Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ) - Егор Чекрыгин

Я оглядел зал, — м-да, как и следовало ожидать Фулкара тут не присутствовало. Да и Виксаичей стало заметно меньше. Видать стыд пересилил даже страх быть заподозренными в пренебрежении гостеприимством Царя Царей.

А вот главный шаман… Бастай, кажется его зовут, тут присутствует. И вообще, мне кажется что шорбеичи малость оживились. — Видать шок после вчерашнего уже прошел, и они решили что снятие со стола фишки их главного политического противника, это им только на руку. …Надо бы как-нибудь им эту радость обгадить.

В общем я тоже сел за свое законное место, и начал слегка тоскливо ковыряться в поданной мне миске каши и играясь с хлебным мякишем. Каша в принципе уже была привычной и даже успела полюбиться, только вот тут, по обычной, не знающей удержу варварской манере, в нее нещадно насыпали разных пряностей, вероятно следуя принципу «чем больше тем вкуснее». Взять бы этого повара, да потыкать его мордой в его «художества». …Ну ее на фиг лучше простокваши с лепешками потрескаю.

Тут раздался шум, гам и привычное волнение, — вошел Царь Царей. Все встали, и обратили к нему свои верноподданнические взоры, и даже я соизволил слегка оторвать задницу от циновки. Правда не столько для того чтобы поприветствовать монарха, сколько для того чтобы сделать шаг в сторону, и сунуть вынутый из сумки рог, за миску Бастая. А затем уже, быстренько, но сохраняя чувство собственного достоинства, подошел к Мокосаю, и завел с ним какую-то светскую беседу ни о чем. Попутно, естественно не забыв похвалить его сестру… не вдаваясь в подробности, а в общих, так сказать, выражениях.

Так что негромкий вскрик и наступившая мертвая тишина, застали меня довольно далеко от места происшествия. Я оглянулся. — Бастай сидел мертвенно бледный, и как завороженный смотрел на лежащий перед ним рог, с нарисованными на нем черепушками. Клянусь, — волосы на его голове реально шевелились от страха, а я то думал что это только выражение такое.

— Хм… — Громко сказал я, заставив Бастая и многих других, еще раз вздрогнуть. — Так вот он где. А я-то его искал! Вчера наверное, по-пьяни тут забыл.

Впрочем, мои слова не слишком-то утешили коллегу-шамана. Когда я подошел ближе чтобы забрать свое имущество, он все еще продолжал сидеть тупо уставившись в пространство, зато руки его сильно дрожали. Мужичок был явно неадекватен, так что, подсунуть, в момент когда забирал рог, за его чашу, слепленную из хлебного мякиша черепушку, не составило никакого труда.

…Спустя какое-то время, мужичок чуток пришел в себя, унял дрожь в руках, решил промочить пересохшее от волнений горло, и… Визг, Бастай буквально вылетает спиной вперед из-за стола, своими выпученными от страха глазами, чем-то напоминающий героев аниме.

Когда встревоженные родственники, отводили под руки, продолжающего повизгивать Бастая, я как бы случайно подхватил мякишевую черепушку, сжал ее один раз в руках, навечно лишая формы, и печально покачал головой, изображая сочувствие, а затем просто вернулся на свое место.

Атмосфера в банкетном зале стала какая-то унылая и печальная, так что я, (раз уж подгадил, надо и исправлять), решил малость разбавить ее разумной застольной беседой и дельными предложениями.

— Так вот о чем я тебя хотел попросить Царь Царей Мокосай. — Громко начал говорить я, отвлекая всеобщее внимание от этого неприятного эпизода. — Хотя сейчас вроде бы и не совсем подходящее время, но у меня есть к тебе большая просьба и большое предложение.

Начну пожалуй с просьбы, И я прошу, хоть просьба это и сугубо личная, отнестись к ней с полной серьезностью, ибо дело, не побоюсь этого слова, касается интересов твоего государства.

О, кажется всеобщее внимание я такими словами привлек. …Кажется даже Мокосая, который после столь явной демонстрации моей помощи в разборках с его врагами, думаю вряд ли смог бы отказать моим, даже самым наглым и потерявшим всякую совесть, требованиям.

— Дело в том, — начал я неторопливо. — Что перед самой поездкой в Иратуг, моим заботам был передан мой двоюродный племянник со стороны первой жены. Никсой его имя. И хотя с виду он еще малость не отесан и простоват, — не надо забывать что он также является и довольно близкой родней Царю Царей Мордую, который является двоюродным дядей моей приемной сестры. А также Царя Царей Леокая, так как он теперь выходит его троюродный внук.

