Сборник Рассказов - Стивен Кинг

— Да, я могу, ответил Брэкен.

Бенни Силла был одним из нескольких посредников, которые передавали информацию от заказчика к подрядчику, как передаточное звено. Он сбежал из большого восточного города, где заработал репутацию продажей оружия большого калибра бандам рэкетиров и радикальным политическим группировкам.

— Меня зовут Бенито Торреос. Вы знаете кто я?

— Да. Торреос был правой рукой человека у которого слова обычно не расходились с делом — Вито Коррезента.

— Хорошо. В вашем почтовом ящике в гостинице вы найдете письмо, мистер Брэкен. Оно содержит билет на частный самолет и чек на тысячу долларов. Если вы принимаете предложение, то пожалуйста возьмите оба. Если нет, возьмите деньги, позвоните в аэропорт и отмените заказ.

— Я принимаю.

— Хорошо, повторил Торреос.

— Мой босс желает поговорить с вами завтра в 9 вечера, если удобно. Дом находится по адресу бульвар Миган, 400.

— Я буду там.

— До свидания мистер Брэкен. Телефон отключился.

Брэкен спустился вниз по лестнице и получил почту.

Люди, ведущие активный образ жизни и берущие от жизни все, могут выглядеть сногсшибающе до преклонных лет, но… приходит время когда часы все же начинают обратный отсчет. Кожа морщится, несмотря на прогулки, подтяжки и массажи. Щеки обвисают. Лоб превращается в сморщенный аккордеон. Вито Коррезент как раз подошел к данному этапу жизни. Он выглядел лет на 70, хотя Брэкен предположил, что ему 78. Его рукопожатие было твердым, но пальцы дрожали, как у старика.

На Миган 400, где аренда каждого квадратного метра земли превышает 1000 долларов в месяц, в двухэтажном здании под странным названием «Грэймур», его встретил Коррезент, пребывавший в гордом одиночестве, рядом с гротескными китайскими болванчиками и византийской античностью. Брэкен подумал, что он даже различает запах итальянской пасты и регана.

Бык Бенни впустил его, и насупившись, как полутонный хряк, провел к боссу, чтобы не случилось каких — нибудь казусов в пути, после чего встал и стоял, облокотившись на косяк двери комнаты, до тех пор, пока Коррезент не указал ему на выход кивком оной руки, другой прикрыв створки двери.

Дон Витторио предложил Брэкену сигару.

— Нет, спасибо.

Коррезент кивнул и раскурил одну для себя. Он был одет в черные кальсоны и белую накидку; его волосы, густые, стального цвета, были шикарно зачесаны расческой назад. Большой рубин блестел на безымянном пальце.

— Я хочу чтобы вы нанесли удар, сказал он. Я заплачу вам три тысячи сейчас и двадцать тысяч позже.

— Это хорошая цена. Он подумал: даже слишком хорошая.

— Только вы не должны ломать никаких костей.

— Как не ломать костей? Вы же сказали удар. Удар подразумевает, что я должен ломать кости.

Коррезент усмехнулся ледяной усмешкой. На момент показалось, что он даже старше 78. Он выглядел старше времени. Он говорил с тонким, почти не заметным акцентом, проглатывая трудные английские слова.

— Это моя жена. Я прошу вас изнасиловать ее. Брэкен ожидал.

— Я прошу вас избить ее. Он усмехнулся. Золотой зуб блеснул в искусственном освещении.

История была проста и обыденна, что придавало ей красоту и привлекательность. Коррезент женился на Блестящей Норме потому что имел к ней чувства. Она же приняла его по другой причине. И если его чувства исходили из потребностей его плоти и крови, ей руководил холодный расчет — деньги. Пороки часто принуждают к совершению безумных поступков, а Блестящая Норма, к несчастью, была истовой картежницей. И хотя Дон Витторио был смешон, она не смогла ему отказать. Дело было обтяпано просто и неожиданно, он грезил о нескольких детишках в коротких панталонах, но его грезы были одновременно его большими комплексами, что возможно только в Сицилийской семье. Ее белая протестантская семья отказалась от нее, и поэтому она соединила свою жизнь с семьей Вито «Хлопушки».

Он был настоящим руководителем, легко справляющимся как с изменениями на бутлегерском рынке, так и с организацией азартных игр, создателем сицилианского картеля, никогда не боялся вкладывать туда, где могло показаться что инвестиции прогорят, и никогда не боялся показать свой железный кулак. Он был «человеком с брюшком» на Сицилийском жаргоне.

До сегодня.

Он был потрясен и поэтому принял такое решение. Это должно было стать наглядным уроком, и местью, все в одном. Он выбрал Брэкена потому что тот был независим и не похож на других — он не был ни гомосексуалистом ни импотентом.

