Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка

Снаружи раздался женский крик. Совсем неподалеку. Я понял: кроме нас кто-то еще участвовал в жестоком ритуале. Рванув ручку на себя, заставил непослушное тело набрать скорость для бега. Возможно, еще успею. Главное…

В коридоре стоял Щука.

Почти сразу я налетел на него, больно стукнувшись лбом о дубовую грудь. Он прытко сцапал меня лапищами, бросил короткий взгляд внутрь, убеждаясь в том, что мой соперник цел. И одобрительно потрепал меня по волосам.

− Я в тебе и не сомневался, − добродушно прогудел великан, усмехаясь.

***

Я растерянно оглядывался.

Здесь собралась большая часть смагов и почти все ученики-рароги. Последние находились в печальном состоянии: одни стояли в обнимку, трясясь мелкой дрожью, другие зажимали мелкие раны. Над серьезно пострадавшими − а их было всего двое − колдовали знахари. До меня стало медленно доходить.

Они и вправду нас испытывали. Но отнюдь не так, как решил Велес.

Через толпу к нам вышел верховный наставник. С двух сторон его поддерживали особо приближенные люди. Он поднял руку, требуя тишины.

− Сегодня вы узрели нечто новое. Доказательство того, как бывает изменчива и гибка мораль. Как безжалостны амбиции. Легко занести нож ради правого дела – сложно его остановить! Тьма всегда будет использовать искаженное отражение ваших намерений против вас. Вы люди. А люди рождены быть колыбелью всевозможных добродетелей и пороков.

Лишь тот, кто способен очистить свой разум, достоин называться смагом. Только «мертвец» ничего не желает и ничего не ждет. Сегодня вы освободились от оков прошлой жизни, братья мои.

− Мы мертвы, − тихо подхватили бывшие рароги.

− И ожили вновь. Теперь вы − орудие в великой борьбе. На рассвете вас ждет церемония посвящения, а пока идите и отдохните, как следует.

Украдкой вынесли тело единственного погибшего. Я вспомнил: его прозвали Шиго, а как по-настоящему звучало его имя, никто не знал. Не любили здесь распространяться о прошлом.

Не повезло и Велесу. Попадись ему в пару кто другой, может, он и не смог бы занести кинжал. Другие ведь тоже хотели отомстить шишигари, но жизнь товарища все же перевесила. И позор перевесила, и страх провести на побегушках у старших остаток отведенной жизни. Выходит, не зря из нас лепили безгрешных спасителей.

Когда я направился к выходу, дорогу перегородила Лиса. Сейчас ее глаза непривычно блестели от слез.

− Ты! Из-за тебя!.. Зачем только мы тебя подобрали? − острые ноготки больно вцепились в плечо. − Уж лучше бы в той деревушке подох! Ты!.. Убогий!!

От меня ее аккуратно отодрал сам Велес. Его привели в себя, подлатали, вытерли кровь и перевязали челюсть. Девушка прошептала под нос несколько проклятий и позволила себя увести. Щука понимающе вздохнул, незаметно возникая рядом.

− Ты не обижайся. У Лиски семью мавки перегрызли, сирота она. После того, как Братство ее подобрало, Велес был ей единственным близким человеком.

Мы неспешно двинулись к лестнице следом за остальными.

− А я-то тут при чем? Я не желал никому зла.

− Разве ж любовь разумна? Ты ему рожу разбил, победил, смысл жизни увел? Да тут любая женщина взъярится. А для этой парочки ты завсегда был первостепенным соперником.

− Чего?! − У меня не хватило фантазии, чтобы выразить полноту своего возмущения. − Когда же я успел им насолить?

− Радогоста вина, я так думаю. Очень уж он тебя хотел заполучить. У него на талантливых детишек прям нюх! А эти взяли и взревновали. Ради них-то Рад ничего не придумывал. Слежек с проверками не устраивал. Кому ж понравится, что твой спаситель другого выделяет?

Занятно выходит.

− Он их спас? Обоих?

− Ясен клен! Отыскал, спас и сюда привел. Жалко, конечно, что так вышло. Велес толковым парнем был. Резким, но толковым.

Щука закручинился и умолк, думая о своем. Может, о том, как рассказать товарищу о результатах испытания. Будет ли Радогост расстроен или есть шанс, что он предвидел случившееся?

− И что теперь с ним станет? − спросил я для приличия. Судьба неумелого убийцы меня мало волновала.

− Дык, тут останется. При Братстве. У нас лишних рук нет, − простодушно ответил Щука.

Я оторопел.

− Как же так? Он хотел меня зарезать!

− Ну а ты что предлагаешь, квас мне в глаз? Велес хоть и оступившийся, но все-таки брат − нельзя его гнать. Да и куда ему идти? В дом, которого больше нет? К врагу али в разбойники? Уйдет, так Братству от него только вред выйдет. Нет уж, пускай здесь остается. Ваську Зуба тоже не прогнали, а он вон чего учудил, − Великан кивнул в сторону тела, укрытого белой тканью.

Выходит, они настолько боялись утраты своих секретов, что готовы были мириться со многим. Даже с убийством одного из братьев. Что ж, я и это запомню.

− Бесполезная проверка. Словно эта ваша Тьма не сумеет найти иной способ… − Я запнулся, осознав всю глубину своей глупости. Тоже мне жулик, взял и проглядел очевидное!

– Но ведь можно было обойтись без жертв. Почему вы не вмешались сразу, как стало ясно, что испытание провалено? Ведь достаточно выждать с минуту…

И снова умолк, ощутив тяжелый взгляд великана.

− Понимаешь, младший брат, − сказал он внушительно и тихо, крайне тихо для его комплекции. − У нас нехватка рук, помнишь? Тут я не солгал. Вот только те, кого легко умертвить после всех пройденных задачек и испытаний, нам, вроде как, тоже ни к чему.

Неприятный холодок скользнул вдоль позвоночника, зарываясь глубоко под кожу.

− Ясно, старший. Я понял.

Да. Понял.

Для вас, безызвестных героев, веками сражающихся с Тьмой, наивность была грехом пострашнее, чем гибкость души.

Не гибкость приводила к поражению в многовековой войне. И не из-за нее лучшие из лучших бросали все, разочаровавшись в привитых идеалах и заветах. Смаг должен уметь видеть врага. Видеть в себе, видеть в друзьях и любимых. Ему нельзя отворачиваться, какой бы двойственной не казалась Истина.

Я действительно понимал, что хотел донести до нас Симеон.

Но принять его науку не мог. Пускай рароги, считавшие, что одна жизнь ничто пред будущими победами и сохранностью Славии, никогда не увидят свободы. И что с того? Они все равно оказались лучше, чем те, кто слепо верил вашим сказкам о справедливости.

… Разумеется, я не сказал ничего из этого вслух.

***

Мы разошлись по комнатам. Спустя несколько часов бесцельного лежания на кровати, я официально вступил в титул смага.

Вышло красиво.