Ну и конечно Великому Вождю Лга’нхи он тоже приходится двоюродным племянником, поскольку тот мой брат. Так что парнишка весьма родовит, и многие достойные люди, готовы принять участие в его судьбе и жизни.

Однако я боюсь что не смогу дать мальчишке все что действительно ему нужно. Мы ирокезы пока еще не живем во Дворцах и больших поселениях, так что где тут мальчишке набраться правильных манер и знаний? Вот потому-то, у меня будет к тебе огромная просьба Царь Царей Мокосай, — не примешь ли ты его в обучение, на годик другой?

…А я, в свою очередь, готов взять в ученики любого из твоих близких родичей, которого ты предложишь. И обещаю что приложу все силы, чтобы обучить его так же хорошо, как и любого из своих молодых ирокезов!

Я высказался, и замолчал. А Царь Мокосай и почти все его, действительно серьезные советники, сразу задумались. — Собственно говоря, то что я таким своеобразным образом предложил обменяться заложниками, было понятно. Так же было понятно чьи интересы я преследую в первую очередь. — Не зря же я ведь упомянул Мордуя.

Но обмен заложниками, это было и своего рода заключение мирного договора, который не так-то просто разрушить. И дело тут не просто в жизни какого-нибудь мальчишки племянника. Тут дело в том, что нарушив мир, ты вроде как предаешь собственную кровь, собственную родню. А предки, такого точно не одобрят и отберут у тебя всю удачу.

А у Иратуга, чего там греха таить, всегда были некие интересы на территориях соседей, и Олидики особенно. Ведь там дофига бесценных ресурсов, в виде руды, а все что досталось Иратугу, это в основном овцы и транзитные торговые пути. Оно конечно, для жизни достаточно, но хочется-то куда большего.

А с другой стороны, не зря же я подчеркнул что этот самый Никсой, является и родственником Царя Царей Мордуя, мой и Лга’нхи, и даже Леокая. — Это означает что ты входишь в большой союз родичей, что Мокосаю так необходимо, но также и то что, — хрен теперь рыпнешься с попытками залезть оттяпать чужой кусочек. Со всей, вытекающей отсюда необходимостью держать в узде собственных «ястребов».

Это дело было серьезное, и его хорошенечко надо было обдумать, так что я, естественно не стал, настаивать на немедленном ответе, а перешел к другой просьбе.

Просьба, хоть формально и обращалась к Царю Царей, была направлена скорее к Драхтовичам, — мастерам по окрасе ткани. Короче, я предложил поставлять им пурпурную краску с берегов моря, и делить барыш поровну. Презентовав от себя, на пробу некоторую толику имеющейся в запасе «сухой туши».

И в этом предложении, имелись свои скрытые стороны. — Если дело с краской пойдет, а я помнил что древние финикияне круто поднялись на пурпуре, и еще очень долго этот цвет означал принадлежность к высшей знати, либо, бери выше, — был привилегией монархов, то полагаю и барыш будет немалый. А значит, — нам, ирокезам, будет на что выменивать бронзу. Так что, — коровки удовлетворят наши телесные потребности, а ракушки, — духовные. (сфера ремесла, ведь относится к шаманской специальности). А насколько я узнавал у знающего про море все Кор’тека, — ракушек этих в море было изобилие, так что нам оставалось лишь наладить их добычу и переработку.

Опять же, — в чисто внутреннеиратугских делах, появление новой краски привязывало к Мокосаю сильный клан Драхтовичей, ну и в некотором роде, — добавляло ресурсов царству, ведь новые, ярко окрашенные ткани, должны были принести немалый барыш. Ну а во внешних, ставило Иратуг в зависимость от поставок сырья через Олидику, делая любые военные конфликты с этим государством, крайне невыгодными.

В общем, — пищи для ума я им предоставил предостаточно, так что под благовидным предлогом что хочу проведать Лга’нхи, поспешил выйти из зала. А то неприятно когда почти все гости шушукаются между собой, обсуждая тебя и твои слова.

Лга’нхи я, как обычно, нашел за оградой Дворца. Там был такой удобный пустырек, и этот неутомимый отец народа, гонял по этому пустырьку молодежь, заставляя совершенствоваться в боевых искусствах и строевой подготовке. Да и сам, не упускал возможности показать высший класс, — благо, полюбоваться на такое зрелище, почти всегда собиралась изрядная толпа.

…Я признаться, участвовать во всем этом не планировал. Не то чтобы мне было так уж лениво… просто не планировал. Но Лга’нхи глянул на меня этаким оком истинного Вождя Ирокезов, и я вздохнув, подхватил лежащий на земле щит, и влез в общий строй.