Брэкен принял работу.

Он попросил две недели на подготовку. Во время первой, он наблюдал за ней изредка, непродолжительные периоды времени, наблюдал как она идет в салон красоты, покупает одежду, играет в гольф. Она была прекрасной, с аристократическим взглядом, женщиной с черными волосами, самоуверенно идущей по жизни, имеющей прекрасное тело. Он тщательно изучил маршрут ее передвижения (скорость, начальные и конечные точки маршрута и даже падение лучей света), возможные остановки в пути (чистая формальность, дамочка не терпела непродуктивной траты времени), ее манеру одеваться, и еще сотню других характерных черт личности.

Когда он почувствовал, что достаточно изучил её, он перестал следить за ней днем и сконцентрировал свое внимание на ее ночах, суть проведения которых повторялась ей с точностью часового механизма. Она покидала «Греймур» ровно в семь и проходила (он никогда не видел, чтобы она брала такси или садилась в автобус) четыре квартала к «Харви», где находился один из самых известных в городе притонов для любителей азартных игр. При этом всегда была одета так, словно собиралась провести бурную ночь с любовником. Норма покидала «Харви» в 22–45 и шла пешком домой. Крупье, подкупленный Брэкеном рассказал, что обычно каждая неделя у «Харви» стоила Вито Коррезенту от 8 до 10 тысяч долларов.

Брэкен начал думать, что он продешевил.

Он был по своему восхищен Нормой Коррезент, но продолжал делать свое дело. Она взнуздала лошадь и объезжала ее. Она не обманывала и ничего не скрывала. Она была завоевательницей, берущей от жизни все, что ей нужно. Здесь и в помине не было лжи.

Но восхищение в сторону, он был готов доделать свою работу. Он отметил, что это будет первым заказом в его карьере, где от оружия не будет никакого проку.

Теперь, на скамейке, он почувствовал неожиданный прилив адреналина, заставивший окаменеть его мышцы. Он подался назад, расслабился и все его внимание сконцентрировалось на белых огнях впереди.

Ее тень следовала за ней, вытягиваясь по мере того, как она проходила путь от фонаря к фонарю. Она мельком взглянула на него, по ходу оценив, но не испугавшись, что освободило его от беспредметных угрызений совести. Когда она поравнялась с ним, он резко окрикнул её: «Норма»!

Это принесло желательный результат, сбило её с толка. Она не нырнула немедленно в свою сумочку, где хранила пистолет небольшого калибра шведского производства.

Он сорвался с лавочки. В один момент спал сонливость, как будто закончилось действие героина. В следующий момент он зажал рукой ее шею, приглушив крик(нет крика — нет проблем), рвущийся из её горла, и утащил с дороги. Ее упавшую сумочку он пнул в темноту. Карандаши, тетрадь, пистолет, и немного салфеток Клинекс выпали из него. Норма попыталась ударить его коленом, но Брэкен ухватил её за мышцу бедра и надавил до боли. Ногти одной руки впились ему в щеку. Он завернул другую назад и вывернулся.

Кусты. Ночной ветерок пробирался через них. Брэкен заломал ее и потянул вниз вслед за собой, толкнув в заросли травы и камеди.

Когда он приблизился к ней, Норма встретила его ударом кулака. Обручальное кольцо, которое она носила расцарапало ему переносицу, выступила кровь.

Он задрал ее юбку вверх. Разорвав внутреннюю подкладку. Пояса не было. Благодарность богу за маленькие радости.

Норма ударила Брэкена пяткой по икре, препятствуя происходящему. Он разозлился и нанес удар кулаком в ее мягкий живот, она осела, задыхаясь. Ее рот раскрылся, но не для того чтобы заплакать, а чтобы схватить воздух, и ее затененная сторона лица предстала необычной картой из глаза, губы и плоскости щеки. Брэкен начал срывать с неё исподнее, Норма сжала ноги, он повторил попытку. Трусы потянулись, но не порвались.

Кулаки, ноги. Она метелила его, пытаясь закричать погромче, удивительно, как еще сохранив голос. И тут Брэкен наконец достал с левой ее подбородок и Норма отключилась. Ее темные волосы раскинулись веером по траве. При этом она пыталась удержать его шею, словно собака, пытаясь добраться до яремной вены. Он приподнялся на колени и увидел, что дышит Норма с трудом из‑за вывихнутой челюсти.

Брэкен вновь потянул ее трусы и почувствовал, что они поддались. Затем резко дернул её вывихнутый подбородок. Челюсть громко клацнула по мере того, как зубы сошлись. Тело Нормы сразу расслабилось и он присел, пытаясь привести в норму свое дыхание.