Избранные любовью - Эмеральд Бакли

Роберт недовольно поморщился. Триша чуть не разразилась истерическим смехом: похоже, из них двоих именно она мечтает, чтобы он «дал волю своим животным инстинктам». Роберт уверенно взялся за «молнию» на ее платье. Триша не могла не отметить, что по части раздевания женщин он большой мастер.

– Дальше я сама разденусь.

Роберт посмотрел ей в глаза и вкрадчиво попросил:

– Не лишай меня этого удовольствия.

Он отлично понимал, что с ней творится и чего она хочет. Его взгляд бросал Трише молчаливый вызов, предлагая признать свои желания открыто. Триша отвернулась. Роберт прижал ее к себе, дыхание Триши стало частым и неровным, немного закружилась голова. Он положил свободную руку на ее шею и, захватив волосы в кулак, заставил запрокинуть голову. Триша не могла понять, что горит в его взгляде – гнев или желание.

– Черт побери, чего ты от меня хочешь?! – прорычал Роберт.

Вот именно – чего? Триша точно это знала, но не могла набраться смелости произнести вслух. Она хотела, чтобы Роберт занялся с ней сексом, помог ей забыться, помог стать другой. Она хотела встать утром совершенно новой женщиной, уверенной в себе, сексуально раскрепощенной, такой, которая запросто могла бы сказать Эндрю: «Я тебя раскусила, а вот ты никогда не узнаешь, что потерял!»

– Всего. Я хочу всего, – прошептала она.

Триша не сожалела о своей откровенности, теперь только от Роберта зависит, принять то, что она ему предлагает, или отвергнуть. Он не раздумывал долго. Издав нечленораздельное рычание, он набросился на ее губы, его язык проник в самые потаенные уголки ее рта. Триша не отпрянула, не испугалась – ее язык с такой готовностью вступил в страстный танец с языком Роберта, что можно было подумать, будто у нее большой опыт. И неважно, что так ее еще никто никогда не целовал, она была полна решимости научиться у Роберта всему, чему он мог научить, освоить науку разжигания сексуального огня.

«Молния» на ее платье поддалась, плотно облегающий корсаж распахнулся, и платье легко соскользнуло на пол. Роберт одной рукой ласкал обнаженное тело Триши, а другой по-прежнему удерживал голову Триши за волосы, не давая ей уклониться от жаркого натиска его губ. Столь откровенная демонстрация мужского превосходства должна была бы возмутить Тришу, но она лишь возбудила ее еще сильнее. Роберт гладил ее талию, спину, плечи, затем, провел пальцами по самому краю ее бюстгальтера, едва касаясь пальцами кожи. Его пальцы скользнули вниз вдоль позвоночника, пока не встретили на пути резинку трусиков.

Чуть помедлив, Роберт передвинул руку еще ниже. Никогда еще мужчина не касался Триши в этом месте. Ощущение было новое, непривычное, но возбуждающее. Роберт крепко схватил Тришу и приподнял так, чтобы она почувствовала, что с ним творится. Ноги Триши запутались в платье, и Роберту пришлось отпустить ее, что он сделал очень неохотно.

Триша тяжело дышала и цеплялась за его плечи, не замечая, что Роберт задержал взгляд на чашечках ее бюстгальтера, сквозь которые отчетливо проступали затвердевшие от возбуждения соски. Роберт приподнял Тришу над полом, дал платью соскользнуть до конца и ногой отбросил его в сторону.

Когда он наклонил голову и лизнул горячим языком один сосок через ткань бюстгальтера, острое наслаждение пронзило Тришу и она резко втянула воздух. Уделив второй груди такое же внимание, как первой, Роберт выпрямился и, не отпуская Тришу от себя, двинулся вместе с ней к кровати. Триша почувствовала, как его восставшая плоть трется о низ ее живота, и это вызвало в ней новый всплеск возбуждения.

У кровати Роберт завел руку за спину Триши, короткий щелчок – и бюстгальтер расстегнут. Роберт с нескрываемым восхищением посмотрел на ее обнаженную грудь и что-то пробормотал. Триша, не разобрав ни слова, вопросительно посмотрела на Роберта и удивилась его бледности.

– Ты уверена, что хочешь этого? – повторил он более разборчиво.

Вместо ответа Триша привстала на цыпочки и страстно поцеловала его в губы. Роберт отстранил ее от себя, и она испытала чувство потери. Но это ощущение прошло, как только он начал раздеваться. Триша наблюдала за ним одновременно и с восхищением, и со смущением, в свою очередь Роберт наблюдал за выражением ее лица. Вот он расстегнул пуговицы и снял рубашку – взгляду Триши открылся загорелый торс с рельефными мускулами и порослью темных волос на груди. Роберт сбросил и отшвырнул в сторону ботинки, одновременно взявшись за пряжку ремня. Послышался звук раскрываемой «молнии» – в этот момент Триша отвела взгляд и посмотрела на кровать.

Огненно-красное шелковое покрывало сулило такую же огненную страсть. Триша вздохнула, ею вдруг овладела неуверенность, но Роберт не дал ей времени на колебания: он взял ее за подбородок и заставил снова посмотреть на него. Он был полностью обнажен и так красив, что Тришу больше не удивляла непринужденность, с которой он раздевался.

Роберт снова приник к ее губам, на этот раз поцелуй был не пылким, а нежным. Обняв Тришу за талию, он медленно привлек ее к себе. Это тоже было с ней впервые, и Триша остро почувствовала контраст между своим телом и обнаженным мужским: ее кожа была гладкой, его – покрыта шершавыми волосками, она была мягкой, он – твердым, особенно твердой была одна часть тела, которая недвусмысленно заявляла о желании Роберта. Триша стыдливо опустила глаза, Роберт притянул ее еще ближе и стал целовать ее плечо, ключицу, нежную кожу за ухом.

– Если ты передумала и хочешь, чтобы я остановился, сейчас самое время об этом сказать.

Триша нахмурилась. Почему он все время спрашивает, не передумала ли она?

– Я не хочу, чтобы ты останавливался.

– Тогда почему ты стоишь со сжатыми кулаками?

Пока Роберт об этом не сказал, Триша не сознавала, что сжала пальцы в кулаки.

– Я не собираюсь заниматься любовью с несчастной жертвой. – Голос Роберта изменился, стал жестче. – Подозреваю, ты надеешься, что в пылу страсти сможешь забыть, что лежишь в постели не с Эндрю, а со мной. Если так, то вынужден тебя разочаровать: я не собираюсь служить заменой другому мужчине.

Триша полагала, что из подслушанного разговора Эндрю и Юны Роберт понял, что она никогда не была близка со своим женихом. Но теперь, когда стало ясно, что Роберт знает не все, она не собиралась открывать ему постыдную правду. А правда эта заключалась в том, что Эндрю даже не стремился заняться с ней любовью, вот как мало она для него значила как женщина. Триша избрала промежуточный вариант между правдой и ложью:

– Ничего подобного я не думала.

– Тогда почему ты так напряжена?

У нее задрожали губы, и Триша с трудом пролепетала: