, — перебил ее я. — Подожди всего минуту, детка.
Я попытался усадить ее к себе на колени. Она дернула плечами, сбрасывая мои руки.
Я подождал минуту, глядя на нее и внимательно слушая. Чувствуя, что расклеиваюсь внутри. Потом сделал еще одну попытку, и на этот раз удалось.
— Я хотел рассказать тебе об этом, — сказал я. — Но видишь ли, я не был уверен, что оставлю их себе, а поэтому думал, что лучше пару дней о них помолчать. Иначе ты бы на них рассчитывала и была бы разочарована.
— Я н-не знаю… — Она приподняла голову с моей груди и взглянула на меня. — Что… о чем ты?
— Я нашел эти деньги.
— Ах, Долли, — опять зарыдала Джойс. — Прошу тебя! Не надо больше, я просто н-не выдержу, если ты будешь и дальше меня обманывать…
— Я тебя не обманываю. Понимаю, что это звучит дико. Черт возьми, да я сам едва могу в это поверить. Но это правда.
— Н-но это…
— Говорю же тебе! Я расскажу, если только не будешь перебивать. Так хочешь, чтобы я тебе рассказал, или нет?
Она всхлипнула и снова на меня посмотрела. Я думал, она так и будет молча на меня глядеть, но она наконец кивнула:
— Л-ладно, Долли. Но, п-пожалуйста, не надо… если это неправда, не надо…
— Что ж, — сказал я, — я ведь не могу гарантировать, что ты мне поверишь. Я боялся, что мне никто не поверит, поэтому мне так трудно решить, что делать.
— Я х-хочу тебе верить, милый. Хочу этого больше всего на свете.
— В общем, это случилось вчера вечером. Один из моих клиентов, неплательщик по имени Эстил… короче, я узнал, что он живет на Вест-Эгню-стрит. Я подъехал туда, но никого там не нашел. Даже если он там и жил, то уже свалил оттуда. Тогда я взял в машине фонарик, зашел внутрь и…
— Зашел внутрь? — Она нахмурилась. — Зачем?
— Зачем? — переспросил я. — Если бы ты когда-нибудь собирала долги, ты бы об этом знала. Если бы ты, конечно, работала на такую лавочку, как «Рай низких цен». Мы всегда заходим в дом, если нам это удается. Понимаешь, вдруг увидим телефонный номер на стене, а может, какое-то старое письмо на столе. Словом, то, что поможет взять след неплательщика.
— А, — выдохнула Джойс. Она уже меньше хмурилась, и взгляд ее стал менее недоверчивым. — Продолжай, милый.
— И вот я вошел, осмотрел все комнаты, но ничего не смог найти. Ни обрывка бумаги, ни адреса — ничего. Мне показалось… в общем, мне показалось, что кто-то приложил немало усилий, чтобы в доме ничего не осталось. Казалось, они вымыли и вычистили весь дом, перед тем как уехать. Это было очень странно, понимаешь, о чем я? Мне стало любопытно. Я продолжал осматриваться, пока наконец не нашел этот… портфель, он лежал на полке в глубине одного из шкафов в спальне. Я откинул крышку и заглянул внутрь — и, знаешь, милая, просто обалдел…
Я прервался, чтобы закурить. Предложил сигарету Джойс, бросив на нее беглый взгляд, а потом сделал глубокую затяжку. Похоже, она попалась на удочку. Наживка была хорошая, и она охотно ее заглотила.
— И как, ты говоришь, звали этого человека, милый? Того, кого ты разыскивал, когда…
— Эстил, Роберт Эстил. Его карточка у меня в кармане — если хочешь, можешь посмотреть.
Она замялась, но потом ответила:
— Нет, нет.
Тогда я вытащил карточку и показал ей. Это действительно была карточка Эстила — все по-честному! — но вот его самого я бы, черт подери, честным не назвал. Мы выудили из него два платежа, а потом он устроил фокус с исчезновением.
— Я и пустой дом могу тебе показать, — предложил я (и это была правда). — Это номер тысяча восемьсот двадцать пять по Вест-Эгню. Если хочешь, съездим туда прямо сейчас.
— Нет-нет, это не обязательно. Я… А сколько там денег, Долли?
Я хотел соврать, что там тысяч пять-десять или что-то в этом роде. Потому что с мыслью об этой сумме она еще могла смириться, а вот о большей… Надо было только внушить ей мысль об этой сумме, а дальше все уже было бы довольно просто. Я мог бы сказать… ну, мог бы сделать вид, что я вложил часть денег. Или поставил их и выиграл. Или… или сделал что-то, чтобы выручить кучу денег.