Зойка моя! (сборник) - Доктор Нонна

Галину сначала устраивала жизнь избранника на два дома: ей не нужно было, чтобы этот уверенный в себе красавчик принадлежал ей целиком и полностью, однако в сердце начала зарождаться любовь. Любовь такая сильная, такая мощная, какая бывает только у горячих, эмоциональных цыган. Справиться с лавиной чувств женщине было не под силу, поэтому она начала давить на любовника, желая подчинить его себе. Геннадий почувствовал дикую энергетику, исходившую от цыганки, и испугался. Его жизнь и так была слишком сложна, и рушить свой шаткий мир он просто не мог, поэтому начал отдаляться от женщины.

Инна, знавшая об изменах мужа, но молчавшая ради сохранения семьи, сейчас радовалась – Геннадий все чаще и чаще возвращается по вечерам домой и проводит ночи именно с ней, даря такие необходимые ей ласки, а вот Галина сходила с ума от сложившейся ситуации. Когда она почувствовала, что разрыв с предметом ее страсти близок, решила забеременеть. Используя все чары и умения, цыганка заставила Покровского потерять контроль над ситуацией, и вот уже через три недели все признаки зародившейся под ее сердцем жизни были налицо. Оставалось лишь сказать любимому о своем положении, однако планы нарушились в связи с приездом Зои с мужем.

Готовилось большое торжество.

Глава 21

Сценарий московской свадьбы тоже продумывал Ник, который просто фонтанировал различными идеями. Вообще, с появлением этой русской девушки его жизнь стала гораздо ярче, насыщеннее и богаче. Обнимая невесту, Лаймсон шептал ей, что она – его жизнь, его мечта, его фантазия, а девушка смеялась над словами любимого мужчины и целовала его в губы. Они отдыхали друг с другом, им было хорошо, свободно, легко; несмотря на предстоящий брак, они не чувствовали никаких рамок и ограничений. Впервые Ник понял, что он свободен в своей любви, что можно быть связанным с кем-то узами брака, но при этом не тяготиться оковами, а летать на крыльях своего чувства. А Зоя… Зоя просто отдыхала душой – вся боль, ревность, неуверенность в себе ушли в прошлое, как только Ник Лаймсон появился на ее жизненном пути, за это она была ему безмерно благодарна. Ее будущий муж вернул ей радость, подарил ей детство, юношество и взрослую жизнь.

– Геннадий, – говорил Ник по телефону с будущим тестем, – я тебе вышлю сценарий торжества. Я все придумал, но мне сложно отсюда заниматься организацией, поэтому хотел бы попросить тебя о помощи.

– Я слушаю, Ник, – еле сдерживая раздражение, отвечал Гена.

– Красным маркером я отметил пункты, которые не могу сделать сам. Деньги я переведу тебе на счет…

– Не надо денег, – перебил режиссера телеведущий, – я, слава Богу, еще могу оплатить свадьбу моей дочери.

– Геннадий, послушай, – спокойно и мягко настаивал американец, – мне это совсем ничего не стоит, а у тебя жена и ребенок, им нужнее эти деньги. Пойми, у меня, кроме Зайки, никого нет, мне не на кого больше тратить то, что я получаю от своих фильмов.

– Хорошо, Ник, – уже спокойнее ответил Покровский. Где-то внутри шевельнулось уважение к этому мужчине, который взял ответственность за судьбу его дочери на себя.

– Все тонкости мы еще обсудим, но главное, что меня тревожит и что я не смогу сделать отсюда, – это создание живых статуй на вечере.

– Живых статуй? – переспросил Геннадий, и Галина, сидевшая рядом на кровати, подняла голову.

Ник пустился в подробные объяснения того, что он хотел бы видеть на русском торжестве, и отец невесты, пытаясь вникнуть в планы жениха, начал одеваться – находиться в доме любовницы и обсуждать подробности свадьбы дочери было невозможно. Помахав рукой цыганке, Покровский вышел за дверь, но в последний момент поймал наполненный ненавистью взгляд женщины. Черные глаза горели такой злобой, что внутри у Гены все похолодело. Он поскорее закрыл дверь и вышел на улицу.

Цыганка вскочила с кровати и метнулась к окну – возле машины стоял тот, кого она так страстно любила. «Он променял меня на свадьбу этой девчонки! – бесилась женщина. – Что же такого в этой мерзавке, отчего только что пылавший страстью мужчина спокойно оделся и ушел? Как бы мне посмотреть на эту маленькую дрянь?»

Идея родилась сама собой – быть одной из живых статуй на свадьбе дочери ее возлюбленного. Общаясь с теми, кто был причастен к программе Покровского «Жизнь без лекарств», Галина выяснила, когда состоится торжество, какие статуи и где будут стоять, кто их гримирует и во сколько надо приехать к месту события. Овладев необходимой информацией, женщина приготовилась ждать своего часа.

Наконец состоялось важнейшее событие в жизни Покровских и Лаймсонов – московская свадьба Ника и Зои. На женихе был яркий костюм, в котором Ник походил не то на Аладдина, не то на заклинателя змей. Гости раскрыли рот и уставились на этого необычного персонажа. Он овладел их вниманием и держал его до тех пор, пока к нему не вышла невеста. Зоя была потрясающа – ее платье напоминало змеиную чешую, подчеркивало ее стройную фигуру и блестело на солнце. Изумруды и бриллианты сверкали и делали уникальную внешность невесты еще более экзотической. Ник и Зоя разыграли перед гостями небольшую сценку, которая символизировала, по их собственному убеждению, их отношения.

Молодая женщина в зеленом чешуйчатом платье извивалась и нападала на всех, кто оказывался к ней слишком близко, но вот появился заклинатель, и змея на секунду застыла. Он поднял флейту, с помощью которой надеялся быстро приручить красавицу, однако змея была слишком умна и независима. Она дразнила своим танцем, подбиралась близко-близко, но когда мужчина протягивал руку, ускользала. И тогда заклинатель понял, что нельзя поймать живое существо, надо просто дать ему свободу и позволить быть самим собой. Он поднял флейту и начал играть мелодию любви – змея тут же появилась. В ней уже не было настороженности, лишь заинтересованность, любопытство и понимание того, что там ее не обидят. Зойка-змея подползла к мужчине почти вплотную, но человек не поднял руку, а лишь ласково взглянул. И тогда змея легкой лентой обвила тело заклинателя и прильнула к сердцу. Раздались аплодисменты. Ник посмотрел на свою любимую и приник к ее губам.

Покровский, видя, как Ник целует его дочь, скривился. Он вырвался из объятий Инны и ушел подальше от гостей – ему нужно было время прийти в себя. «Боже, – думал мужчина, меряя шагами газон, – как этот Ник похож на меня! Я словно смотрю в зеркало и вижу себя. Зайка наверняка тоже увидела меня в нем, значит, ее любовь ко мне не выдумка, не детская блажь, значит, чувства этой крошки были настоящими, а я не смог… А что я не смог? Я не смог уйти от общественного мнения… Боялся пересудов… Я слабак, а Зайка моя – сильная женщина».